Ннеди Окорафор - Кто боится смерти [litres]

– Не может быть, – сказал он. – Они ушли?

Луйю кивнула.

– Когда?! Во время… Когда Тинг спасала жизнь Оньесонву? Ушли?

– Я узнала об этом, когда ты ушел, – сказала я. – Потом явился Сола…

– Как он мог? – кричал Мвита. – Он знал… Я столько ему рассказывал… А он все равно сбежал? Из-за Дити? Из-за девчонки?

– Мвита! – воскликнула Луйю, вставая.

Тинг усмехнулась.

– Ты ничего не знаешь, – сказал Мвита. – Вы просто совокуплялись с ним, с мужчинами, ты и Дити – вы как кролики.

– Эй! – повысила голос Луйю. – Для этого требуются и женщина, и мужчина…

– Мы с ним беседовали как братья, – продолжал он, не обращая внимания. – Он говорил, что понимает.

– Может и так, – сказала я. – Но это еще не значит, что он такой, как ты.

– Ему снились кошмары об убийствах, о пытках, об изнасилованиях. Он говорил, что у него долг. Что за перемены не жалко и умереть. А теперь он сбежал из-за женщины?

– А ты бы не сбежал? – спросила я.

Он взглянул мне прямо в лицо. Глаза у него были мокрыми и покраснели.

– Нет.

– Ты пошел сюда из-за меня.

– Не приплетай нас с тобой. Ты с этим всем связана, ты там умрешь. Я умру за тебя. Дело не в нас двоих.

Я застыла.

– Мвита, что это значит…

– Нет, – подала голос Тинг. – Придержите язык. Всё. Стоп.

Она взяла мое лицо в свои теплые руки.

– Слушай меня, – я посмотрела в ее карие глаза, и по моему лицу побежали слезы. – Хватит ответов. Сейчас не время, Онье. Ты вымотана, ты ошеломлена. Отдохни. Оставь.

Она повернулась к Мвите:

– Вас осталось трое. Так надо. Проехали.

Этой ночью я все же уснула. Ко мне тесно прижимался Мвита, а живот был полон – Тинг устроила нам небольшой пир. Впрочем, пришли и сновидения. В которых Мвита улетал. Мне приснилось, что мы с Мвитой на маленьком острове в каком-то домике. Кругом была только вода. Земля была сырая, мягкая и покрытая мелкими зелеными водорослями. Мвита расправил крылья, покрытые коричневыми перьями. Даже не поцеловав меня, он улетел, не оглядываясь.

Мы покинули С-солу глубокой ночью. Нас провожали вождесса Сесса, вождь Ассон, С-сэйку и Тинг.

– У вас всего час, идите быстрее, – сказал С-сэйку, когда мы в последний раз миновали все шатры. – Если вас накроет, когда я снова вызову бурю, пригнитесь и не останавливайтесь.

Я услышала топот маленьких ножек.

– Айесс! – зашипела вождесса Сесса. – А ну обратно в постель!

– Но, мамочка, она же уходит! – в слезах прокричала Айесс.

Ее голос разбудил несколько человек в ближайших шатрах. Тинг беззвучно выругалась.

– Идите все спать, прошу вас, – сказал вождь Ассон.

Но люди все равно выходили к нам.

– Можно нам попрощаться? – спросил один мужчина.

Ассон вздохнул и нехотя разрешил. Снова перешептывания, перетаптывания. Через минуту собралась большая толпа.

– Мы знаем, куда они идут, – сказала какая-то женщина. – Дайте хотя бы проводить их.

– Нам было приятно, что у нас гостит Оньесонву, – сказала другая. – Хотя она и странная.

Все засмеялись. Пришли еще люди, шурша босыми ногами по песку.

– Общество ее прекрасной подруги Луйю нам тоже было приятно, – сказал мужчина.

С ним согласились еще несколько мужчин, и снова все засмеялись. Кто-то зажег благовонные палочки. Потом, как по команде, они все запели на ва. Песня звучала, как будто ее исполнял хор змей, и легко перекрывала шум бури. Они не улыбались, когда пели. Я поежилась.

Айесс крепко держала меня за ногу, всхлипывала и то и дело прижималась лицом к моему бедру. Если бы не ноша на спине, я взяла бы ее на руки. Я положила руку ей на спину и прижала к себе. Когда песня кончилась, Сессе пришлось оторвать ее от меня. Она позволила Айесс обнять меня и слюняво чмокнуть в шею, а затем отослала домой. Потом сама Сесса поцеловала каждого из нас в щеку. Ассон пожал Мвите руку, а нас с Луйю поцеловал в лоб. С-сэйку и Тинг проводили нас до границы бури.

– Смотри хорошенько, – сказал С-сэйку Тинг, когда мы подошли к этой границе. – Вблизи все по-другому. Все опуститесь на колени.

Он поднял руки, развернув их ладонями к буре. Сказал что-то на ва и повернул ладони вниз. Земля содрогнулась от того, что он прижал силу бури к земле. Его руки напряглись, и я увидела, как на его шее под морщинами проступили мышцы. Весь висевший в воздухе песок упал на землю. Шум от этого напомнил мне звуки, которые так часто встречаются в речи ва. Ссссссс. Мы закрыли лица от пыли. С-сэйку толкнул что-то вперед. Ветер унес все прочь, расчистив воздух. Ночное небо было полно звезд. Я так привыкла к постоянному шуму бури, что тишина меня оглушила.

С-сэйку обратился к Тинг:

– Я произнесу слова, а ты будешь писать их в воздухе.

– Знаю.

– Затверди это снова, – сказал он. – И снова, – он взял Мвиту за руку. – Береги Оньесонву.

– Как всегда, – сказал Мвита.

Он повернулся к Луйю.

– Тинг мне про тебя рассказывала. Ты похожа на мужчину – в своей храбрости и… в других склонностях. Неужто Ани испытывает меня, показывая мне такую женщину, как ты. Ты понимаешь, куда ты идешь?

– Очень даже, – ответила Луйю.

– Тогда смотри за этими двоими. Ты им нужна.

– Знаю, – сказала Луйю. – И спасибо, – она посмотрела на Тинг. – Спасибо вам обоим, и спасибо вашей деревне. За все.

Она пожала руку С-сэйку и крепко обняла Тинг. Затем Тинг подошла к Мвите, обняла его и поцеловала в щеку. Ни Тинг, ни С-сэйку не обняли меня и даже не прикоснулись.

– Берегись своих рук, – сказала мне Тинг. – И помни про них.

Она замолчала, ее глаза наполнились слезами. Потом покачала головой и отступила назад.

– Дорогу вы знаете, – сказал С-сэйку. – Не прекращайте идти, пока не дойдете.

Мы прошли милю с лишним, когда позади завыла буря. Она билась и каталась, как живое облако, вцепившееся в ясное небо. Мы, колдуны, могущественные люди. Сила и ярость этой бури – лишнее тому подтверждение. Мвита, Луйю и я повернули на запад и пошли.

– Где-то рядом вода, – сказал Мвита.

Когда взошло солнце, я натянула на лицо покрывало. Мвита и Луйю сделали то же самое. Жара стояла удушающая, но другого рода. Тяжелая, более влажная. Мвита был прав. Где-то рядом была вода.

В следующие несколько дней мы не снимали покрывал, чтобы не изжариться. Но ночами было хорошо. Мы мало говорили. Слишком тяжелы были мысли. Это дало мне время, чтобы в тишине обдумать все, что произошло в С-солу.

Я умерла, меня сделали заново, потом вернули к жизни. К виду своих рук, покрытых яркими черными знаками и всегда слабо пахнущих жжеными цветами, я так и не привыкла. Когда Мвита и Луйю засыпали, я выбиралась наружу, превращалась в грифа и седлала ветер. Только так я могла справляться с черными сомнениями.

Когда я была грифом – который был Аро, – мой ум был целен, остер и уверен в себе. Я знала, что если сосредоточусь и буду храброй, то смогу одолеть Даиба. Понимала, что я сейчас необыкновенно могущественна, что я в силах совершить невозможное и даже больше. Но в теле Оньесонву, эву-колдуньи, слепленной самой Ани, я могла думать только о том, как Даиб меня избил. Даже в своем обновленном состоянии я не могла равняться с ним. Я должна была умереть. И чем больше проходило времени, тем сильнее мне хотелось заползти в пещеру и сдаться. Я и не подозревала, что вскоре мне представится именно такой шанс.