Иннокентий Лаженицын - Носители. Сосуд [СИ]

— Так и будем молчать? — выдернула меня из размышлений Лена, я действительно забыл, что иду не один, это для меня было слишком необычно. Злорадство никогда не приставал ко мне, когда я молчал, он скорее радовался этому.

— Прости, последние два дня были настолько странные, что мысли сами лезут в голову, хотя мне хотелось бы их выкинуть.

— Мне это знакомо. Я развелась полтора года назад, — в ее глазах мелькнула грусть, мои чувства продолжали молчать. — Порой думаю, правильно ли я сделала?

— Правильно сделала что? Развелась? — мне было интересно услышать историю нашего развода с противоположной стороны баррикад.

— Правильно ли сделала все. Вообще все в своей жизни, — она грустно улыбнулась. — Мой муж был очень вспыльчив, импульсивен, порой слишком прямолинеен, и именно за это я его и полюбила. Он никогда не врал, не скрывал, какой он, — вздохнула она. — Первые два года в наших отношениях все было хорошо. Но потом появились бытовые проблемы, ссоры участились. Наверно, это свойственно всем парам, которые переходят из периода ухаживаний в фазу совместной жизни. Его импульсивность и агрессия все чаще стали выливаться на меня, но я терпела. Мне казалось, что, когда у нас появится ребенок, он изменится, повзрослеет, станет спокойнее. Но ничего не изменилось, да и с чего должно было, он же не давал обещаний, — слезы потекли из ее глаз, ей давно хотелось кому-нибудь выговориться. К сожалению, она не понимала, что нашла самого плохого слушателя. — Я просто испугалась за Веру, так зовут нашу дочь, — уточнила она. — Хотя это тоже был мой идиотизм. Он на меня-то никогда руку не поднимал, орал, угрожал, но никогда не бил, а дочь бы точно не обидел. — Лена села на ближайшую лавочку, достала платок из сумочки и стала вытирать слезы, стараясь не размазать тушь. Я присел рядом.

Наконец мое чувство проснулось, и это была Ненависть. Все эти слезы, сопли, упоминания о дочери меня совершенно не трогали. Я начинал ненавидеть Лену за то, что отнимает мое время, которое и так не принадлежало мне последние дни. Как белка в колесе, я носился между конторой и различными квартирами, узнавая все больше неприятных личностей, становясь свидетелем убийств и пыток. И как только я собрался провести вечер максимально тихо и спокойно, возможно в компании привлекательной девушки, появилась бывшая жена и решила излить мне душу.

— Может, стоит с ним все обговорить? Объяснить и попытаться восстановить брак, — я все же сдержался и решил продолжить участие в этом абсурдном спектакле, стараясь сохранить инкогнито. Наверно, это был мой единственный добрый поступок по отношению к ней за последние два года — просто выслушать ее.

— Он умер. Врезался на скорости в отбойник на трассе, был пьян. После развода он оставил нам с дочерью квартиру, платил алименты, пытался быть хорошим отцом, а потом сорвался. Уволился с работы, начал пить, кто-то из знакомых говорил, что и наркотики употреблял. Я еще тогда понимала, это из-за того, что семья развалилась, он любил нас с Верой. Мне хотелось попытаться наладить отношения, — она вытерла катящуюся по щеке слезу. — Но поначалу мне было страшно, потом что-то мешало, то дочь заболеет, то на работе проблемы. Глупые мелочи, которые отвлекали от обычного телефонного звонка. И когда я окончательно решила поговорить с ним об условиях, на которых готова вернуться к нему, мне позвонили и сообщили о его смерти, — она замолчала. Разговор замер, она сидела рядом и тихонечко плакала.

— Нет, Лен, тебе это незнакомо, — прервал я ее всхлипывания.

— Что незнакомо? — вытирая слезы, с непониманием спросила она и посмотрела на меня.

— Тебе незнакомо то, что я испытываю, пытаясь структурировать мысли в своей голове и выкинуть их. Мне бы хотелось рассказать тебе, что мне пришлось увидеть за последние два дня, но это реально поставит под угрозу твою жизнь, мне этого совсем не хочется, — она престала всхлипывать и напряглась. — Могу сказать честно, ты просто ноющий трусливый эгоист, — я сделал паузу в ожидании ее реакции, она в недоумении молчала. — Твой муж не был идеален, идеальных вообще не существует. Предположим, что в нем было больше плохого, чем хорошего. Ответь себе, зачем ты вышла за него замуж? Зачем ты родила от него? — настала моя очередь, мне тоже нужно было выговориться, а может, наорать на жену, как в старые добрые времена. — Я уверен, он прекрасно понимал, насколько он плох, и ты в его жизни стала светлым лучиком, который был готов принять его таким, какой он есть. Он начал верить, что сможет обрести счастье в этой жизни, несмотря на его характер, психологическое отклонение или просто демонов внутри его тупой головы. И в момент, когда ты дала ему все: себя, свою любовь, дочь, ты просто струсила и оставила его абсолютно ни с чем. Ты сама сказала, он никогда не бил тебя, почему тебе не хватило силы воли отправить его к психотерапевту, вдруг бы ему помогли? Почему ты не пробовала измениться сама? Может, крича на тебя, он ждал ответной реакции? Пытался достучаться. А ты все время только молчала и ревела в ответ, — я осекся, поняв, что сболтнул лишнего.

— Я не говорила, как мы ссорились! — зло выкрикнула Лена в ответ сквозь слезы, которые были уже неподконтрольны ей.

— А что, это не так было? — я понял, что лучшая тактика — продолжить давление. — По двум твоим предложениям о нем все ясно. Если бы ты не терпела его, то и свадьбы не было, дочери не было, разговора этого не было, а он был бы жив. Если бы пыталась решить проблему, то были бы вы сейчас вместе и счастливы. Но нет, ты выбрала самый простой путь. Ты просто отрезала его от семьи, разрушив ее и убив его. А теперь ты говоришь о том, как часто думаешь, все ли ты правильно сделала! Нет! — крикнул я, от неожиданности прохожие обернулись, а Лена вздрогнула. — Ты все сделала не так и сейчас можешь больше не думать об этом, забивая свой мозг тем, что уже не вернешь! Он мертв! Ты вдова, и дочери твоей расти без отца! А знаешь, почему без отца?! — зло посмотрел я на нее и почувствовал волну ненависти от нее, мои удары били четко в цель, вот и очередной источник силы. — Потому что ты больная на голову и не найдешь больше мужика, который будет готов жить с тобой. Только если он будет такой же флегматик, как ты, и ваша жизнь будет прекрасна в своей скуке, пока вы будете спать на раздельных кроватях в соседних комнатах, а дочь твоя в это время, не имея авторитета, пустится во все тяжкие. Зато ты будешь спустя десять, двадцать, тридцать лет сидеть и думать: «Правильно ли я все сделала?», — я замолчал. Она подняла опущенную голову и посмотрела мне в глаза.

— Кто ты такой? — ее голос дрожал.

Моя Ненависть была на пике. Создавалось ощущение, что ей не хватало моих истерик, и сейчас она решила разыграться в полную силу. Я испытывал некое подобие эйфории от всего происходящего, мне действительно нравилось кричать на людей, унижая их, заставляя ненавидеть меня.