Святослав Логинов - Аристарх Бессмертный

Ничего такого Аристарх не заметил, но даже отсутствие гнуса и комаров радости не принесло.

— Чистое бельё, захочешь, сам перестелешь, — Кащей указал на пузатенький комод, — А царские наряды в армуаре висят. Всё понял? Теперь пошли сокровищами несметными любоваться.

Более всего сокровищница напоминала кладовку. Стояло в ней несколько сундуков, по стенам были развешены какие-то тряпицы.

— Воздуха и поволоки драгоценные. — с гордостью изрёк Кащей. — Золотым шитьём изукрашены, скатными жемчугами расшиты.

— Какой же это жемчуг? — попенял Аристарх. — Камушки серые.

— Потускнели со временем. Поновить, так засияют ярче прежнего. Их отпороть надо, перемешать с белоярым пшеном и дать склевать рыжему петуху. На другой день петуха зарезать, перлы промыть и нашить на старое место. Всего делов. Самому не управиться, Марью Искусницу призови, она такие вещи на раз делает.

— Как её призвать?

— Научу. Всё в своё время. Теперь сундуки смотри. Вот в этом — серебро, в этом — золото. Пудов по тринадцати, не меньше.

В сундуках, заполненных едва на четверть, грудой лежали тяжеловесные старинные монеты. С дурно отчеканенных кругляшей строго взирали грифоны, орлы и физиономии иноземных правителей. В нумизматике Аристарх ничего не понимал, но догадался, что стоит это старьё куда как побольше, чем драгметаллы в нём заключённые.

— Со златом осторожнее, — предупредил Кащей. — Часто сундук не отпирай, подолгу не возжайся, не пересчитывай — зачахнешь. Вредный металл, когда его много. Вот в этом ларце — камни самоцветные: яхонты и лалы. Все у лучших гранильщиков побывали: сияют — глазам больно. Кое-что в оправах, но большинство так лежит. С камушками играть можно, они силу сберегают. А в последнем сундуке самое ценное свалено: орденские цепи, царские венцы, герцогские короны. У меня так заведено: которого государя побью, коронные драгоценности себе забираю. Вот и скопилась немалая груда. Скипетры, вон, в углу поленицей сложены. Толку в них, почитай, нет, но берегу, не выбрасываю — память, как-никак.

Наскоро покончив с инвентаризацией несметной казны, Кащей и Аристарх вернулись в тронный зал, где позади царского места обнаружилась маленькая дверца, за которой оказалась винтовая лестница, идущая как вниз, так и наверх.

— В подвалах — тюрьма, — пояснил хозяин. — Казематы, пыточные камеры, допросные и прочее в том же духе. Сейчас там пусто, ничего нет, ржавые цепи, крючья, дыбы. Может, где скелет какой завалялся. В общем, ничего интересного. А вот наверх — сходим.

Весь второй этаж занимал один обширнейший зал. Стены в нём были задрапированы гобеленами, на которых развешано оружие.

— Клещей-пухоедов и моли у меня тоже не водится, — погордился Кащей, — а то бы все ковры давно истлели. Оружие трофейное, с ним народишко меня побивать приходил. Только как меня побьёшь, когда я бессмертный?

— Яйцо, в яйце — игла… — начал Аристарх.

— А этого — не надо, — строго остановил Кащей. — Не балуй с запретным.

На всякий случай Аристарх немедля сменил тему.

— А где тут окна?

— Ишь, чего захотел! Чтобы в царстве мёртвых окна были.

— Снаружи я окна видал, а на третьем этаже так даже балкончик.

— И что с того? Ты на кладбище приди: снаружи все могилки как на ладони, а из гроба глянешь — ничего на видать. Ни окошек, ни дверей, полны горницы людей. Отгадай загадку: что такое? Ответ: гробы на кладбище. Вот и дворец мой навроде гроба, только благоустроенный.

Кладбищенская тема очень не понравилась Аристарху, и он в очередной раз впал в уныние. Кащей, между тем, продолжал рассказ:

— Ты, главное, помни, что законы пишутся для чёрного люда, а для нас, царей, закон не писан. Так и пословица говорит. Или, вот, ещё… Говорят, в гробу карманов нет, а ты сам видел, сколько у меня всякого добра скоплено. То же и с окнами: нет-то их — нет, а как понужнобится, то появятся.

— Зал этот для чего?

— Не знаю… — Кащей пожал плечами. — Просто так. Не годится царскому дворцу одноэтажным быть. А раз есть второй этаж, то в нём надо что-то устроить, пусть и ненужное. Но ты можешь всё по-своему переделать. Только на башне перестраивать ничего не надо. Там у меня обсерватория, без неё царить затруднительно.

— А на третьем этаже?

— Нет никакого третьего этажа. Снаружи одна кажимость, головы дурить. И балкона никакого нет. Сейчас пойдём, сам увидишь.

Кащей потопал по винтовой лестнице. Аристарх последовал за ним. Через несколько поворотов они очутились в обсерватории, а точней, на верхнем этаже башенки. Окна здесь имелись, но на высоте двух человеческих ростов, так что выглянуть наружу не представлялось возможным. Ещё выше перекрещивались потемнелые деревянные балки, и видна была крыша из аспидно-чёрного природного шифера. Никакого оптического оборудования в обсерватории не имелось, да и мебели не было — ни единой табуретки или скамеечки, только голые стены обшитые вагонкой. Лишь на одной стене красовалось круглое зеркало полированного металла. А может быть, то было и не зеркало; когда Аристарх заглянул в него, отражения он не увидел.

— Вот оно, честное зерцало! — торжественно произнёс Кащей. Он провёл костлявыми пальцами по серебряной глади. — Светлое око видит далёко. Покажи нам, что делается во граде Багдаде!

По серебру пробежала лёгкая рябь, и словно включился экран телевизора: показалась какая-то улица, бегущие люди, послышались крики, вой полицейских сирен. Кто-то мёртво лежал на мостовой, кого-то на носилках тащили к карете скорой помощи.

— Опять террористы бомбу взорвали, — с удовлетворением произнёс Кащей. — А говорят, в Багдаде всё спокойно. Я так понимаю, что мир и без меня в пропасть катится.

— Оно что угодно может показать, — спросил Аристарх, — или только теленовости?

— Как есть — всё. Ты заклинание запомнил? «Светлое око видит далёко» — потом по зерцалу пальцами проведи и требуй, что тебе показать. Всё увидишь. Хочешь подглядеть, чем твоя жена без тебя развлекается?

— У меня нет жены.

— Да знаю. Это я так, шутя. Нет жены, испробуй что другое.

Аристарх произнёс заклинание, осторожно коснулся зеркала. Боялся, что ударит током, однако обошлось. Загадал:

— Что делается в пансионате «Лесные дали»? Как там, хватились, что я пропал?

Зерцало пошло рябью, затем в проясневшейся глубине появилось изображение знакомого ресепшена. Перед конторкой с ключами стоял полицейский и слушал, что говорит администраторша.

— Зарегистрировался, вещи занёс в номер, сказал, что хочет прогуляться перед обедом, и пропал. Телефон не отвечает, вторые сутки найти не можем.

— Найдём. — уверенно объявил полицейский. — Может, он ногу подвернул и лежит в кустах. А телефон зарядить забыл, вот он и не работает. Или забрёл ваш постоялец в соседний посёлок и запил там.