Джойс Оутс - Опасности путешествий во времени [litres]

Я уставилась на Вулфмана разинув рот. Лишилась не только дара речи, но и способности размышлять. Остолбенела. Айра улыбался лукаво, победоносно. Явно был уверен, что не зашел слишком далеко. Впрочем, не в его правилах пересекать черту.

– Эй, очнись! Слушай, по договоренности с ОВС я тружусь в Дисциплинарном отделе на полставке. Мне поставили задачу – создать виртуальную реальность, чтобы заключать туда СИндов посредством микрочипа. Да, микрочип существует. А все остальное – нет. Телетранспортация всего лишь сон – сама подумай, кому под силу перенестись в прошлое?! Путешествия во времени – это сказки, дорогая моя. Как ты, с твоим недоверием к Скиннеру, не сумела распознать такую элементарную вещь? Прошлого нет. Нет никакого там . Представь, перенесись мы назад на тридцать секунд, как бы это выглядело? Переселение душ, перенос тел? Какими бы мы стали? Были бы собой, только моложе? Отмотай обратно час, одиннадцать часов, месяц, год, что случится с телами? Мы бы наблюдали их со стороны или осваивали? И где тогда мы? Немудрено, что ты поверила в фантасмагорию, ведь виртуальные образы выверены до мелочей. Мне под кодовым именем Волк вынесли отдельную благодарность. Особенно я горжусь музеем естественной истории и бомбоубежищем. Два в одном! А вычурные университетские профессора – Аксель, Кафланд, Харрик, Штейн. Я знаю их как свои пять пальцев, поскольку сам же их создал. Правда, ты пока не успела познакомиться со всей компанией. Зона девять – мое творение. Да, пришлось повозиться, но упорства и таланта мне не занимать. Именно поэтому меня завербовали в спецподразделение ОВС. – Вулфман самодовольно улыбнулся. – Мэри-Эллен, можешь смеяться, но я ощущаю потребность опекать тебя. Скажу больше, временами мне чудится, что ты одно из моих творений.

Ошарашенная, я молчала.

И вдруг почувствовала себя мотыльком, которого внезапно прихлопнули. Удар не прикончил меня, только отшвырнул на землю, и теперь крылья едва шевелятся, тело болит, сердце сжимается от страха.

– Кто может сказать наверняка, а? Никто, – игривым тоном добавил Вулфман.

– Н-не понимаю…

– Я же объяснил: Зона девять – виртуальная модель. Здесь все, кроме нас, иллюзия.

– Айра, ты шутишь?

Он растопырил пальцы, будто фокусник, усыпляющий бдительность публики.

– По-твоему, я шучу? Или не помнишь, какой антоним у слова «шутить»? – Айра улыбался мне самой безмятежной улыбкой, чем здорово выводил из себя. – Никто не скажет с уверенностью. Вспомни спящего, который не подозревает, что спит.

– Ты ведь знаешь! Умоляю, скажи…

Вулфман коснулся моего плеча с гримасой заботы и недовольства.

– Адриана, я шучу, конечно. Просто бегу по лабиринту – исследую вероятные ходы. Будь я киберспециалистом из ОВС, а не телетранспортированным изгнанником, ко мне стоило бы прислушаться. Ну, относительно. Однако горькая, печальная истина заключается в том, что, подобно тебе, я не хозяин собственной жизни в Зоне девять. – Вулфман засмеялся, обнажив в оскале все свои зубы. – Может, я и создал Зону девять, но мой начальник прибрал программу к рукам и запер меня внутри! Не удивлюсь, если мои родители, пока разрабатывали биологическое оружие, умудрились заразиться сами… Или их заразил начальник – высосал все соки, а потом избавился. Мы попали в ловушку собственных экспериментов. Пожалуйста, Адриана, не хмурься. Я говорю чистую правду. Голую, неприглядную правду. Будь я создателем этого места, давно бы освободил себя – и тебя, разумеется, тоже. Но увы, мы оба лишь пленники.

Вулфман потянулся ко мне, чтобы утешить. Рыдая, я упала в его объятия, даже осознавая, что ему нельзя доверять. Пусть я не понимала половины сказанного, но каждое слово ранило, будто острый нож.

Впрочем, выбирать не приходилось, ведь, кроме Вулфмана, у меня никого не было.

Побег он запланировал на конец семестра.

– Никто нас не остановит. Никто даже не заметит. Мы убежим – и начнем с чистого листа.

Бегство .

Как долго я надеялась, что Вулфман полюбит меня. Или хотя бы скажет, что любит. Однако он не спешил с признанием. Но если Айра хочет, чтобы я последовала за ним, чтобы мы начали с чистого листа, то должен меня полюбить. Насколько это вообще возможно в его случае.

Вулфман строил туманные, бередящие душу планы. Мы поселимся где-нибудь на западе под вымышленными именами. В апреле 1960-го Соединенные Штаты еще не превратились в Северо-Американские, где все население находилось под колпаком у спецслужб. Многие территории, особенно в западной части страны, были безлюдны. Их даже на карту не нанесли. Никаких каналов связи. Никакой линии передач.

– Нас намеренно сослали в «каменный век», но отсутствие современных технологий сыграет нам на руку, – втолковывал Вулфман. – Есть множество пустынных районов, где можно затеряться. Если возникнет потребность в деньгах, устроимся куда-нибудь. Ни умственной, ни физической работы я не боюсь. Друзья из Беркли приютят нас. Раздобудем новые документы – свидетельства о рождении, паспорта. Никто не узнает, кто мы и кем были раньше.

Вулфман говорил уверенно, и вскоре у меня не осталось сомнений. Близился конец весеннего семестра. Мэри-Эллен Энрайт завершила год почти круглой отличницей.

Когда новости из деканата достигли ушей мисс Стедман, она импульсивно прижала меня к себе.

– Милая, мы в Экради так гордимся тобой!

Краска бросилась мне в лицо. Возникло смутное чувство стыда, ведь блестящими оценками я была обязана отчаянию и одиночеству. Вряд ли кто-то из сокурсников мог похвастаться подобной мотивацией. Бедственное положение давало несправедливое преимущество.

Наутро общежитие опустело. Соседки разъезжались с объятиями, поцелуями и обещаниями встретиться осенью – хотя не предполагалось, что мы снова поселимся в одной комнате.

Лето я проведу в кампусе, но в другом общежитии. Буду работать в университетской библиотеке пять дней в неделю. В летний семестр, подразумевающий ускоренный шестинедельный курс, стартующий в последних числах июля, займусь математикой – моим слабым, по мнению Вулфмана, звеном. Впереди маячили однообразные, рутинные будни. Впрочем, я приспособилась получать удовольствие от эмоционального застоя – никаких тревог, никакой суеты. Именно такая перспектива ждет меня, если Вулфман осуществит свою угрозу и покинет Вайнскотию. Буду коротать скучные дни до истечения срока приговора. Вопрос, насколько меня хватит.

– Как мне уехать с тобой, если это запрещено? – в отчаянии твердила я.

И пока ты не признался мне в любви.

Вулфман пожимал плечами.

– Адриана, я же говорил, никто за нами не следит. Путь свободен.

– Но… ты уверен?