Святослав Логинов - Аристарх Бессмертный

Такое рассуждение не могло войти в царственную голову выпускника Академии Управления. Пришлось разворачиваться и идти в темницу, хотя этого Аристарху хотелось меньше всего. А Марья шла совершенно спокойно, словно такие экскурсии были для неё в порядке вещей. Она с интересом перебирала страшного вида железяки, иной раз вслух восхищалась чем-то, что у Аристарха вызывало исключительно чувство неприятия.

— Это ж куда ему столько? — восклицала Марья при виде кучи железных обручей со здоровенными винтами.

— Что это? — вяло поинтересовался Аристарх.

— Гаррота. Это такое орудие казни. Обруч накидывают на шею осуждённому, и винт закручивают, пока человек не задохнётся или у него не будет сломана шея. Вещь достаточно редкая, но тут их больше сотни штук. Зачем? Неужели Кащей собирался показательные массовые казни устраивать?

— Не знаю… — Аристарху стало дурно, он понимал, что в ближайшую ночь испытает гарроту на своей шее.

— Надо же, как нам повезло! Я такой удачи не ожидала.

— В чём повезло?

— Если вот эти части демонтировать, то из остального получатся замечательные хомутки, которые нужны для фиксации канализационных и водопроводных труб. Тут как раз их должно хватить. Правда, здорово?

— Очень… — выдавил Аристарх.

Марья взглянула на его позеленевшее лицо и поспешно исправилась.

— А ты бы царь-государь шёл почивать. Утро вечера мудренее.

Аристарх послушно отправился в опочивальню, но, разумеется, не спать. Как мог он приводил спальню в порядок, чтобы не стыдно было привести сюда женщину. Он даже балдахин думал сменить, но не нашёл нового. Ни на минуту его не оставляла мысль, чем занимается Марья Искусница в подвалах и залах дворца. Почему-то из немногих слышанных в детстве сказок запал в память колдовской призыв: «двое из ларца, одинаковых с лица!» Или даже трое? Чёрт с ним, с водопроводом, а вот ревность захлёстывала государя с головой. Он тут мучается, а она там с двумя из ларца развлекается. Или, даже с тремя.

В конце концов, Аристарх не выдержал и прокрался в обсерваторию к бессонному зеркалу.

— Светлое око видит далёко! — сейчас в неведомую даль видеть без надобности, собственный терем — не дальний свет, — покажи, что поделывает Марья Искусница!

Марью он обнаружил в подвале, в первой пыточной камере. Лишнее оборудование, прежде захламлявшее камеру, было вытащено вон, зато объявилось здоровенное металлическое корыто, годное заменить сидячую ванну. Как эта ёмкость использовалась изначально, оставалось только гадать. С потолка свисали трубы, надёжно схваченные ошейниками гарроты. Ошейники были великоваты, но с работой справлялись отлично. Водопроводная труба, что преступник: попался, так не вырвется. Откуда-то взялись массивные медные краны, когда они сделаны, не всякий историк скажет, но сноса им не будет вовек.

Марья Искусница стояла перед своим детищем, отряхивая перепачканные руки.

— Вроде неплохо получилось, — сказала она явно самой себе. — Испытаю, как всё это работает… заодно и помоюсь — добавила она с усмешкой.

Марья скинула комбинезон, бельё, ступила босой ногой в ванну. Аристарх, задохнувшись, приник к зеркалу.

Ещё в бытность гражданином Семёшкиным Аристарх завёл себе компьютер и пустыми вечерами облазал все доступные порносайты. Картинки там показывали супероткровенные, но ни одна так не ударяла по нервам, как зрелище девушки, принимающей душ. А может быть, дело в том, что была перед ним не компьютерная дива, а живая Марья Искусница, с которой Аристарх недавно вьявь разговаривал.

Забыв обо всём, теряя расшнурованные штиблеты, Аристарх ринулся вниз по винтовой лестнице. В подвал поспел, когда Марья уже покинула ванну и начала одеваться.

— Марьюшка, родная! — воскликнул Аристарх, пытаясь заключить мастерицу в объятия. — Будь царицей! Всё тебе отдам, ничего не пожалею, только будь моей на веки вечные!

— А вот этого не надо… — Мария мягко высвободилась из жадных Аристарховых рук, но за этой мягкостью чувствовалась сталь, что позволяла хрупкой девушке ворочать старое железо, обращая орудия пыток в нечто полезное. — Давай по честному, как договаривались.

Что мог ответить Аристарх? Он и не ответил ничего, только поник невезучей головой. А Марья, как ни в чём не бывало, принялась отчитываться в проделанной работе.

— Водопровода в тереме нет, запитываться пришлось от самобранки, это единственный в округе источник воды. На скатерти я поставила самовар. Трогать его нельзя, иначе воды не будет. Самовар трёхведёрный, так что кипяток придётся экономить. Но на одну персону хватит. Тут смеситель и душ. Система старомодная, но зато надёжная. Использованная вода уходит самотёком. У Кащея, там, где он головы рубил, желоба были устроены для стока крови. Их я и приспособила как канализационную систему. Сброс осуществляется на поля орошения. В наше время так никто не делает, но у тебя расход маленький, у Кащея крови больше текло, чем у тебя воды будет. Справится система. Гарантийный срок — три года, а там покупай современное оборудование.

Из сердца рвутся слова любви или, по меньшей мере, телесной страсти, а в ответ предлагается отчёт о выполнении технического задания. Как побитая собака Аристарх поплёлся наверх. Вот она, вечная непруха в чистом виде! А он раскатал губу, размечтался о красивой любви. Смеет ли кто отказывать самодержцу? Запросто, если самодержца зовут Аристархом!

Последняя надежда истаяла в сокровищнице, когда Аристарх распахнул сундуки и отчаянно выкрикнул:

— Всё забирай, только любовь свою мне подари!

Марья лишь головой покачала отрицательно и сняла со стены самую малую вышивку.

— Вот это возьму за работу и расстанемся по-хорошему.

— Почему бы не вот эту? — признавая поражение, спросил Аристарх. — Она и побольше и попригляднее.

— Малому покрову я жемчуг поновлю, золотое шитьё отреставрирую и подарю его краеведческому музею. Там ничего подобного нет, он будет людей радовать, ни один экскурсант мимо не пройдёт. А если взять большой воздух, то его в Москву заберут в один из центральных музеев. У них и без того коллекции громадные, кто среди множества сокровищ на такую вышивку внимание обратит? А то и вовсе, попадёт экспонат в запасники — и пропала вся красота. Я же реставратор, у меня за красоту душа болит. Так что возьму я невеликий воздух. А ты прощай и постарайся не серчать. Сказала бы, что ещё найдёшь ты своё счастье, да врать не обучена. Не найти тебе счастья. Сам ты, вроде, не злой, но место твоё злое. Бессмертный, вроде мёртвого — пожалеть его можно, а помочь ему — нельзя. Пошли, Аристарх, прикажешь чёрной птице меня домой отнести.

Легко было Марье Искуснице сказать «не серчай», а Аристарху каково? Подразнила красавица нежным телом, а там и хвостом вильнула.