Эдвин Табб - Смерть — это сон. Белая вдова

— Вы ЧТО? — взревел Мэйн Корнмэн, прямо-таки подпрыгнув над столом и изо всей силы трахнув своим огромным кулачищем по столешнице. — Вы отказались поехать на юг с этой девушкой после того, о чем мы рассказали вам вчера?

Ларри едва не поперхнулся от такой неожиданной вспышки гнева толстяка и почувствовал, как краснеет.

— Я ничего не мог с этим поделать. Она ведь к тому же еще и призналась, что это именно она поставили ИХ в известность о том, что Нед назначил мне встречу на сегодняшнее утро.

— И как по-вашему, бедняге Неду пришлось бы по душе узнать, что он погиб понапрасну — только из-за того, что какой-то совсем еще не оперившийся юный идиот, которого он считал своим другом, вдруг взял да и порешил, что это не имеет смысла или у него просто не хватило духу предвидеть ход событий хотя бы на один шаг вперед?

— Я… мне кажется, ему это было бы не по душе, — жалким тоном промямлил Ларри.

— И вы еще в состоянии так спокойно говорить об этом! — продолжал неистовствовать Корнмэн. — И более того… более того… — гнев его мало-помалу стал улетучиваться, он нервно провел пальцами по своим редеющим на голове волосам. — Ладно, — устало произнес он. — Может быть, это только поможет вам лучше понять смысл происходящего. Аделаида Стивенс — это имя, разумеется, вымышленное — была той молодой женщиной, у которой хватило смелости более двадцати с чем-то лет тому назад обратиться ко мне с предложением либо ограничить всю мою научную деятельность исследования по партегенезу, либо… — он сделал красноречивый жест.

— Вот как, сэр? — воскликнул Ларри. — Боже мой, но ведь я не имел об этом ни малейшего представления!

— Разумеется, не имели, — устало произнес толстяк. — Именно из-за того, что Ида переехала в Бостон, я послал туда Неда. Внучки Аделаиды Стивенс, все до единой, являются носителями характерных для амазонок черт. Мне очень жаль детей мужского пола, которых им доводится рожать. Вся беда в том, что у этих бедняг, сыновей Аделаиды, прежде, чем они умирали, появилось потомство. Она прямо-таки принуждала их к этому.

— Какая гнусность! — в ужасе воскликнул Ларри.

Мэйн Корнмэн искоса поглядел на Ларри.

— Сынок, когда происходит нечто в самом деле космического масштаба, это всегда сопровождается самыми невероятными гнусностями, а этот заговор — событие наибольшего космического масштаба, которому довелось случиться в этой части вселенной после того, как взорвалась планета между Марсом и Юпитером и превратилась в скопище астероидов. Это сама природа в действии — событие того же порядка, что и пожирание самкой паука «черная вдова» самца, с которым она случалась, чтобы забеременеть. Только эти вот вдовы — белые, во всяком случае, внешне, в большинстве своем.

— Понимаю, — произнес Ларри. Странно, но теперь он испытывал острую жалость к Иде, которая ничего не знала о своих родителях и была воспитана в таком мерзком окружении. — А Долорес? Неужели вы так и оставите ее безнаказанной?

— Когда-нибудь я обязательно ее уничтожу, если к тому времени она сама не убьет меня первая, — равнодушным тоном произнес толстяк, считая это как бы само собой разумеющимся. — Между прочим, она — тоже одна из внучек Аделаиды.

— Но ведь между Идой и ею нет ни малейшего внешнего сходства, — попытался было возразить Ларри, не в состоянии постичь такое близкое родство между этими девушками.

— Вам известен закон Менделя, — отрывисто произнес Корнмэн, — или хотя бы Лысенко. Почему это между ними должно быть сходство? — Задумавшись на несколько секунд, он добавил: — Вы вот только что упомянули о том, что девушка почти ничего не знает о своих родителях?

— Так, во всяком случае, она мне сама сказала. У ней даже нет уверенности в том, что миссис Стивенс является ее родной бабушкой.

Мэйн Корнмэн снова погрузился в задумчивость.

— Ларри… у вас нет с собою фотографии этой вашей девушки? Мне бы хотелось на нее взглянуть.

Ларри потянулся за своим бумажником.

— Всего лишь любительское фото, не очень-то хорошее. Оно не отражает всех ее достоинств.

— Позвольте-ка глянуть. — Толстяк протянул руку, Ларри передал ему снимок Иды, который он сам сделал на пикнике на Северном пляже. Ида на нем была только в плавках и бюстгальтере и сильно щурилась от яркого солнца.

Мэйн Корнмэн поглядел на снимок, затем пододвинул его поближе к свету и стал более пристально изучать, затем буркнул что-то и опустил на стол. Голова его упала на ладони, огромные плечи начали неконтролируемо трястись. На какой-то миг Ларри даже подумалось, что он разразился рыданьями.

Однако когда толстяк поднял голову, Ларри увидел, что Мэйн Корнмэн смеется — даже не то, что смеется, а хохочет, да так, что глаза его готовы уже были выскочить из орбит, лицо густо налилось кровью, а сам он даже уже не был в состоянии говорить. Однако в этом его гомерическом хохоте не было ни малейшего намека на истерию. В конце концов, когда он несколько подуспокоился, ему удалось выговорить.

— Не обижайтесь, мой мальчик, но это шутка поистине космического масштаба. Боже ты праведный! Совершенно невероятно! — За этими словами последовал новый взрыв хохота. — Но тут не может быть ошибки! — Он своим пухлым пальцем легонько постучал по бессловесной любительской фотографии.

— Может быть, вы посвятите меня в происходящее… — попробовал заикнуться Ларри, испытывая некоторое чувство ущемленного достоинства.

— Не могу, мой мальчик, — сказал толстяк, отдуваясь словно кит, который слишком уж долго находился под водой. — Это невозможно, хотя я абсолютно в этом уверен. Это будет нечестно по отношению к ней — да и к вам тоже.

— Что теперь вам нужно, чтобы я сделал? — с несчастным видом спросил Ларри, совершенно сбитый с толку таким для него непонятным взрывом хохота своего хозяина.

Вместо ответа толстяк подтолкнул к нему настольный телефонный аппарат.

— Позвоните ей, — все еще тяжело дыша, велел он Ларри. — Скажите ей, что вы передумали — ясно? Скажите ей, что хотите вместе с нею навестить ее бабушку.

— Хорошо, — с сомнением в голосе произнес Ларри, поднял трубку и набрал номер, который ему дала девушка вместе со своим адресом вчера вечером, и стал дожидаться ее ответа. Через некоторое время какой-то чужой, очень далекий женский голос отозвался и сообщил ему, что мисс Ида убыла на самолете, что вылетает в час дня.

Когда Ларри поделился этой новостью с Мэйном Корнмэном, толстяк тут же бросил взгляд на часы на своем столе.

— Четверть третьего, вы еще можете успеть, — сказал он. — Берите с собой Дэна, отправляйтесь тотчас же к себе, складывайте вещи и прямиком в аэропорт «Айдлуайлд». Самая пора, чтобы Леон Бретт воспользовался своим дьявольским влиянием ради доброго дела. Не теряйте ни минуты, дружище! — Он отобрал у Ларри телефонный аппарат и погрозил ему пальцем. Ларри не стал дожидаться, чтобы ему говорили что-то дважды.