Иннокентий Лаженицын - Носители. Сосуд [СИ]

— Да! Наконец-то! — прокричал он. — Жаль только, в сознании.

Молодой я встал с пуфика и подошел к зеркалу, висящему в прихожей.

— Да, Елисей. Разница каких-то два года, а ты так себя запустил, — сказал он мне, рассматривая свое отражение. — Почему ты перестал бриться и нормально стричься? Твоя нынешняя козлиная бородка с проплешинами и длинные волосы могли бы быть оправданы, будь тебе лет восемнадцать. Но не в двадцать же девять выглядеть, как поп-алкоголик из глухой деревеньки. — Он повернулся и посмотрел с упреком на меня.

— Что здесь происходит? — спросил я у существа, стоявшего передо мной.

— Разве это не очевидно? Я Ненависть, твоя ненависть, ну или ты мой носитель, как тебе будет угодно.

— Интересный поворот.

— Честно говоря, для меня тоже. Заложенный во мне механизм захвата тела в полном недоумении от происходящего.

— Так, стоп. Ты захватила тело молодого меня в моем сознании? — медленно проговорил я, пытаясь сам поверить в сказанное. — Это вообще возможно?

— Не совсем так. Я очень пыталась захватить твое настоящее тело, но это просто невозможно. Как бы я ни старалась доминировать над другими твоими чувствами, у меня не получалось.

— Какими другими? Я — носитель, во мне может быть всего одно чувство, и это ты.

— Хотя бы сам себя не обманывай. Я, как и ты, прекрасно ощущаю периодические колыхания иных «жителей» твоего тела. Что, кстати, совсем не нормально. Более того, среди них есть и такие же сильные, как я.

— Что ты хочешь сказать? — удивление от общения с самим собой ушло, его затмила новая информация, поступающая от неожиданного собеседника.

— Хочу сказать, что ты не носитель, и не человек, и, — на секунду она задумалась, — и вообще, я не знаю, кто ты. Могу лишь сказать, что началось это все пару дней назад. В течение всей жизни я пыталась захватить тебя, но у меня не вышло, хотя множество раз была близка к цели. Потом тебя инициировали в носители. Для меня это был проигрыш, хоть я и осталась единственным чувством, мои шансы на захват тебя стали равны практически нулю. Смирившись с фактом бессрочного заточения в твоем теле, мне приходится просто существовать, даруя тебе некоторые силы в обмен на питание, впрочем, все, как у всех носителей.

— Подожди, с этого места поподробнее, — прервал я Ненависть. — Даруя силы в обмен на питание?

— Сила, превышающая человеческую, неубиваемый иммунитет, бессмертие, улучшенная регенерация, ментальные навыки и прочее другое — это все я.

— Но зачем? — не понимал я.

В конторе нам вбивали в голову, что чувство — враг. Так зачем же, оставшись единственным, оно наделяет нас такими благами?

— Умрешь ты — умру я. Это вынужденная мера по выживанию. Часть способностей позволяет тебе выжить, другая упрощает поиск так необходимой нам обоим энергии, или как вы ее называете, «пищи». Стандартные отношения носителя и его Чувства — взаимовыгодный симбиоз.

— И каждый носитель способен вот так общаться со своим чувством?

— Память поколений подсказывает мне, что нет. Во-первых, в этом нет смысла, когда все идет в рамках договора, зачем еще что-то обсуждать? Во-вторых, простые носители не в силах предоставить столько сил своему чувству, чтобы оно смогло общаться с ними, без вреда для обоих.

— Память поколений? Договор? О чем ты вообще говоришь? — пласт новой информации разрывал мою голову.

— Вот, видимо, еще одна причина, по которой не стоит общаться со своим носителем. Слишком много новой информации, которая перегружает его мозг, — заметила Ненависть мое недоумение. — С памятью поколений все просто. Чувства передаются по наследству, и каждое из них хранит часть важной информации с момента появления в человеке.

— Значит, ты можешь рассказать, откуда вы появились? — данная информация была не столь важна, но очень интересна.

— А ты можешь вспомнить, как ты родился и провел первые три года своей жизни? — ответила вопросом на вопрос Ненависть. — Наша память работает примерно схоже, запоминая только важное и забывая то, что было очень давно. И то важность эта касается исключительно моих жизненных аспектов, а не моментов триумфа, открытий и достижений моего носителя.

— Очень жаль. А что за договор?

— Ты не помнишь свою инициацию?

— Нет. Помню, что потерял сознание, открыл глаза в какой-то больничной палате, сильный, нечеловеческий голод, странного вида доктор, лицо которого было постоянно скрыто. Меня даже толком не кормили, но с каждым днем мне становилось лучше.

— Потому что тебе стерли память.

— Зачем?

— Это вопрос не ко мне, а к вашей правящей верхушке, которую вы называете комиссарами. Десять веков назад не было препаратов, позволяющих стереть кратковременную память, и каждый носитель помнил договор, заключенный со своим чувством. Теперь же ваши руководители, зная, что чувство никогда не будет общаться с носителем в будущем, стирают им память.

Слова Видящего начинали подтверждаться, комиссары что-то скрывали, ограждая рядовых носителей от информации.

— Расскажи мне, как проходит инициация, — попросил я Ненависть.

— Очень неприятно и болезненно, для меня уж точно. Вначале человек, имеющий ярко выраженное, доминирующее чувство, насильно стимулируется, чтобы это самое чувство поглотило прочие. Оставшись единственным, оно стремится захватить тело человека. В этот самый момент его запирают в камере без еды, воды, света и при минусовой температуре. Как понимаешь, человек начинает умирать, и его единственное чувство вместе с ним. Собрав последние силы, оно обращается к будущему носителю с мольбой прекратить это, взамен обещая силы и подчинение. С этого момента и наступает симбиоз, при котором один обеспечивает пищу, второй дарует силу.

Ненависть замолчала, а я анализировал услышанное.

— Ты говорила, чувствам не хватает силы, чтобы разговаривать со своим носителем, так почему же мы сейчас общаемся? — прервал я затянувшееся молчание.

— Потому что ты не носитель, как я уже говорила, и твоих сил достаточно. Более того, несмотря на отсутствие питания последние два дня, они каким-то образом сами восполняются в тебе. Не замечая того сам, ты черпаешь силу из всех окружающих, пускай даже в них не преобладает ненависть. И именно поэтому я тут. Тебя — мой «дом» — постепенно начинают населять иные, еще едва заметные чувства. Они, как комки пыли в углах квартиры, не мешают, но создают мне дискомфорт. Я не могу найти в памяти поколений подобные ситуации с носителем. Все это очень странно. Моя задача — защитить нас обоих, но я сама не знаю, от чего и каким образом.

Меня начало трясти.

— Наше время заканчивается, — сказала Ненависть, видя, что со мной происходит. — Прошу тебя, будь осторожен. Помни, ты не носитель, и мне кажется, комиссары в курсе этого, как и люди, убившие Видящего.