Ннеди Окорафор - Кто боится смерти [litres]

Королевство и семь его больших городов: Шасса, Дурфа, Город Солнца, Сахара, Ронси, Ва-ва и Зин. Очень поэтичные названия для такого гнилого места. Каждый город лежит на реке, а все реки встречаются в центре, образуя большое озеро – как паук без одной ноги. Озеро безымянное, потому что никто не знает, кто живет в его глубине. В Джвахире никто не поверил бы, что бывают такие огромные водоемы. Дурфа, родина моего отца, ближе всего к таинственному озеру. Согласно карте Луйю, это первый из городов Семиречья на нашем пути.

Границы Семиречья не защищены ни стенами, ни колдовством и вообще не обозначены. Ты понимаешь, что на месте, когда ты уже там. Сразу чувствуешь пристальное внимание, взгляды. Не солдат, нет, обычных людей. Нуру. Местность патрулируется властями, но люди здесь сами себе надзиратели.

Между городами и вдоль рек раньше стояли деревушки океке. К нашему приходу они почти опустели. Немногих оставшихся океке сгоняли с земли. В западной части Королевства Семи рек все деревни были разорены. Продолжался медленный исход на восток, в окрестности Шассы и Дурфы, самых богатых и прославленных городов. По иронии судьбы именно там больше всего нуждались в рабочих руках океке. После изгнания океке их место заняли рабочие-нуру из городов победнее – Зина и Ронси.

Мы сначала услышали, что творится, а потом уже, поднявшись на холм, увидели. Гади, родную деревню Аро, стирали с лица земли. Выглянув из сухой травы, мы увидели ужасное. Справа от нас женщина отбивалась от двоих мужин-нуру, они пинали ее ногами и рвали на ней одежду. То же самое было и слева. Раздался громкий треск, и бегущий мужчина-океке упал. Двое мужчин, нуру и океке, катались по земле, сцепившись в драке. Нуру брали верх. Это было ясно.

Мы переглянулись, вытаращив глаза, раздув ноздри и раскрыв рты.

Затем бросили всю поклажу и ринулись в гущу. Да, даже Луйю. Из того, что было дальше, я помню не все. Помню, как Мвита бежит, а нуру целится ему в спину. Я бросилась на этого нуру. Он уронил ружье. Попытался схватить меня. Я лягнула его, нырнув в дебри, как в воду. Помню, как он колотит по тому месту, где было мое тело. Мвита убегает. Я помчалась за ним, оставаясь в дебрях. Так что тот мужчина, который чуть его не убил, остался в живых.

Мы с Мвитой не раз говорили, что ни за что не поддадимся соблазну насилия, к которому – как считают и океке, и нуру – эву склонны по природе. Тут мы нарушили все обещания. Стали именно теми, кем нас считают люди. Но причиной проявления насилия было вовсе не наше происхождение. И Луйю делала то же самое – а она чистокровная океке, причем из самых смирных океке, согласно Великой книге.

Я помню, что отдала Мвите свою одежду и стала меняться, превращаться в разных существ, отрастила когти и тигриные клыки. Помню, как петляла между материальным миром и дебрями, словно между сушей и водой. Я сшибала мужчин с женщин – их члены не успевали опасть и блестели от крови и влаги. Я билась с людьми, вооруженными ножами и ружьями. Там было много воинов нуру и несколько воинов океке, и я сражалась и с теми, и с другими, помогая всем безоружным. В меня стреляли – я выталкивала пули из себя и неслась дальше. Я заращивала свои раны и укусы. Ноздрями разных зверей я чуяла кровь, пот, семя, слюну, слезы, мочу, дерьмо, песок и дым. Больше я ничего не помню.

Мы не остановили резню, но дали нескольким океке спастись. А еще я швырнула на землю и исцелила столько нуру, сколько смогла подчинить. Эти люди корчились по углам в ужасе от того, что творили несколько минут назад. Потом они начали помогать раненым нуру и океке. Потом пытались остановить других нуру, которые продолжали радостно убивать океке. А затем этих исцеленных нуру убили их обезумевшие от крови сородичи.

Когда я вернулась в свой облик, то обнаружила, что затаскиваю Луйю в хижину. Соломенная крыша горела. Через несколько мгновений Мвита присоединился к нам. Он отдал мне одежду, и я быстро в нее влезла. И у него, и у Луйю в руках было оружие. Недалеко от нас все продолжалось – крики, борьба, убийства. Мы переглянулись, тяжело дыша.

– Мы не можем это прекратить, – сказал наконец Мвита.

– Мы должны это прекратить, – одновременно с ним сказала Луйю.

Я закрыла глаза и вздохнула.

Где-то рядом закричал мужчина, а другой мужчина завопил от боли. Огонь пожирал крышу над нами.

– Когда мы найдем Даиба, мы будем знать, что делать, – сказала я.

С этого момента мы действовали тайком. Это было непросто. Нуру подавили слабое сопротивление, и теперь просто пытали людей. От криков, мешающихся со смехом и кряхтением насильников, меня начинало тошнить. Но так или иначе, мы миновали все это, и нашим глазам предстало живописное зрелище.

Сразу за последними хижинами начинались заросли кукурузы – высокие зеленые стебли. Сотни и сотни стеблей, целое поле. Ему было далеко до захватывающего дух пейзажа, который показала мне мама, но для меня, рожденной в пустыне, это все равно было потрясающе. Мама растила кукурузу в пустыне, а в Джвахире она росла в огородах, но не так масштабно, как тут. Листья зашелестели от ветра. Очень приятный звук. Так звучит покой, растущий урожай, изобилие – и намек на надежду. Каждый стебель венчал прекрасный тяжелый початок, готовый к сбору. Как своевременно пришли нуру. Несомненно, это план Генерала Даиба.

Мы бросили все наши вещи. К счастью, у Луйю в кармане остался наладонник. С помощью его карты мы проложили путь через поле. На той стороне лежала Дурфа. Мы шли быстро и остановились только раз – сорвать и съесть початок кукурузы. Около получаса спустя мы услышали голоса. Упали на землю.

– Схожу погляжу, – сказала я, раздеваясь.

Мвита взял меня за руку:

– Осторожно. В этом поле нас будет трудно найти.

– Брось мою рапу на стебли.

Я быстро перекинулась в грифа и улетела. Поле было огромным, но сразу становилось понятно, откуда идут голоса. Ближе чем в полумиле от нас посреди поля стояла хижина. Я как можно тише опустилась на край соломенной крыши. Внутри я насчитала восемь океке, одетых в лохмотья.

– Все равно надо идти, – говорил один.

– Нам этого не приказывали, – возражал другой – вид у него был недовольный.

Я снялась и взлетела высоко, чтобы оглядеть землю. С запада поле ограничивала Дурфа, с востока – Гади, а с юга – Безымянное озеро. Взлетев выше, я увидела то, в чем хотела убедиться: холмов больше не было. Отсюда земля была плоской. По лежащей поверх кукурузных стеблей рапе я легко отыскала Луйю и Мвиту.

– Повстанцы, – сказала я им, одевшись. – Недалеко. Может быть, они скажут нам, где искать Даиба.

Мвита поглядел на Луйю, а затем на меня – с беспокойством.

– Что? – спросила она.