Михаил Веллер - Вначале будет тьма // Финал

– А у нас так всегда – никакого выбора! Господи, – пьяно умилился мужчина, – из кого там было выбирать-то… Э-эх… Из Кудабежатьшвили, Колуна и Деревянова? Хе-хе-хе… Не, ну Вайсберг еще есть. Выбор, етить его… И вот, кстати, когда выбора нет, у нас значительно лучше получается. Сейчас вот гнем, славатегоспади, этих злавонцев. – Левая, свободная, рука указала на поле, правая придерживала шланг.

После такого спонтанного поворота в повествовании, кивком отбросив длинные, по плечи, волосы назад, мужчина попытался выпрямиться. Сделав пару не очень удачных попыток, он криво улыбнулся, опять развалился в кресле и продолжил:

– В Отечественную Европа получила по полной программе. Потому что разозлили, потому что первые начали… В девяностых предел настал. Выбирай – не хочу… Зато теперь! Мы же кто? Мы – Россия! У нас миссия… Ну не такая, как у этих… Ну вы меня поняли… У них своя. А у нас своя. – Последовала небольшая пауза. – У нас величие. Нас нельзя по живому… Мы молчать не будем. Это пусть некоторые, всякие, под Ротшильдов, или кто у них там самый крутой, ложатся. А мы… Мы – это мы!

Мужчина потряс кулаком в воздухе. И тут же, словно в подтверждение его слов, как бы повинуясь его команде, все повскакивали с мест, стараясь получше разглядеть момент, в котором Баламошкин с Остапченко убежали против двух защитников славонцев. И должны были решать судьбу противостояния. Забей они, и времени отыграться у противника почти не осталось бы. Евгений сместился вправо и увел за собой обоих защитников. Навстречу ему выскочил Поводженчик. Оставалось только отдать точный пас на бегущего параллельным курсом Баламошу – забить в пустые может любой… С трибун неслось многотысячное «ну… НУ… НУ!!!». Весь тренерский штаб славонцев и вся их скамейка запасных с ужасом наблюдали за надвигающейся на их ворота судьбой. Иван активно жестикулировал, показывая, куда именно он ждет пас. Но Остапченко решил сыграть момент до конца. В попытке уйти от ближайшего защитника он протолкнул мяч еще дальше, и с правой, вложив в удар всю силу, бахнул в ближний угол.

В «Ювентусе» плохих вратарей не держат. И никогда не держали. Поводженчик успел перекрыть ворота. Мяч он отбил и левой рукой, и левой ногой. Со звонким «ты-дым-щ» тот полетел обратно, в сторону Остапченко, вращаясь и уходя чуть выше головы нападающего сборной России. В пылу борьбы Евгений не успел сориентироваться и остановил его руками. Момент, который мог бы принести этой сборной и этому нападающему мировую славу, был безвозвратно потерян.

Вслед за тем, как разочарованная публика опять расселась по креслам, где-то сбоку послышалось вначале несмелое, а потом нарастающее «Россия! Россия!! Россия!!!». В эпицентре скандирования стояли двое в высоких кокошниках, мужчина и женщина средних лет. Они кричали громче всех. У мужчины в поднятой вверх руке был зажат хот-дог. Надкушенная сосиска уже наполовину вылезла из булки и тряслась в такт скандированию, с каждым разом увеличивая амплитуду колебаний. Наконец, размахнувшись, мужчина в кокошнике резко бросил недоеденный символ болельщиков в сторону поля. Отмечая траекторию полета, несколько капель горчицы и кетчупа упали на зрителей передних рядов. До края поля было недалеко, и хот-дог вполне мог бы приземлиться под ноги бегущих в очередную атаку славонцев. И, возможно, в общем шуме и гвалте его падение просто бы не заметили. Но тут сидевший до этого неподвижно больше часа стюард вскочил со стула и в высоком прыжке поймал сосиску-нарушителя. Прыжок этот был настолько удивителен, что зрители тут же захлопали, закричали: «Молодец!» и засмеялись. Стюард внимательно рассмотрел, что именно он поймал, и выбросил хот-дог в стоявшую неподалеку урну.

– Мы работаем на рост, а они на нарост.

Сделав пару глотков, мужчина в атласных штанах опять заговорил:

– Это ничего. Это мы только силу набираем. Мы упорные. Наша правда в величии, а величие наше – в мире. Во всем мире. Они думают, мы их хакаем. А нам это и даром не нать. Они уже просто не знают, куда от нашей логики бежать. Потому что это ло-ги-ка. Мы наивны, но не лицемеры. У нас такая глубокая душа, что любое западное сыкло в ней просто утонет. Вот поэтому они наших девчонок так любят, – неожиданно закончил мужчина и почесал оголившееся уже выше пупка брюхо.

На поле между тем пошла настоящая заруба. Вышедший на замену Аро Чашка жестко вступил в борьбу с Рожевым и как бы случайно въехал Валику локтем в нос. Защитник сборной России рухнул на газон «Лужников», закрывая лицо руками. Чашка нагло ухмыльнулся и показал судье, что никого не трогал и что защитник просто тянет время.

С самого начала чемпионата Чашка демонстрировал полное отсутствие уважения как к команде хозяев, так и к России в целом. Свое первое интервью на российском телевидении он начал с известного галчаковского приветствия: «Хай живе перемога!» Чем вызвал бурю негодования в Рунете. Галчаковцы воевали во Второй мировой на стороне Тевтонии и соревновались с тевтонцами в ненависти и жестокости к цыганам и евреям. Аро довольно улыбался в кадре и рассказывал о том, что хуже страны, чем Россия, нет на свете. Что ему не нравится «весь этот пафос» вокруг мундиаля, который проводится в стране-империи. Что новенькие красавцы-стадионы – выброшенные на ветер деньги. Что сборная России – это сборище недофутболистов, абсолютно неконкурентоспособных в Европе. Сам он играл в славонском клубе, но все знали, что после чемпионата перейдет в топ-клуб.

Вообще-то, в самой Славонии Чашка был известен как мот и плейбой. Поговаривали, что Миа Шарк, какое-то время бывшая его подругой и сама весьма вольно трактовавшая любовь, не говоря о верности, так вот, даже она жаловалась на неуемный нрав Ароганчика. Пару раз в газетах появлялась информация о ночных гонках с полицией, когда его доставали из машины в состоянии сильного опьянения. Целый год не давал покоя СМИ случай, когда Чашка вместе с друзьями, возвращаясь из бара, так разогнал свой автомобиль, что тот, наехав на небольшой бордюр, пролетел сорок семь метров по воздуху и со всего маху воткнулся в круглую стелу, установленную на въезде в один из городков на севере Славонии. Что удивительно, никто не только не погиб – никто даже не получил никаких травм. Пьяные друзья просто вылезли из машины и пошли себе дальше. Небольшой штраф за повреждение стелы и устное внушение закончились дружеской совместной фотографией с начальником полиции на фоне груды железных обломков.

После его выхода на поле преимущество славонцев стало подавляющим. Россияне отбивались как могли. Над полем раздавался грозный рык Царя, призывавшего не прижиматься к воротам. Валик Рожев через раз отправлял мяч то за боковую, то на угловой. Нготомбо неожиданно накричал на Боа и ожидаемо получил желтую. Ароганчик таранил оборону россиян как сумасшедший, он словно вдохнул в свою команду новый импульс, новое желание, новую силу.