Эдвин Табб - Смерть — это сон. Белая вдова

— Вместе с записями шефа, — невозмутимо добавила она. Она улыбнулась, как будто находила все это очень забавным. — Шеф высоко оценит это, когда я ему расскажу об этом.

— Значит, вы среди тех, кто учинил разгром моей квартиры? — удивленно вскричал Ларри.

Долорес ответила ему откровенной насмешкой. Затем пожала плечами и произнесла:

— Она обставлена просто отвратительно.

Но Ларри уже успел вскочить, гнев, аккумулировавшийся в нем за этот последний час, достиг своей высшей точки.

— И это вы, — разъяренно выкрикнул он, — убили сегодня утром Неда Толмэна, чтобы он не смог рассказать мне правду об Иде!

— Я очень не люблю убивать, — ответила Долорес. — Особенно молодых людей — во всяком случае, не таким способом — и тем более тех молодых людей, которые мне… понравились. Но Нед становился все более совершенно невыносимым.

Ларри метнул свирепый взгляд в ее сторону, она же встретила этот его взгляд своей такой приводящей в ярость загадочной улыбкой Джоконды. Его так и подмывало позвонить в полицию, вот только что мог он сообщить ей? Факт простого присутствия Долорес этим утром в гостинице вряд ли будет достаточно весомым свидетельством при судебном разбирательстве. Нет, он намерен воздать по справедливости за убийство своего друга своим собственным, чисто личным способом. И непроизвольно сделал шаг по направлению к девушке.

— Поосторожней, — спокойно произнесла девушка. — Я только что сказала вам, что мне не нравится убивать молодых мужчин, и еще сильнее, чем тех, кого я любила, мне не нравится тех, с которыми еще только предстоит познакомиться поближе. Не забывайте о том, что случилось с Недом. Не забывайте о том, что произошло с сейфом у вас в спальне и с кроватью. А теперь хорошенько присмотритесь к тому, что вас окружает сейчас.

Ларри остановился и послушался девушку. Комната, казалось, была битком забита самыми различными предметами: тяжелыми книгами, лампами, стеклянными пепельницами, большим количеством разнообразных металлических коробок и ящичков, каждый из которых мог стать смертоносным оружием при умелом пользовании телекинетическим талантом девушки. Пораженный до глубины души сознанием собственного бессилия, он тяжело погрузился снова в кресло и долго глядел на Долорес совершенно глупым взглядом.

— Вы победили, — произнес он. — Пока что.

— Я побеждаю, — ответила Долорес, — всегда и везде. — Она изучающе глядела на него, как будто он был всего лишь препаратом под микроскопом, и произнесла задумчиво: — Мне все сильнее и сильнее хочется понять, Ларри, для чего вам понадобилось ввязываться в это дело. Вы совсем не похожи на такого мужчину из мужчин, который мог бы стать причиной той кутерьмы, которую вызвали вы. Против меня вы определенно ничего особого не представляете.

Он мог только смотреть на нее, совершенно потеряв дар речи. Она снова пожала плечами и произнесла:

— Ну что ж, когда-нибудь я это для себя окончательно выясню. А пока что — сюда идет шеф.

Она поднялась, как только отворилась входная дверь и мгновеньем позже ее всю перегородила тучная фигура Мэйна Корнмэна. Он притворил за собой дверь и сказал:

— Привет, Ларри. У тебя очень расстроенный вид. — Затем он прошел к цветочной вазе, стоявшей на его письменном столе, выругался и обвел кабинет взглядом. Передвигаясь с совершенно неожиданным проворством для человека такой массивной комплекции, он метнулся к одной из картин, висевшей высоко на стене, выдернул микрофон из-за нее и тщательно растоптал его.

Разделавшись с микрофоном, он плюхнулся за письменный стол.

— Мне уже начинает надоедать эта маленькая игра в кошки-мышки. Да Бог с нею, Ларри, что это там у вас не сладилось?

— Сегодня утром был убит мой приятель Нед Толмэн — с помощью телекинеза. Я обнаружил его тело, — уныло сообщил толстяку Ларри.

Мэйн Корнмэн подцепил длинный металлический нож для разрезания бумаг и стал бесцельно вертеть им в своей правой руке. Когда Ларри завершил свой рассказ, его пухлые пальцы медленно сжались и, когда нож выпал из них на столешницу, он уже представлял из себя скрюченную бесформенную полосу из твердого сплава.

— Не только ваш приятель, мой тоже, Ларри. Вы знаете, почему он был убит?

— Я не сомневаюсь в том, что только из-за того, что намеревался рассказать кое-что мне об Иде — Иде Стивенс, которая была моей девушкой в Бостоне, — сказал Ларри. — Более того, его убила эта ваша девчонка Долорес. Она сама призналась в этом, только что она даже весьма сокрушалась по этому поводу. Кстати, именно она устроила обыск у меня в квартире. Вот первоначальная моя диссертация и ваши заметки. — Он кивнул в сторону небольшого столика, на который Долорес выложила эти материалы.

Мэйн Корнмэн издал только короткий, но очень выразительный нечленораздельный звук. Щеки его, несмотря на всю их пухлость, почти совершенно обвисли, когда он поднял глаза и встретился со взглядом Ларри.

— Нед, — сказал он, — был одним из самых способных молодых людей, когда-либо работавших на меня — одним из самых лучших.

— Он был и моим лучшим другом, — тихо произнес Ларри.

— Я знаю об этом, — рявкнул толстяк. — Он был чрезвычайно высокого мнения о вас, Ларри. Не будь его рекомендации, я никогда не принимал бы вас так, как это делаю сейчас. Если бы не Нед, Дэну ни за что не удалось бы своевременно перехватить вас, когда вы направлялись в Колумбийский университет на прошлой неделе. Вы были бы за решеткой по обвинению в убийстве, а дальше вас ждала бы палата в сумасшедшем доме.

— Я сделаю все, что только в моих силах, — тихо сказал Ларри. — Все, что угодно.

— Я верю вам, молодой человек, — сказал ему Мэйн Корнмэн. Затем, выдавив на своем лице некое подобие улыбки, произнес: — Но пока что, самым первым делом, нам нужно хорошенько поразмыслить, а не поддаваться эмоциям. Что стоит за этой внезапной вспышкой насилия после тех многих лет, когда они обходились без этого?

— Ума не приложу, сэр, — сказал Ларри, — разве что они теперь почувствовали, что готовы к тому, чтобы нанести решающий удар и не остановятся уже ни перед чем, лишь бы не подвергать какому-либо риску выполнение графика своих действий. — Произнося эти слова, он нахмурился, ибо ему сейчас было крайне затруднительно беспристрастно даже думать об этом.

— Возможно, — задумчиво произнес толстяк. — Даже, весьма вероятно. Но я все еще придерживаюсь своего первоначального предположения: все это связано с тем, что вы оказались ближе к сердцу заговора, чем этого им хочется. А что вы можете сказать в отношении этой вашей юной леди, этой Иды Стивенс? Она — одна из внучек Аделаиды Стивенс, верно?

— Это, пожалуй, именно так, хотя вот совсем недавно она сказала мне, что почти ничего не знает о своих родителях, — произнес Ларри, затем добавил будто невзначай: — Она хотела, чтобы я отправился вместе с нею на Сулла Кэй, остров где-то неподалеку от Флориды, навестить ее бабушку и вот там и получить от нее кое-какие разъяснения. Я решительно отверг это предложение.