Михаил Веллер - Вначале будет тьма // Финал

Поле кружилось под Андреем Царьковым. Вместе со второй женой, многочисленными детьми и желанием поиграть в футбол стадион исчез где-то далеко еле заметным черным диском под ногами. Вокруг было светло и пусто. Царь попытался выдохнуть – и с удивлением обнаружил, что воздуха вокруг него не было. Он проследил глазами за спиралью под конусом иглы. Она уходила далеко – от ворот Давыдова до ворот Поводженчика, от самой крайней сваи слева до самой крайней справа. Всюду звучало: «Dupa». Больше не звучало ничего. Вдалеке, за горизонтом, виднелся парк. Кроны деревьев заслоняли чуть заметную луну, а фонари тускло освещали тонкие полосы дорожек. За парком не видно было ничего. «Так вот как выглядит финал», – подумал Андрей Царьков. Он поджал под себя ноги, нахмурился и, повторяя про себя два слога на незнакомом языке, поплыл к центру пластинки, туда, где кончалась поскрипывавшая под иглой спираль и начинался парк.

Фонари оставляли на гравии размазанные круги света. Бежевые скамейки стояли друг рядом с другом, за ними возвышались деревья. Белые тополи разбрасывали вокруг себя листья, закрывавшие розовые вересковые стебельки. В вышине отбивали что-то дрозды, воробьи щебетали с веток кленов. Царь шел по парку, проговаривая про себя названия деревьев. «Неужели все? А я думал, там больше будет. Ну, хоть дом какой-нибудь. Может, с трубой. Мда», – Царь пнул ногой камни. Они рассыпались – и вдруг, когда Царь отвернулся, стали собираться вновь. Когда он опустил глаза, гравий широкой стрелкой показывал ему на огромный древний дуб в самом центре парка. Он возвышался над остальными деревьями – сквозь его крону не проходила даже бледная луна. Царь пошел вслед за камнями.

«Dupa. Сами вы Dupa. Неужели в самом конце я тоже буду Dupой? То есть не буду, я же есть. Я не хочу там Dupой. Там я хочу Царем». Царь-Dupa почесался. Дуб впереди становился больше с каждым его шагом. Где-то вдалеке слышались вувузелы, свисты, шум. Царь обернулся. Пластинка медленно кружилась. «Лужники» горели искусственным светом. На поле ничего не изменилось. Все бегали, бросали друг в друга мячи, краснели. «Глупость какая», – подумал Андрей Царьков.

Дуб вырос перед ним и сразу закрыл собой весь остальной парк. Огромный, покрытый мхом коричневый ствол ширился, переходя в толстые ветви, зеленея еле заметной кроной где-то в вышине. Царь поднял голову. «Круто», – подумал Царь.

– Здравствуй, Андрей.

– Ого. Круто.

– Да. Неплохо.

Под дубом на бежевой скамейке сидел, положив ногу на ногу, Президент. Он улыбался. Минуту Андрей Царьков и Президент России смотрели друг на друга. Царь моргнул первым.

– А вы…

– Можно на «ты», – Президент показал рукой на скамейку. – Садись, пожалуйста.

– Ага.

Царь сел рядом с Президентом и вложил руки в карманы. Глаза он зарыл в гравии под ногами. Президент глубоко вдохнул и шумно выдохнул через нос. Царь попробовал шепотом вздохнуть – но смог только открыть рот и пророкотать что-то гортанью.

– Не расстраивайся. Это только за постоянное членство тут можно. Дышать, имею в виду.

– А… Понятно.

– Так. – Президент обернулся на Царя, – Рассказывай. Ты тут чего? Тоже мячом по башке?

– Я? Нет, я… Господин Президент, – Царь поднял на Президента глаза. На коленях он мял руки. – Скажите, пожалуйста. Как на духу. Я… я мертвый?

Президент рассмеялся. Вдалеке скрежетала игла, фонари мешались на земле с луной. Президент сорвал с еле видневшейся кроны дуба лист и протянул Царю.

– Смотри. На свет.

Царь взял в руки лист и протянул к фонарю. Проеденная гусеницами, на нем виднелась надпись: «Dupa». Царь скомкал лист и сплюнул себе под ноги.

– И тут тоже.

– Скажи, Андрей. Как на духу. Ты – Dupa?

– Я?

– Ты.

– Я Царь! Какая же я… Dupa.

– А звучишь как Dupa.

Царь скрестил руки на груди и сжал зубы. В голове он уже давно был дома – без футбола, без дубов и без всего ненужного, непонятного и гадкого.

– Я думал… Думал, что надо финал дофутболить. Ну, до конца чтобы. А потом – на покой. Нет, – Царь быстро поднял голову и показал на парк, – не такой финал. А такой, знаете, чтобы дом, девушка любимая чтобы…

– Понимаю. – Президент посмотрел на часы и вложил руку в карман, где виднелось что-то квадратное.

– Ну вот. А тут – Dupa. Какой же это финал, если Dupa. Финал – это если Czar. Ну Царь то есть. А тут… Господин Президент, что мне делать?

– Что делать?

– Ну да. Что делать!

– Бить, Андрей. Отыгрываться. Ворота прямо тут. А финал, – Президент подмигнул Царю, – это ты еще не знаешь, где будет. Может это не финал совсем.

– Как не финал?

– А вот так. Может, только кажется, что финал, а на самом деле не финал совсем.

Царь почесал макушку.

– То есть бить?

– Бей, Андрей!

Вдалеке громыхали «Лужники». Трибуны скандировали: «Du-pa!» Но только сейчас Царь заметил, что, кроме того, они кричат и «Царь!». «Царь-Dupa» расходился по стадиону, разливался в каждом человеке, наполнял смыслом каждое движение каждого футболиста. Царь посмотрел под ноги. Там оказался мяч. Он встал со скамейки, отошел на два шага и посмотрел на Президента. Президент улыбался.

– Я спросить совсем забыл. А вы тут почему?

– Я?

– Вы.

– Финала жду. – Президент глубоко вздохнул и, улыбнувшись, произнес: – Бей, Андрей!

И Андрей Царьков ударил. Мяч пролетел над парком, чуть не задев верхушки фонарей, деревьев, пролетел над гравием, скамейками и Президентом. Мяч пролетел мимо тонарма, спиралей, мимо «Лужников». Мяч летел в славонские ворота.

– Бей, Андрей!

Феев кричал Царю. Вместе с ним Царю кричали «Лужники», скандируя три слога на родном Андрею языке: «Царь – Du-pa!» Андрей Царьков выдохнул и ударил по воротам. Конопчич и Дюжий бросились друг к другу в попытке перекрыть путь мячу, но ударились головами и повалились на особенно грустно глядящего на поле Гручайчика. Поводженчик подпрыгнул, чтобы перехватить мяч Царя, но он, как будто поле тряхнули, улетел куда-то много левее – в самый угол славонских ворот. Русские забили свой первый за игру мяч в чужие ворота. Счет стал 1:1. Андрей Царьков забил два гола. Из глубины трибун, за стеклом сидевший рядом с президентом Славонии и президентом ФИФА Президент кивнул в сторону Царя и улыбнулся. Царь только моргнул в ответ. Игла остановилась в центре поля, проскрежетав вместе с трибунами слово «Гол». Пластинка закончилась. Ее убрали и поставили новую пластинку – пластинку, финал которой только виднелся где-то вдалеке, на стороне A, B, а может, на всегда незаметной, полупрозрачной стороне C. Игра продолжилась. Была ничья.

Москва. 13 дней до финала

– Йоу, видал, как наши вчера амазонцев отфутболили? Аж три раза! – Продажник рекламного агентства метнул кейс и плюхнулся в кресло. Брендовый чемодан из крокодиловой кожи лениво проскользил по столу.