Эдвин Табб - Смерть — это сон. Белая вдова

— Подарок бабушки к моему дню рождения. Нравится?

— Очень красивая вещица, — сказал Ларри, радый тому, что ему не придется встретиться с ее взглядом, поскольку она протянула руку с безделушкой к нему и стала вращать запястье так и этак, чтобы бриллианты засверкали перед взором Ларри во всем своем блеске. — Очень красивая, — повторил он.

— Очень красивая, — произнесла она вслед ему и, все еще продолжая вращать запястье, поднесла руку к самому его лицу. Ларри обнаружил, что уже не способен оторвать глаз от браслета, который, казалось, вдруг совершенно неожиданно заполнил собою всю комнату, весь мир, всю вселенную…

Он испытывал очень странное чувство — будто он плывет по воздуху, а затем приземляется в колыбели из мягкого дерна в саду, где росли очень необычные, ярко окрашенные растения, что напомнило ему те пышные райские кущи, что составляют рай в представлении магометан. И были там, разумеется, и прекрасные гурии, которые танцевали, плавно извиваясь всем телом, стараясь возбудить в нем огненную страсть.

Однако когда он протянул руки, чтобы обнять ближайшую к нему из этих красавиц в прозрачных одеяниях, он почувствовал острую боль, как будто он потянулся к розе и укололся с шипы. А затем видение это было неожиданно отброшено от него чьими-то огромными мерзкими руками, которые резко выдернули его из мягкого мха, которым была устелена земля в этом раю…

Он лежал на императорском ложе, над ним склонился Дэн Брайт, его мозолистая ладонь снова поднялась для того, чтобы отшлепать его по лицу.

— Все, все, Дэн, я в полном порядке, — однако затем усомнился, в самом ли он деле в полном порядке. Опустив глаза, он обнаружил, что снова лежит совершенно голый. Из неглубокого пореза поперек живота слегка сочится кровь, а на покрывале рядом с ним валяется половинка лезвия безопасной бритвы.

Сознание мало-помалу начало к нему возвращаться и он даже было попытался сказать что-то Дэну еще, но только протянул наощупь руку к халату, который валялся на ковре рядом с огромным ложем. Только теперь до его сознания дошел звук быстрого движения в комнате, где он находился, и вроде бы сдавленного, какого-то утробного рычания, за которым последовал короткий женский вскрик.

Он поднял голову, прикрылся халатом и увидел Дэна Брайта, быстро приближающегося к Долорес, которая, вся подобравшись, ждала его в самом углу комнаты. Теперь она напоминала скорее кошку, а не змею, припав низко к полу, ее оливкового цвета кожа стала почти белой, а глаза сверкали в глазницах, как два совершенно одинаковых кристалла оникса.

— Попробуй только сунуться, Дэн, — сказала она, в ее низком контральто звучала теперь уже совершенно нескрываемая угроза, когда он вытянул руку к одному из ее запястий. — Ты же знаешь, что я могу сделать, если захочу.

— Я также знаю и то, что ты достаточно изворотливая, чтобы попытаться выскользнуть безнаказанно, — все тем же утробным голосом произнес Дэн. — Ну какой же смысл начать обрабатывать этого парня прямо здесь?

— Я сейчас просто немножко позабавилась, — осторожно произнесла Долорес. — Кроме того, а какое тебе до этого дело?

— Ты надеялась на то, что вдруг он окажется страдающим гемофилией, — сказал Дэн. — Даже не пытайся отрицать это. Ты загипнотизировала его и провела вот этим лезвием ему по животу. Ты хотела, чтобы он досмерти истек кровью, гнусная ты маленькая тварь!

— Не смей меня так называть! — огрызнулась Долорес. — Сам-то ты ведь всего лишь мешок с мускулами для патологически ожиревшего зверя.

Удар рукой по ее лицу прозвучал как выстрел зенитного орудия в замкнутом пространстве комнаты. Ларри, которому наконец-то удалось натянуть на себя халат, издал громкий протестующий вопль, но ни Дэн, ни Долорес не обратили на него ни малейшего внимания.

Долорес даже не вскрикнула, когда Дэн Брайт ударил ее. Вместо этого она нанесла ему удар по голени заостренным носком своей туфли и, по всей вероятности, удар достиг своей цели, так как Дэн громко крякнул прежде, чем снова на нее замахнуться. На сей раз удар отбросил ее вдоль стенки к двери в коридор. Однако еще до того, как она достигла двери, он еще нанес ей удар ногой сзади, который сбил ее с ног и буквально взметнул в воздух.

Смуглянка, ловя широко открытым ртом воздух, не рухнула на пол только благодаря тому, что успела проворно схватиться за дверную ручку. Затем обернулась и произнесла тихо:

— Дэн Брайт, знай, что я этого так не оставлю. Знай, что я обязательно тебя убью при первой же предоставившейся мне возможности.

— Тебе никогда этого не сделать, ленивая задница, и ты это прекрасно знаешь, — далеко не столь же тихо отпарировал Дэн. — Ну-ка, проваливай отсюда и даже носа здесь не показывай!

От тщательно закрыл за нею дверь, подошел к Ларри, который был близок к состоянию полной прострации, и произнес:

— Успокойся, парень, у нее не было времени нанести тебе какое-нибудь серьезное повреждение. Мне следовало предостеречь тебя от этой черноглазой гадюки, но у меня не было такой возможности. Поднимайся и набрось на себя что-нибудь из одежды, — он кивнул в сторону чемодана, стоявшего у двери, который он, очевидно, принес с собою. — Нам нужно еще кое-куда пройти и кое-что сделать.

Ларри тряхнул головой. Он только теперь сообразил, что, наверное, был загипнотизирован Долорес и теперь испытывал жгучее чувство стыда.

— Извините, Дэн. Она заставила меня смотреть на браслет, и я не устоял, как я полагаю. Спасибо за то, что вы пришли сюда и успели не дать случиться самому худшему. Никогда раньше не доводилось встречаться с такой женщиной, как эта.

— И больше никогда и не встретитесь, — добродушно произнес Дэн. — И даже не думайте о ней беспокоиться — она того совсем не стоит.

Тремя днями позже Ларри внимательно прослушивал магнитофонную запись и, как только его собственный голос замолк, сразу же выключил аппарат. Поднял глаза на человека с волосами цвета шерсти ирландского сеттера и кирпично-красным лицом и произнес:

— Вот так, Дэн, мне кажется, это пойдет. После того, как мистер Корнмэн даст свое «добро», можете отдать это перепечатать, и с Богом в путь.

— По мне, так это просто прекрасно, — ответил верный слуга толстяка. — Пока что босс считает, что вы на верном пути.

Он раздавил сигарету в пепельнице, стоявшей на книжной полке, о которую он облокачивался локтем, затем наклонился, чтобы вынуть пленку из магнитофона. Кассету положил в плоскую цилиндрическую коробку, сунул ее к себе в карман и повернулся к выходу.

— Эй! — окликнул его Ларри. — Вы, что, аппарат не забираете?

— Пока еще нет, — ответил Дэн Брайт из дверей. — Я оставляю его здесь на тот случай, если вам захочется внести исправления или еще для чего-нибудь в таком же духе. Не таскать же его мне с собою по городу. А вот записи эти лучше куда-нибудь спрячьте. Долорес так и рыщет с голодным видом.