Ннеди Окорафор - Кто боится смерти [litres]

И Мвита, и Луйю спали, несмотря ни на что. Мы все были изнурены. Я не уснула ни на миг, хотя лежала с закрытыми глазами. Меня согревал и Мвита, и жар костра, но все равно бил озноб. Мысли роились в голове, как летучие мыши: мне ни за что не одолеть отца. Я веду нас троих на смерть. «Он ждал меня», – подумала я, вспомнив, как отец встретил меня, повернувшись спиной.

– Оньесонву, – позвал Мвита.

Мне не хотелось ему отвечать. Не хотелось открывать ни рта, ни глаз. Не хотелось ни дышать, ни говорить. Хотелось упиваться своим ничтожеством.

– Оньесонву, – повторил Мвита тихо, сжав объятия. – Открой глаза. Но не шевелись.

Его слова вызвали во мне адреналиновый удар. Ум прояснился. Дрожь унялась. Я открыла глаза. Возможно, оттого, что я была так несчастна или так хотела что-то себе доказать, но, заглянув в бесчисленные глаза сотен белых пауков, кишевших передо мной, наравне с глубоким страхом я почувствовала… готовность. Один из пауков в переднем ряду медленно поднял ногу и так застыл.

– Значит, они никуда не делись, – сказала я, не двигаясь.

Мы вели себя очень тихо и, кажется, читали мысли друг друга. Оба прислушивались, стараясь понять, проснулась ли Луйю. Но слишком шумела буря.

– Они меня облепили, – сказал он чуть дрогнувшим голосом. – Спину, ноги, шею сзади…

Все, что не касалось меня.

– Мвита, – тихо сказала я. – Что ты нам не рассказал про мужчину?

Он ответил не сразу. Мне стало очень-очень страшно.

– Он был покрыт паучьими укусами, – сказал Мвита. – А на лице была гримаса боли.

Я подумала – что же, они начали его кусать до того, как убийцы его повесили?

Я лежала щекой на циновке. Паук так и стоял с поднятой ногой. В моем мозгу пронеслась тысяча мыслей. Кажется, им нужен Мвита. Я его ни за что не отдам. Паук чего-то ждал. Что ж, я тоже ждала.

Паук опустил ногу. Я почувствовала, как за спиной они ринулись на Мвиту. Увидела, как спереди они кинулись на меня. Я чувствовала их терпкий запах, они пахли как крепкое пальмовое вино. Даже сквозь шум бури я ясно слышала топот множества ног. С каких это пор пауки так громко топают по песку? С металлическим лязгом? Это все, что меня интересовало. Впервые в жизни я воспользовалась новообретенным контролем над своими способностями, притянула к себе дебри и вскочила.

В дебрях, как и в материальном мире, они выглядели пауками, но были гораздо крупнее и состояли из белого дыма. Надвигаясь на мою синюю фигуру, они проходили сквозь друг друга. Я сделала с ними то же, что с Аро в тот день, когда он в последний раз отказался учить меня. Я царапала, рвала, резала, расчленяла. Я стала зверем. Разрывала этих тварей в клочья.

В материальном мире я топнула ногой, раздавив несколько пауков, спасавшихся бегством, и поймала на себе изумленный взгляд Мвиты. Он так и лежал на циновке, голый, покрытый самыми наглыми пауками. Пол пещеры вокруг него был усеян сотнями паучьих трупов. Если бы его хоть раз укусили, я отыскала и убила бы всех этих тварей до единой, а затем догнала их в мире духов и снова уничтожила. До единой.

Я посмотрела туда, где была Луйю. Она стояла по другую сторону от своего костра. Я покачала головой, она кивнула. Хорошо. Снаружи сверкнула молния. Мой ум необычайно заострился. Я была не той Оньесонву, с которой ты сейчас беседуешь. Не представляю, как я выглядела в свете костра – голая, злая, бешеная, защищающая любимого. Они думают, я скорее отдам им Мвиту, чем рискну его жизнью. Я злобно улыбнулась.

Снова сверкнула молния, через секунду ударил гром. Дождь полил сильнее. Резко пахло озоном. Чувствовалось, что воздух заряжен электричеством. Я ждала, я велела этому произойти, повторяя свое имя, словно мантру. Молния шибанула прямо возле пещеры с оглушительным грохотом! В землю ударил сгусток пламени. Я прыгнула на Мвиту, схватила его за ногу и стянула к себе все, что принесла буря. И послала Мвите. Все сидевшие на нем пауки полопались, как пальмовые семена в огне. Пещера наполнилась запахом жженых перьев.

Выжившие пауки устремились к выходу из пещеры и бросились в огонь. Я так никогда и не узнаю, было это массовое самоубийство или они вернулись туда, откуда пришли. Я полностью вышла из дебрей в момент удара молнии и не увидела, вернулись ли они туда.

– Мвита? – прошептала я, не замечая валявшихся кругом паучьих трупов.

Я обливалась потом, хотя дрожала от холода. Луйю подбежала и накрыла нас обоих рапой.

– Все хорошо, – сказал он, гладя меня по щеке.

– Это сделала я.

– Я понял, – сказал он со смехом. – Я ничего не почувствовал.

– Кто они такие? – спросила Луйю.

– Понятия не имею, – ответила я.

Что-то привлекло внимание Мвиты. Я обернулась и проследила за его взглядом. Луйю тоже.

– Ой, – сказала она.

Мертвые тела упали, державшую их веревку пережгло молнией. И теперь высохшие останки горели ярким пламенем. Таинственные казненные колдун и колдунья наконец дождались погребального костра.

К утру буря не стихла. То, что уже утро, мы смогли определить только по наладоннику Луйю. Она варила рис, собираясь добавить в него сушеную козлятину и специи, а Мвита копал сковородкой могилу на краю пещеры. Он настоял на том, чтобы делать это в одиночку.

Я подошла к груде приборов в дальней части пещеры. Мы избегали этих вещей еще сильнее, чем трупов. Это была старая техника обреченных людей. После этой ночи я была настроена смотреть судьбе в лицо.

– Что ты делаешь? – спросила Луйю, помешивая рис. – Неужели тебе не хватило…

– Отстань от нее, – сказал Мвита, прервавшись. – Кто-то должен посмотреть на это.

Луйю пожала плечами.

– Ну ладно. Я к этому хламу пальцем не притронусь.

Я усмехнулась про себя. Я ее прекрасно понимала, и Мвита, должно быть, чувствовал то же, что она. Но для меня – для меня это было страницей из Великой книги. Если я каким-то образом собираюсь ее переписать, то есть смысл взглянуть.

Вблизи жестяной запах старой проводки и дохлых материнских плат был сильнее. В песке валялись разрозненные клавиши и куски тонкого пластика от разбитых экранов и корпусов. Некоторые компьютеры были украшены – поблекшие бабочки, спирали и петли, геометрические формы. Большинство были одинаковыми, черными. Взгляд упал на устройство, похожее на очень тонкую черную книжку. Оно торчало между двух компьютеров, а когда я его вытащила и открыла, то с удивлением обнаружила, что экран уцелел. Устройство выглядело потрепанным, но, в отличие от остального, не старым. Размером примерно с мою ладонь. Задняя поверхность сделана из очень твердого вещества, странно похожего на черный древесный лист. На экране – ни царапины.

Все кнопки были черные, надписи давно стерлись. Я нажала на одну. Ничего. Нажала другую, и послышался звук журчащей воды. Я вскрикнула и чуть его не выронила. Экран зажегся, и появилось изображение травы, деревьев и кустов. Я тихо ахнула. Точь-в-точь место, которое мне показала мама. Место надежды. Дыхание перехватило, и я села возле кучи бесполезной трухлявой техники из прошлых времен.