Иннокентий Лаженицын - Носители. Сосуд [СИ]

— Как быстро проходит жизнь и как стремительно все вокруг меняется, — сказал я, оглядываясь по сторонам и пытаясь вспомнить, как все было во времена моего детства.

— Ничего, спустя сто лет вообще перестаешь придавать этому значение, — решил поддержать беседу Вася. — Я помню эти места глухим лесом. Кому-то может показаться увлекательным занятием жить так долго, может, оно так и есть, но я могу лишь позлорадствовать над тем, как все стареет и увядает.

— Хотел бы быть носителем другого чувства?

— Ни в коем случае. Именно благодаря ему я так долго живу. Оно максимально нейтрально и оберегает меня от множества проблем. Очень трудно дать волю злорадству, а вот погрузиться с головой в печаль, тоску, любовь, ненависть можно легко, тем самым превратив себя в куклу.

— Считаешь, я в группе риска?

— Все мы в группе риска, головой надо думать чаще. Человеку простительно опираться на чувства в принятии своих решений, их многообразие способно задурманить сознание. Мы же обладаем всего лишь одним и обязаны всегда помнить, что здравомыслие и хладнокровие должны быть на первом месте, тем более…

— Мы пришли, — прервал я Васину речь, — извини, что перебил.

— Да ничего. Пойдем уже быстрее пообщаемся с Видящим, а моего брюзжания ты еще наслушаешься.

Перед нами предстал типовой девятиэтажный дом, точно в таком же вырос я. Маленькие квартиры, шестиметровые кухни, тонкие стены, соседи-алкоголики. Единственным предметом современности был подъездный домофон, преграждающий нам вход.

— Какая у него квартира? — спросил Вася, подходя к двери.

— Сорок два.

Вася набрал комбинацию цифр, домофон запиликал стандартной мелодией.

Ответа не последовало.

— Его нет дома, — с облегчением сказал Злорадство. — Есть шанс отловить его в конторе.

— Может, у него в квартире домофон не работает? Пойдем в дверь позвоним, — я настаивал.

— Все это очень странно, честно скажу я тебе. У меня создается ощущение некой недосказанности, как будто ты что-то знаешь, но говорить мне не хочешь, а просто используешь меня, — Злорадство наградил меня подозрительным взглядом.

— Я просто мыслю логически. Что может делать существо, не способное чувствовать, в свободное время? Сидеть дома и просто существовать, как мне кажется, — рассказывать правду о сне и общении с Ненавистью и Видящим внутри него вряд ли бы добавило мне адекватности в глазах Васи.

— Ты понимаешь, что твой довод настолько идиотичен, что я даже не вижу смысла как-то его оспаривать? — смотря на меня как на дурака, ответил Вася. — Более того, создается ощущение, что ты пытаешься заманить меня в квартиру. А вдруг там засада? И ты просто хочешь избавиться от меня?

Правды в Васиных словах было куда больше, чем в моих.

— Позвони Жадности, пусть подтвердит, что это адрес Видящего.

Злорадство не стал спорить, достал из кармана телефон и набрал номер.

— Привет, да помню я, что это был последний раз, только мне нужно, чтобы ты подтвердил информацию, которую паренек мне передал. Что значит в расчете? Саня, мы с тобой в расчете будем, когда я тебе скажу. Думать надо было в 73 году, а не сейчас считать, сколько услуг ты мне оказал. Поднял свою жирную жопу и назвал мне быстро адрес Видящего.

Две минуты Вася молчал, ожидая ответа, периодически пристально смотря мне в глаза.

— Да тут, говори уже. Хорошо, спасибо. Вот почему каждый раз тебя нужно шпынять? Был бы ты просто хорошим и общительным другом, я бы уже давно забыл про тот случай. А ты своим мерзким поведением постоянно напоминаешь мне, какой ты идиот, заставляя вспоминать 73 год.

Злорадство повесил трубку.

— Адрес верен, но это не отменяет того факта, что все это очень подозрительно, — Вася все еще раздумывал.

— Пойдем позвоним в дверь на этаже, — предложил я. — У тебя у самого домофон дома работает?

— Нет, конечно. Давно отрубил, в гости ко мне никто не ходит, а дети, почтальоны и рекламщики достают звонками, чтобы в подъезд пройти.

— А что ты тогда тут комедию ломаешь? — слегка повысил я голос. — Думаешь, Видящему это общение по кайфу?

— Хрен с тобой, пойдем, — все-таки согласился Василий.

Домофоны всегда казались мне сомнительной системой защиты. Большинство из них можно было открыть, просто посильнее дернув дверь, или дождаться выходящих или входящих жильцов. В нашем случае нам помогла грубая сила.

Лестничная клетка отвечала всем требованиям: плохое освещение из-за того, что цела была только одна лампочка, разбросанные газеты, неприятный запах кошачьей мочи, ну и, конечно же, громкая музыка из чьей-то двери.

Судя по нумерации, квартира Видящего находилась на втором этаже, смысла ждать лифт не было. С каждой ступенькой, приближающей меня к цели, внутри меня все сильнее формировалось странное чувство тревоги. Очередной тревожный звоночек, которым мне не с кем было поделиться. «Ненависть может испытывать только ненависть», — убеждал я себя, старательно отгоняя эти фантомы прошлого.

У Видящего и его соседей была общая дверь в тамбуре. Вася нажал на звонок под цифрой 42, ответом была тишина, еще пару раз нажав на звонок, мы поняли, что дверь нам открыть некому.

— Очень надеюсь, что теперь ты успокоишься, — сказал Вася.

— Успокоюсь, как только получу хоть какую-то информацию, — нажал я кнопку звонка соседей.

— Вот зачем сюда людей вплетать? — Злорадство не разделял моего рвения.

За дверьми послышались шаги, нас шли встречать.

— Кто там? — спросил заспанный бас из-за двери.

— Добрый день, — ответил я. — Нам нужно попасть в сорок вторую квартиру, но там не открывают.

— Да когда это уже закончится? Вы все издеваетесь, что ли? Сначала просто шастали, спать не давали, теперь уже внаглую мне звонят, — голос соседа выражал крайнюю степень раздражения. Я почувствовал сильный заряд ненависти по отношению к нам с Васей.

Дверные замки яростно закрутились, дверь распахнулась, и на нас выскочил мускулистый мужик моего возраста с гневным взглядом. Недолго думая он попытался ударить ближайшего из нас по лицу, к моему счастью, это был Вася. Злорадство ловко увернулся и, воспользовавшись замешательством соседа из-за промаха, достал пистолет откуда-то из-за спины и направил мужику прямо между глаз. Сосед застыл, инстинктивно подняв руки.

— Мужики, вы чего? — дрожащим голосом спросил он.

— Мы чего? — Василий с максимальным недоумением для злорадства переспросил агрессивного соседа. — То есть свое поведение ты считаешь адекватным, а мое желание самообороны неожиданно для тебя?

— Вась, а нельзя было без применения огнестрельного оружия утихомирить его? — пришла моя очередь задавать вопрос.

— Можно, конечно, но тогда бы он в лучшем случае лежал без сознания, если бы вообще коней не дал. А судя по его агрессивной встрече, он что-то знает и очень хочет нам рассказать причину столь неадекватного поведения. Верно я говорю? — посмотрел он на мужика, тот в ответ лишь медленно кивнул. — Говори! — прикрикнул Вася на него.