Святослав Логинов - Аристарх Бессмертный

Наконец, яйцо опустело, но на этом Аристарховы страдания не закончились. Кащей резко ткнул ржавой иглой ему в грудь, так что на рубахе расплылось кровавое пятно. Аристарх дёрнулся, но рука у дряхлого Кащея оказалась неожиданно твёрдой.

— Терпи! Али столбняка боишься? Так у меня столбняков не водится. А через минуту тебе и заражение крови угрожать не будет.

Кащей садистически медленно вытянул иглу из Аристархова тела и засунул её внутрь пустого яйца. Затем нашёл на стене местечко, где из небрежно обрезанной вагонки выступила капля смолы, соскоблил её и замазал в яйце оба отверстия. Подкинул колдовское изделие на ладони.

— Отлично получилось! Прямо жаль отдавать. А понимаешь ли ты, Аристаша, что сейчас смерть твоя у меня в руках? Ни черта ты не понимаешь. Ну да ладно, держи свою кончину, да смотри — не разбей. Мой тебе совет: разживись ларцом слоновой, а то — мамонтовой кости, положи яйцо туда, а уже ларчик прячь, где прилучится. В землю не закапывай, место ненадёжное. Впрочем, что я учу, сам догадаешься, не маленький.

Через сотню лет яйцо закалится, не вдруг раскокаешь. Счастливо тебе царствовать, Аристарх Бессмертный! А я пойду потихоньку. Присмотрено у меня местечко: сторожка при сельском кладбище. Там и буду век за веком коротать.

Кащей рассмеялся костяным смехом и громко крикнул:

— Неве-Мор, птичий вор, отнеси меня туда, где я себе покойное место приготовил, заветный дом престарелых!

Ворон пал с балки, на мгновение накрыв Кащея крыльями и, прежде, чем Аристарх сумел что-то рассмотреть, унёсся.

Остался Аристарх один, повелителем потустороннего царства, в котором кроме него проживал только Неве-Мор, не желавший произнести даже собственного имени. Воцарение Аристарха Бессмертного прошло совсем не торжественно.

Навья Смерть на смену династии не отреагировал никак, праздничный пир тоже не задался. Самобранка была на высоте, но фантазия Аристарха не пошла дальше солянки сборной и бифштекса с яйцом. Бифштекс Аристарх съел, а яичницу оставил на тарелке.

Царевать в одиночестве оказалось очень скучно. Единственное занятие, придуманное новоявленным самодержцем, — сидеть перед зеркалом, как в прежней жизни убивал время перед телевизором. Но тогда время отмерялось ограничено и его можно было убить, а в бессмертном состоянии бесконечное время не убьёшь. Сколько ни убивай, останется столько же, как было. К тому же, в телесериалах какие-никакие сюжеты обозначены, а в зеркале наблюдения больше всего напоминали подглядывание в замочную скважину. Кроме того, Аристарх стребовал с Навьей Смерти (самобранка такой заказ выполнять отказалась) блок «Кемела» и пару зажигалок, и скоро провонял табачищем тронный зал, где устраивался курить. С особым кайфом Аристарх читал на пачке надпись: «Курение убивает». Кого-то, может, и убивает, а ему всё на пользу.

Ещё можно было чахнуть над златом. Аристарх зашёл в сокровищницу, открыл сундук, поперебирал коронные драгоценности и ушёл недовольный. Неинтересное это дело, если не перед кем похвалиться.

Ночей во дворце не было. Что творится в окрестном лесу, Аристарх не знал, а факелы в помещениях горели постоянно либо гасли по желанию хозяина. Хочется спать, гаси свет и спи. Не хочется — сиди при свете.

Спать можно было либо по собачьи на полу, поскольку даже в ковровом зале полы были не застланы, либо на Кащеевой постели, чего Аристарх побаивался. Наконец, сон пересилил, Аристарх улёгся на мягкой перине.

Проснулся самым неприятным образом. Его грубо стащили с постели и, заломив руки, ткнули лицом в пол. Потом принялись бить. Били, кажется, ногами, поскольку Аристарх лежал на полу и ничего не видел. Натешившись, мучители подняли Аристарха и поставили перед главарём. Нехороший это был человек, в западных сериалах такие всегда оказывались законченными мерзавцами.

— Вот и встретились, — процедил главарь, приглаживая согнутым пальцем тонкие усики. — Ну, так, где?

— Что где? — пролепетал Аристарх.

— Ах, так тебе много есть чего скрывать! Всё показывай.

— Я не понимаю, о чём вы!..

— Сейчас поймёшь.

Через минуту Аристарх висел под потолком на заломленных руках, а подручные главного палача подвешивали к его ногам груз. Аристарх закричал, но вопль лишь прибавил мучителям усердия.

— Всё покажу! — кричал Аристарх, но его никто не слушал. Кажется, палачей интересовали не тайны, о которых подследственный не имел понятия, а приятная возможность помучить человека.

— Не хочешь говорить? — спрашивал главарь, — тогда сыграем в ксилофончик.

Молоток, дробя суставы, прошёлся по пальцам. Аристарх захлебнулся криком и упал с кровати. Долго елозил по полу, не в силах понять, что пытка кончилась, не начавшись, и все мучения лишь привиделись ему.

Прежде Аристарх не знал даже скучных бытовых снов, и то, что случилось с ним, повергло его в ужас. На следующую ночь видение повторилось в усиленном варианте. На этот раз у него ничего не пытались вызнать, а просто, не торопясь и со вкусом сдирали кожу, в подробностях обсуждая каждый надрез. Аристарха топили в выгребной яме, живьём закатывали в асфальт. Главное, всё делалось медленно, сладострастно, чтобы дать прочувствовать весь спектр страха и боли.

Боль во сне лишь снится, но как это объяснить тому, кто испытывает её? Аристарх был уверен, что его мучили и убивали на самом деле, и грешил на пышную перину. А то, что он доселе жив, то это из-за бессмертия. Убивать его убивали да не доубили. О том, чтобы зайти в опочивальню он и помыслить не мог, и, когда сон сморил в следующий раз, попытался уснуть сидя на троне. Результат получился ещё более удручающим. Мало того, что всю ночь снились пытки и издевательства, так и в реальности Аристарх отсидел всё, что мог, и с утра был неспособен разогнуться.

На следующую ночь страдалец устроился в ковровом зале. Спать на голом полу не хотелось, но, разглядывая на черноморском курорте купальщиц, Аристарх догадался, что надо делать и потребовал, чтобы Навья Смерть принёс ему надувной матрац. Ворон взмыл в небеса, и через мгновение Аристарх мог любоваться, как мудрая птица выдрала матрац из-под благодушного гражданина, дрейфовавшего по морской глади. Гражданин окунулся в воду и завопил. Впрочем, бравые спасатели не дали ему погибнуть. Утопавший был доставлен на берег, а Аристарх обзавёлся матрацем, сны на котором снились исключительно связанные с утоплением.

Только теперь Аристарх понял, почему с такой готовностью Кащей Бессмертный уступил ему своё царское место. Если бессмертному царю каждую ночь снятся подобные кошмары, то не надо ни царского венца, ни казны несметной, ни самого бессмертия.

«Что-нибудь успокаивающее, — мечтал измученный царь, — или снотворное, но такое, чтобы без сновидений. Что за жизнь окаянная, даже рецепта выписать некому. Проглотил бы, что доктор пропишет, и спи спокойно, словно налоги уплатил».