Эдвин Табб - Смерть — это сон. Белая вдова

Я понимал, что не располагаю той особой стойкостью духа, которая позволила бы мне выдержать физические муки — любой человек, который в состоянии им противостоять, по-моему, просто глупец, настолько у меня самого смирный характер. Случилось так, что после перенесенной еще в детстве тяжелой формы скарлатины у меня слегка пошаливало сердце. В этом не было ничего особо опасного — по крайней мере, в течение еще многих лет, которые мне предстояло прожить — однако на кардиограмме это выразилось множеством четко обозначенных рубцов.

У меня оставалась только одна возможность — довести себя до такого состояния и поддерживать себя в нем, при котором они не осмелятся подвергнуть меня телесным пыткам. А вот любое психологическое или душевное давление с их стороны я вполне могу перенести. — Это заявление Корнмэна сопровождалось красноречивым высокомерным жестом. — Поэтому я и решил разжиреть до такой степени, что они не отважатся подвергнуть мое тело дополнительному, пусть даже и очень небольшому перенапряжению, и оставаться предельно тучным, пока не изменятся обстоятельства. Мне удалось придумать только один способ осуществить это, не подвергая себя особо крупным неудобствам. Я стал есть.

Вспоминая ту неторопливость и непреклонную решительность, с которою Корнмэн приступил к своему столь чудовищному завтраку, Ларри понимающе кивнул. Если принять за истинные те обстоятельства, с которыми пришлось столкнуться Корнмэну, это был в самом деле хитроумнейший способ выйти из создавшегося положения — вполне достойный даже такого выдающегося ума, каким был Мэйн Корнмэн.

Ученый сдержанно рассмеялся и добавил:

— Результатом был — стоило мне только набрать достаточно веса — тупик, патовая ситуация. Они и дальше продолжали окружать меня со всех сторон своими агентами — такими, как, например, Долорес, — а я зашел достаточно далеко в своем персональном расследовании их деятельности. Но что оказалось самым странным, мне вскоре даже весьма понравилось быть таким тучным. — Тут он сделал паузу, однако, когда Ларри никак на это не среагировал, продолжал. — В этой непомерной тучности есть нечто такое, что дает мужчине власть над женщинами. Я сомневаюсь в том, что они сделали фетишем мужскую худобу, основываясь на статистических данных продолжительности жизни своих попутчиков, приводимых в отчетах страховых компаний. Большая продолжительность жизни, разумеется, может быть определенным фактором, определяющим их такое отношение, и женщинам действительно нравится Аполлон — но Гефест, или если так вам больше нравится, Вулкан, пленяет их куда сильнее. Именно в этом и заключается та основополагающая истина, что таится в легендах типа «Красавица и Зверь».

Очень толстый мужчина для них — откровенный вызов, точно такой же, как и красавец-мужчина, не обращающий ни малейшего внимания на все их уловки завлечь его. Вожделение, которое в иных условиях должно было быть направлено на завоевание их благосклонности, оказывается направленным совсем в другую сторону. И это вызывает у них негодование, доводит их до состояния бешенства — но прежде всего, они страстно желают перенаправить его снова на себя. А здесь, к немалому своему изумлению, я вдруг обнаружил, что тучный мужчина совсем необязательно должен быть при этом евнухом.

Завороженный словами ученого, Ларри снова кивнул. Перед ним поистине было создание, как будто только-только сошедшее со страниц Рабле.

— И что же вам удалось узнать об этом так называемом «Заговоре амазонок»? — спросил он.

— Очень многое в некоторых отношениях — и явно недостаточно во многих других, — последовал ответ толстяка. — Мне стало известно очень многое об их истории и методах, к которым они прибегают — но по сути абсолютно ничего об их организации и о том, кто ее возглавляет.

— Допуская существование такой организации, — произнес Ларри, — мне хотелось бы знать, как они ухитряются передавать из поколения в поколение те особые знания, которые им требуются для дальнейшего существования? А если еще принять во внимание, что иногда они рожают только дочерей или то, что время от времени внучки отделены от своих бабок смертью последних или расстоянием, как все-таки они умудряются сохранить эту свою организацию?

Корнмэн удовлетворенно кивнул.

— Их познания передаются, — сказал он, — из поколения в поколение, как и все иные знания — в процессе обучения. Повсюду, где преобладает их генетический тип, вы обязательно обнаружите, что кто-то из них обучает танцам, другая — актерскому мастерству, третья — иностранным языком. Обычно такие преподавательницы обзаводятся любимыми ученицами или даже особыми небольшими классами, состоящими только из таких любимиц. Вот таким-то образом и передается из поколения в поколение их история и знания.

Что же касается знаков отличия, то у всех прошедших специальную подготовку участников заговора есть особые знаки, которые они в состоянии опознать — знаки, которые посторонние либо не замечают вообще, либо не понимают их значения. Запомните — у них очень сильно развиты разнообразные пси-способности. Перемещение какого-нибудь небольшого предмета одним лишь усилием воли, предсказание победителей в соревнованиях на стадионах и ипподромах, телепатические приветствия — вот набор тех или иных способов отличить членов тайной группировки среди массы непосвященных.

Такое объяснение устроило Ларри. Однако тут же возникли сомнения несколько иного свойства.

— Но если эти женщины располагают такими выдающимися способностями и так прекрасно организованы, почему они уже давным-давно не добились осуществления всех своих целей?

Корнмэн прикрыл глаза и вскоре на какое-то мгновенье Ларри даже почудилось, что толстяк задремал. Однако тот тут же открыл глаза и произнес:

— А вы примите во внимание проблемы, с которыми они столкнулись, так как возникновение и рост примитивной цивилизации, в которой доминировали мужчины, оставили их не у дел, а материнскому божеству пришлось уступить свое место Зевсу, Одину и им подобным.

Господству мужчин можно положить конец либо слабостью самих мужчин, либо компенсацией их силы и способностей техническими ухищрениями. Только в этом случае в мире снова смогут возобладать женщины. В по сути своей гомосексуальной мужской культуре Древней Греции женщинам не было оставлено ни малейших шансов. В Риме же, сильно подвергшемся азиатским влияниям, они едва не добились успеха, когда аристократия стала совсем уж изнеженной. Орда варваров явилась как раз вовремя.

Весьма важным, как кажется, является то, что население Земли является ориентированным, в основном, на мужчин и все еще достаточно диким, не допуская тем самым установления господства женщин вследствие слабости мужчин, — продолжал Корнмэн. — Эти дочери амазонок не жалели самых отчаянных усилий для того, чтобы создать такую цивилизацию, в которой они могли бы господствовать. Однако всегда что-то обязательно поручалось не так. Иногда, как это случилось в Древнем Китае, они сами были вынуждены содействовать разрушению того, что они взлелеяли, но не смогли до конца подчинить с помощью такого исполнителя своей воли, который сам-то об этом и не догадывался, как Чингисхан. В европейской истории прошлого столетия они сделали попытку править балом посредством изощренной брачной политики среди царствующих династий — вы сами обратили внимание на то, как широко распространилась гемофилия с помощью внучек королевы Виктории — но потерпели неудачу и поэтому стали подстрекать к развязыванию Первой мировой войны, которая-то и уничтожила прежний миропорядок.