Меган Девос - Верность [litres]

Громкий лязг открывшейся двери заставил меня подскочить на стуле. Подняв глаза от карты, я увидела, как в кабинет вваливается Джоуна. Обозрев обстановку, он тут же догадался о моем «открытии». Оно очень многое объясняло. Теперь понятно, почему Селт все это время был так плотно занят и не покидал кабинета, пока совсем не ослаб. Выбрав самых надежных из числа своих помощников, он передавал им сведения по Блэкуингу.

Они замышляли войну, и отец готовил преемников, которые ее начнут после его смерти.

– Что это? – тихо и сердито спросила я, в упор глядя на Джоуну.

Он постоянно находился при отце и участвовал во всех совещаниях.

– Что ты тут делаешь? – спросил брат, не отвечая на мой вопрос.

Джоуна явно не ожидал застать меня здесь и теперь пытался сориентироваться.

– Джоуна, что это такое?

Он тяжело вздохнул, проведя ладонью по лицу:

– Думаю, ты и сама уже догадалась.

– Я хочу услышать от тебя, – прошипела я.

От их замысла мне становилось все страшнее. Атака на Блэкуинг была направлена не только на тех, кто вооружен и способен дать отпор. Они планировали нападение на всех обитателей лагеря: мужчин, женщин, детей, молодых, стариков. На всех без разбору. Если Грейстоун начнет войну без предупреждения, в Блэкуинге пострадают все.

Все погибнут.

– Грейс, у нас истощаются запасы всего. Мы возвращаемся из вылазок с пустыми руками, и такое случается все чаще… Мы давно знали: когда-нибудь в городе ничего не останется. И вот… эти времена пришли.

– И поэтому вы решили начать войну с Блэкуингом?

Я не могла говорить спокойно и почти кричала. Джоуна изумленно моргнул.

– Почему тебя это так волнует? – с искренним недоумением спросил он.

– Потому что… нельзя так поступать! Разве ты не понимаешь, к чему это приведет? Ты начнешь войну с Блэкуингом… большинство погибнет сразу. Уцелевшие перемрут потом, поскольку ты и твои сообщники унесете из лагеря все, что только можно. Джоуна, они ведь люди.

Неужели брат не понимал простых вещей? Неужели не видел всю чудовищность этой затеи?

Налеты, мелкое воровство в чужом лагере – такое было в порядке вещей. Здесь прихватили одно, там другое. Но устроить полномасштабную войну на уничтожение вражеского лагеря?!

Это было бесчеловечно.

– Мы, Грейс, тоже люди, – помрачнев, напомнил мне Джоуна. – Ты предпочтешь, чтобы вместо них гибли мы?

– Я не хочу вообще ничьей гибели, – твердо заявила я.

Я стояла со стиснутыми зубами, судорожно дыша и чувствуя, как каждый вдох и выдох обжигает ноздри.

– Кому-то все равно придется умереть. Ресурсов на всех не хватает. Грейс, тут логика простая: или мы, или они, – ответил он тоном взрослого, вынужденного что-то объяснять пятилетней девчонке.

Да, с точки зрения логики он был прав. Все мы знали: рано или поздно так случится. Вылазки в город станут бесцельным занятием, и нам придется искать другие способы выживания. И вот этот день настал.

– Это недопустимо, – заявила я брату. – Ты не смеешь их убивать. Люди из чужого лагеря – не значит враги. Там много хороших людей.

– Которые держали тебя в плену! – загремел Джоуна, уставший спорить со мной.

– Но я осталась жива, если ты до сих пор этого не заметил! Мне там не сделали ничего плохого. Наоборот, эти люди спасли меня от смерти, после того как ты бросил меня раненую и сбежал! – крикнула я, не в силах сдерживать гнев.

Джоуна вытаращил глаза, словно не верил, что услышит такое от сестры. У него даже рот приоткрылся.

– Думаю, это как-то связано с их главарем. Станешь отрицать? Я же видел тебя с ним. Что бы ты нам с отцом ни плела, ты совсем не выглядела пленницей, – упрекнул меня брат, зло щуря глаза.

– Он хороший парень, – огрызнулась я, не реагируя на догадки Джоуны.

– Грейс, он убийца. Такой же, как ты. Как я. Он ничем не лучше других.

– Ты ошибаешься. – я отчаянно мотала головой, но из-за судороги в горле могла только шептать. – Он не похож на нас с тобой. В отличие от нас, он убивает, лишь когда по-другому нельзя.

– Ты не желаешь признавать очевидные вещи! – прошипел Джоуна. – Он что, никому не причинял вреда?

– Причинял, – нехотя согласилась я.

– И убивал людей, да?

– Да, но…

– Никаких «но», Грейс. Все проще простого. Твой драгоценный… как его там? Он ничем не лучше нас. Тогда почему он в большей мере заслуживает права жить, чем мы?

– Он не заслуживает смерти. И никто из них.

Я дрожала всем телом. Страх, гнев и потеря отца начисто лишили меня самообладания. Мы с Джоуной стояли, сердито глядя друг на друга. В нашем споре наступила пауза. Невидимые вихри напряжения так и клубились вокруг нас, предвещая бурю.

– Мне плевать, чего он там заслуживает или не заслуживает. Идея принадлежит мне. Она уже осуществляется, и ты не сумеешь ей помешать. Нравится тебе или нет, но Грейстоуном теперь командую я, – сквозь зубы бросил мне Джоуна.

Жилы на его шее и лбу набрякли. Он стоял, напрягшись всем телом и сжав кулаки. Нас душила ярость одного накала.

– Неужели отец этого хотел? – спросила я.

Мне требовалось знать, поддерживал ли Селт эту варварскую затею.

– Отца больше нет, – напомнил Джоуна, не отвечая на мой вопрос, но косвенно подтверждая мою догадку.

Отец был против войны с Блэкуингом.

– Я догадываюсь, что представляли собой ваши совещания. Ты и другие напирали на отца, требуя согласиться с вашим планом, а он пытался помешать. Так это было?

Едва мои слова сорвались с губ, я уже знала, что попала в точку. Джоуна молча смотрел на меня, тем самым подтверждая догадку. Просто не верилось, что родной брат способен додуматься до такой изощренной жестокости. В какой-то момент мне стало невыносимо смотреть на Джоуну.

– Отцу было бы стыдно за тебя, – горько усмехнулась я.

Брат молчал. Бросив на него еще один презрительный взгляд, я пошла к двери. Зная о варварской затее, я больше не могла оставаться с ним в одной комнате. Звенящая тишина в бывшем отцовском кабинете сделалась оглушающей. Я открыла дверь и вышла. Мне казалось, Джоуна скажет хоть что-то в свое оправдание, однако брат молчал. Он не считал необходимым оправдываться, поскольку был убежден в собственной правоте.

Наступил вечер. Небо заволокло облаками, что больше отвечало моему внутреннему состоянию, нежели безмятежная синева. Вдалеке угрожающе прогрохотал гром. Я уже не брела по лагерю, а шла целенаправленно.

Вот и окончилось мое пребывание в Грейстоуне. Я больше не могла находиться среди тех, кто стал мне чужим, кто замышлял отвратительное, бесчеловечное действо, отзывавшееся спазмами у меня в животе. Я не могла допустить убийство множества невинных людей, даже не подозревавших, что́ им готовят. Я не имела права оставаться беспомощной наблюдательницей замышляемого зла. События требовали моего вмешательства.