Михаил Веллер - Вначале будет тьма // Финал

Их сын Сережа не был похож на ребенка этих двух людей. Сережа любил читать. Читал он все время: в папиной машине по дороге в школу; на уроках, спрятав под партой книгу; за ужином, обедом; перед сном и только встав с постели. Книги он выбирал по принципу больших, умных названий. Так, например, «Критику чистого разума» он прочел за день, а «Братьев Карамазовых» бросил на середине. Было большой удачей заметить на улице худого некрасивого мальчика с книгой в руках и признать в нем сына футболиста Феева. Ему было семь лет, и далеко не все жильцы большого дома на Лесной видели его хотя бы раз.

Виктор топтался у порога и смотрел на дверь. В предбаннике горела только одна желтая лампа – прямоугольная, сплющенная по краям. Время от времени она мигала, и в темноте теряли очертания предметы. Маленькие ботиночки и взрослые сапоги валялись рядом с желтым мусорным пакетом. Пришедшему с холодной улицы Фееву, в пальто, перчатках, с повязанным на шее шарфом, было душно. Пахло огрызками и недожеванной едой. Виктор повел шеей, попробовал вздохнуть и, быстро выругавшись, снял шарф. На двери искусственные трещины сходились к глазку. С улицы послышались сирена и чей-то гулкий смех. Не было никого на много километров, кто мог бы подсказать Виктору Фееву, что делать, говорить и как себя вести, когда он войдет в эту дверь. Он сжал кулаки, закрыл глаза и постучал.

– Ты поздно.

– Там стоит все.

– Есть будешь?

– Давай.

Вдвоем они, не отрываясь, глядели на микроволновку. Внутри медленно, с гудящим звуком, кружилась тарелка с макаронами. В соседней комнате чихнул Сережа. Микроволновка щелкнула, тарелка с макаронами остановилась, и Виктор с женой одновременно моргнули. Арина положила перед мужем еду и встала у телевизора, напротив.

– Спасибо. А ты?

– Мы ели уже, – Арина включила телевизор, переключила несколько каналов и снова выключила, – не знали, когда вернешься.

– Понятно.

Сережа снова чихнул. Арина не двигалась, будто чего-то ждала. Виктор посмотрел на тарелку и громко начал говорить то, что готовился сказать за полчаса до этого, в машине:

– Нам надо поговорить.

– Да, да, – Арина не смотрела на него, – ты ведь уже продумал все? Неважно. Сам решай, ради бога. Только не говори ничего.

Виктор не думал, что разговор будет таким. Волнуясь, он всегда представлял себе футбольный мяч – летящий не в ворота и даже не к его ногам, а просто низколетящий над полем. Сейчас мысленный мяч в голове Феева лежал в траве. Арина вложила руки в карманы брюк и тихо, на выдохе, сказала:

– Надоело.

– Квартира за тобой, точно.

– Хватит уже.

– Нет, я… – Махнув рукой, Виктор задел тарелку и начал собирать упавшие макароны с пола.

– Да поняла я. – Арина посмотрела прямо на Феева. – Сережа остается со мной.

На улице загремел трамвай, несколько людей ему вдогонку неразборчиво что-то закричали. Виктор убрал тарелку и, нахмурившись, посмотрел на Арину. Из всех мыслей осталась только мысль о сыне – необдуманная и нерешенная. Виктор Феев думал, что был готов поступиться всем, лишь бы оставить в голове один футбол. А сейчас он почувствовал, что без Сережи там будет то ли чересчур тесно, то ли, наоборот, слишком просторно. В общем, как-то неправильно и глупо. Тихо, глядя прямо на жену, Виктор сказал:

– Не могу. Сережа мой тоже.

– Да какой он твой, господи.

– Арин, нельзя так, я не могу. Мне Сережа нужен.

– Я тебя останавливаю, что ли? Иди сам у него спроси. Или тебя благословить? Можешь Королю своему, или как там его, – Арина говорила быстро, широко открыв глаза, – позвонить, посоветоваться. Я же подожду! Времени – вагон, буквально!

– Истеричка.

– Козел.

Виктор Феев, шумно отодвинув стул, встал и пошел мыть руки. Над умывальником, глядя в свое лицо, Виктор услышал, как жена, крича, что-то кинула на стол. И в тот же момент подумал: если напоминать себе почаще, что есть люди, которым жить гораздо сложнее и глупее, то и его жизнь станет намного легче и интересней. Виктор Феев помыл руки и, улыбнувшись своему красивому отражению в маленьком зеркале над раковиной, вышел из ванной.

Семь лет назад, решив, что скоро в их прежнем доме станет тесно, Феевы переселились в новую квартиру. В день переезда Виктор и Арина совместно приняли два решения, предопределившие судьбу их сына, – его назвали Сережей и заочно посвятили в футболисты. И в тот же день Арина заказала обои с амазонскими графитными мячами, а Виктор – подоконник в виде футбольных пластиковых ворот. Спустя семь лет, входя в комнату Сережи и пытаясь подобрать верные слова для разговора, Виктор Феев подумал, что подоконник можно было и не менять.

Сережа, до этого отвлекшийся на разговор родителей, пытался заново найти в книге место, где остановился. Место не находилось, буквы сливались в одно большое и непонятное предложение. Книга была новая – «Дао дэ цзин». На обложке старый китаец, сидя на осле, смотрел куда-то далеко и улыбался. Сережа протер глаза. Он сидел у приоткрытого окна, положив голову на свой футбольный подоконник. Сережа смотрел на потолок и думал о китайцах. Ему очень хотелось встретить какого-нибудь одного китайца, чтобы спросить, как они все-таки смотрят. Это ведь ужасно неудобно – все видеть будто через щелку. А может, в Китае все сплющенное: дома, машины, школы? Тогда, конечно, понятно. В комнату зашел Виктор – Сережа опустил голову и притворился, что читает.

– Привет. – Феев, сложив руки на груди, облокотился на дверь. – Как день?

– Читаю.

– Да я вижу. Поздоровался бы хоть, весь день не виделись.

– Привет. – Сережа чихнул.

– Будь здоров. И не скучал совсем?

С улицы послышался приглушенный смех. Виктор закрыл окно и посмотрел на сына.

– Жарко будет, – Сережа не поднимал голову от книги.

– Ты не простудился? Чихаешь.

Виктор забыл не только все слова, которые готовил для этого разговора, – он, кажется, забыл все слова совсем. На ум ничего не приходило. Сережа опустил книгу и посмотрел на отца. Громко, как будто говоря о чем-то неважном, он спросил:

– А о чем вы там сейчас с мамой говорили?

– Ты слышал?

– Немножко, – Сережа снова спрятал за книгой лицо.

– Короче. Мы с мамой… Хотим пожить отдельно. Попробовать. Понимаешь?

– Это из-за футбола этого твоего?

Сережа опустил книгу. Съежившийся, худой – иногда Виктор боялся, что стоит моргнуть, и сын исчезнет, будто его и не было никогда. Виктор улыбнулся.

– Ну почему из-за футбола. Просто, – Виктор подошел к Сереже, – мы устали друг от друга. Вот ты когда-нибудь уставал от кого-то?

– Только глупые устают. – Сережа снова чихнул.

– Будь здоров. Ну, значит, мы с твоей мамой очень глупые.

– Нет, это только ты дурак. – Сережа встал со стула и подошел к двери. – С мячом своим только играешься, и все. А больше не умеешь ничего!