Эдвин Табб - Смерть — это сон. Белая вдова

Мальчик сглотнул слюну. То ли это только привиделось, то ли в глазах мальчика в самом деле мелькнул страх? Брэд серьезно задумался над этим, но продолжал молчать, слушая, как Лэйси повторяет вопрос.

— Тебе известно об этом?

— Нет. Я понятия не имею, о чем вы говорите.

Мальчик лгал. Это было написано у него на лице, но одного выражения лица было недостаточно. Лэйси и Серж переглянулись.

— Естественная защитная реакция, — произнес Лэйси. Мальчик не мог слышать этих слов, зато рекордер их зарегистрировал. — Я не сомневаюсь в том, что он лжет.

— Возможно, это не так, — возразил Серж. — Он, может быть, говорит правду так, как понимает ее. До него, возможно не дошел еще весь смысл того, что с ним произошло.

— Защитный барьер? — Гипнотерапевт покачал головой. — Такое всегда возможно, разумеется, но не в данном конкретном случае. Я это нутром чую. Прорыв был полным. Тут нет сомнений — он просто лжет. Тем не менее, глубокий гипноз может выявить истинное положение дел.

— Я бы предпочел признание в состоянии бодрствования, — сказал Серж. — Это всегда куда более убедительно.

— Итак, внушение, — решил Лэйси и снова подошел к койке. — Френк Индэл! — отрывисто бросил он. — Полное внимание ко мне!

— Но я не…

— Ты — Джеймс Аллен Пертвин, но, до того, как ты вошел в эту жизнь, ты был Френком Индэлом. Ты помнишь это?

— Ну… — мальчик изо всех сил противился гипнотерапевту. Голос его, казалось, стал чуть более низким. — Нет, этого я не могу…

— Ладно, — ласково произнес Лэйси. — В таком случае я помогу тебе вспомнить.

Он нажал кнопку и включил аппарат гипнотерапии. Попав в ловушку вихря световых пятен, глаза мальчика инстинктивно стремились выбраться из нее, поняли, что это невозможно, и несколько остекленели. Лэйси подал знак аспиранту.

— Легкий транс, — распорядился он. — Сосредоточься на уменьшении страха. — Он присоединился к стоявшим чуть поодаль Сержу и Брэду. — Бедняжка, — заметил он. — Я не хочу вызвать у него потрясение более тяжелое, чем необходимо, но травма у него очень сильна. Его ощущение вины еще больше подкрепляет естественные страхи. Мы должны сломить его сопротивление, чтобы он признался в том, что же произошло на самом деле.

— Убийство! — Брэд обратил внимание на то, как вспотел Серж. У Лэйси вид тоже был довольно мрачный.

— Похоже на то, капитан. Должна существовать очень сильная причина для этой защитной лжи. Но он не сможет продержаться достаточно долго. — С этими словами Лэйси вернулся к пациенту. Брэд с неослабевающим интересом следил за происходящим.

— Такая практика является общепринятой?

— Да. — Серж вынул носовой платок, вытер лицо и шею. — По достижении восьмилетнего возраста каждый имеет право пройти бесплатно стандартную процедуру. Если Прорыв не получается сразу, то в десять лет предпринимается вторая попытка, в двенадцать — третья. Контрольный опрос под гипнозом является частью стандартной процедуры.

Брэд понимающе кивнул, взгляд его стал задумчивым. «Убийство всегда выплывает наружу!» — так гласила очень древняя присказка, но он никогда даже и вообразить не мог, что подобная надежда, граничащая с блажью, когда-нибудь станет суровой реальностью.

— Если он сознается, — прошептал он, потянув Сержа за рукав, — вы его арестуете?

— Да. — Лицо капитана перекосилось. — Вот эта часть работы мне больше всего не нравится. И хоть мне все ясно и понятно, но они все мне кажутся еще детьми. Физически они и есть дети и тем не менее… — Он весь вдруг напрягся. — Помолчите! Лэйси, кажется, все-таки до чего-то докопался!

Монотонный голос гипнотерапевта звучал утешающе.

— Вот теперь все в полном порядке. Ты помнишь, что когда ты пришел сюда, мы тебя отослали назад — вот именно, назад — пока ты не вспомнишь, что когда-то был человеком по имени Френк Индэл. Ты теперь вспомнил это?

— Да.

— Вот и прекрасно. — Лэйси вытянул руку и выключил аппарат. — А теперь ты уже полностью проснулся и отдаешь себе обо всем отчет. У тебя восстановилась ориентировка в пространстве и времени. Ты — Джеймс Аллен Пертвин, родившийся восемь лет тому назад. Это тебе вполне понятно?

— Естественно.

— Хорошо. Ты был еще и Френком Индэлом. Ты помнишь это?

— Я… Да. Да, помню.

— Вот так-то лучше. Теперь у тебя нет причин для страха. И это вполне естественно, что ты должен был вспомнить этого человека. Потому что ты и он — один и тот же человек. Тебе это понятно?

— Разумеется.

— Типичная промывка мозга! — Брэд крепко стиснул руку Сержа. — Черт возьми, этот шарлатан — гипнотизер! Мальчишка поверит каждому сказанному им слову!

— Нет! — с пылкой убежденностью прошептал в ответ Серж. — Мальчик полностью проснулся и вполне соображает, что к чему. Возможность имплантирования ложной памяти совершенно исключена. Рекордер и камера как раз и применяются для того, чтобы предотвратить подобное — весь сеанс впоследствии будет самым тщательным образом проинспектирован. Лэйси ни за что не решится на что-нибудь противозаконное. Так что успокойтесь и внимательно смотрите, что будет дальше.

А на койке происходило действительно нечто очень интересное. Голос мальчика стал гораздо более низким, стало старше лицо, он весь напрягся, будто собрался бежать. Голос Лэйси пробил защитную броню, в которую подсознательно заключил свою память мучительно корчащийся на койке индивидуум.

— Вы совершили убийство, — констатировал Лэйси. — Вы уже признались в этом. Теперь расскажите нам, как это случилось. Расскажите нам. Расскажите нам.

— Нет! — Голос был уже явно не мальчишеским. — Прекратите это! Ради всего святого — прекратите!

— Вы расскажете нам?

— Да! Всё-всё! Я… — Лицо исказилось, на глазах выступили слезы. Серж тотчас же метнулся к койке.

— Вы — Френк Индэл?

— Да.

— Расскажите нам об убийстве, которое вы совершили.

— Пожалуйста! — На юном и одновременно взрослом лице бешеной злобой засверкали глаза. — Это случилось во время войны. Я убивал и раньше, но на этот раз все было совсем по-другому. Мы атаковали, прямо передо мной возник какой-то фриц. Совсем еще ребенок. Винтовки у него не было, вообще ничего не было в руках. Он просто стоял, не зная, куда деть свои руки. Он ничем не угрожал. Он хотел сдаться, но я воткнул штык ему прямо в живот. Сам не пойму, почему я это сделал. Я никогда не поступал так раньше — вот так, жестоко. Когда стреляешь, это совсем другое дело, но штыком до этого мне еще не приходилось орудовать. А тем более — против безоружного. Он закричал. Это было ужасно. Я… Мне пришлось ударить его ногой для того, чтобы вытащить штык.

— А что было после?

— После я запутался в проволочном заграждении. — Голос стал вялым, безжизненным. — И провисел на нем, пока не стали рваться снаряды. Одним из них мне оторвало ноги. Как умер — не помню.