Святослав Логинов - Аристарх Бессмертный

Избушка была совершенно обычная. Как и положено избушкам, она едва не заваливалась на бок, крыша поросла мохом, так что не разобрать, чем некогда крыли древнее строение. Единственное окно вряд ли пропускало много света, и что в это окно вставлено: стекло или пластина слюды, не сказал бы никто. На цегловую трубу нахлобучен треснувший горшок. Одним словом, годная развалюха, всё, как полагается. А обычность заключалась в том, что не было у избушки куриных ног, и ступа с метлой наизготовку не ожидала у порога, и даже черепов, вздетых на колья, видно не было.

Так или иначе, в избушку предстояла ткнуться. Бродить по комарам уже не было сил.

Аристарх собрался с духом и постучал. Ответа не последовало.

А что хотел? Чтобы в неведомой глуши подобная развалюха была обитаемой? Никого там нет, можно сразу уходить. Как говорится, поцелуй пробой и ступай домой.

Отправиться домой Аристарх был готов сию минуту, но где тот дом? Это ж подумать только, двадцать первый век в разгаре, а он заблудился в лесу, словно поляк при Сусанине.

Дверь в избушке оказалась не щелястая, как у сарая, а плотная, сбитая из подогнанных плах. За такой дверью и зимой тепло, ветром её не вдруг продует.

Ручки не было, Аристарх ухватил за болтающуюся клямку, потянул на себя, сначала слегка, потом сильнее. Деревянная клямка беззвучно обломилась. Только теперь Аристарх понял, что дверь надо не тянуть, а толкать; она открывается внутрь. Если подумать, так и должно быть, а то зимой завалит дверь снегом, и выбирайся через крышу.

Внутрь дверь открылась с долгим противным скрипом.

Аристарх ожидал увидеть просевший потолок, провалившиеся половицы, деревянную труху, изображающую останки мебели, но избушка оказалась жилой, в ней царил относительный порядок, и было жарко натоплено.

— Есть кто живой? — неуверенно спросил Аристарх.

На печи зашевелилась груда тряпья и показалась личина обитательницы избы. Были бы у избушки курьи ноги, хозяйка бы точно сошла за бабу-Ягу.

— Чую-чую!.. — забормотала она.

— Что, русским духом пахнет? — спросил Аристарх, справившись с замешательством.

— Какой в тебе дух? — отпарировала ведьма. — Табачищем смердит!

— То-то у тебя в дома воняет, хоть топор вешай, — схамничал Аристарх, но, вспомнив о своём плачевном положении, сменил тон: — Вы не подскажете, где тут дорога, чтобы из лесу можно было выйти?

— Понятно!.. К людям, значит, захотелось. А хочется ли людям, чтобы ты к ним заявился? Ты сам-то как, дело пытаешь или от дела лытаешь?

Старушечьей зауми Аристарх на дух не переносил и подобные подходы обрывал беспощадно. И сейчас, когда недобрая судьба загнала его в чащобу, отвечал не слишком вежливо:

— Не пытаю я никого! Мне домой надо, а я в лесу заблудился. Выведете меня на дорогу, я заплачу сколько надо.

— Тоже понятно, — продолжала гнуть своё старуха. — Блудить вы все мастера. Потому и дома у тебя нет. Квартера имеется, а дома — нет. Опять же, службишка есть, а дела, чтобы душу грело, и в заводе не бывало.

— Ты, бабка, никак гадалка? Так я в эти штуки не верю, меня цыганщиной не проймёшь. Хочешь, чтобы ручку позолотил, выведи на дорогу.

— Всех вас на истинную дорогу выводить, — проскрипела старуха, — путеводный клубочек дать… Клубок — дело не хитрое, а вот нитку спрясть, да в правильный клубок смотать — попробуй. Опять же, с чего прясть, когда ни льна, ни овна? Из волчьей шерсти? Так волчий клубок тебя в такое дуролесье заведёт, устанешь проклинать.

Аристарх больше не возражал, слушая ворчание безумной молча. Бабка явно вообразила себя бабой-Ягой и отыгрывала взятую на себя роль. Неясно одно, чем она жива в этой глухомани? Наверное, ходит кто-то, ухаживает. Старуха среди сельчан наверняка слывёт колдуньей, вот и боится народ. А если вдуматься, не такая уж здесь глухомань, это он, человек городской, вообразил невесть что, а на самом деле пансионат, где собирался отдыхать Аристарх, находится совсем рядом.

Сойдя с тренкура, обозначенного, как маршрут номер два, Аристарх проплутал чуть больше часа, а за это время далеко не умотаешь.

«Умотаешь… это с клубком, что ли?»

Старуха тем временем полезла с печи, нащупывая босой ногой карзину. Вторая нога была надёжно упрятана в подшитый валенок.

Бодро проковыляв к двери, старуха распахнула её, впустив внутрь свет и комаров.

— Чем тебе не дорога? — корявый палец указал на сплётшуюся стену кустов. — Изнежен ты, молодец, и капризен. Небось, хочешь, чтобы тебя накормили, напоили и в баньке попарили. А дорогу указали торную, хоженую. Только угощениев на тебя в доме не запасено. Пить хочешь, это дело святое. Вон кипень позадь избы. Вода чистая, студёная, ключом бьёт. В кринице ковшик берестяной плавает — пей, сколько душа просит. А бани у меня нет, сама в печке моюсь. Хочешь — полезай в печь.

— Вот уж, спасибо, — открестился Аристарх. — Водички попью, а дорогу ты мне, всё-таки, покажи. Пансионат «Лесные дали» — не так далеко отсюда.

— Лесные дали тут повсюду, искать не надо.

Хромоногая доковыляла к кустам, раздвинула клюкой ветки.

— Тута тропка и начинается. Знаешь, как кусты эти называются?

— Ива, — ответил Аристарх.

— Это, по-вашему, по городскому — ива, а по-русски — брединник. Вот по нему и надо брести. По сторонам, глянь: берёзки, осинки — ровные, гладкие, но так плотно стоят — не протиснешься и без топора не пройдёшь. А через брединник, хотя и намучаешься, но пролезешь.

— Так ведь костюм изорвёшь в ивняке.

— А ты что хотел? По свету ходить и драным не быть? Как мальчишки говорят: «На ёлку влезть и жопу не ободрать. А, коли спинжака жалеешь, то садись на камычец и жди, когда за тобой ветролёт прилетит. Дождёшься ли — не знаю. Допрежь они сюда не залётывали.

— Куда тропка выводит? — спросил Аристарх.

— К людям, родимый. Бывают ещё звериные тропы, но по ним тебе не пройти, разве что на четверачках. Как выйдешь куда, спросишь дорогу. Там, поди, лучше объяснят, чем я бестолковая.

— Спасибо на добром слове, — сказал Аристарх и шагнул в заросли брединника. Ему до смерти надоел сказочный антураж.

Во всём виновато было имя. С каким-нибудь Николаем или Алексеем подобных приключений не случается. Зато на бедного Егорку все шишки валятся. А уж Аристарху достаются не шишки, а булыжники и кирпичи. Разве что метеоритов на него не падало, а так во всяком деле на его долю доставалась непруха. Вроде бы во всём Аристарх был неприметным середнячком, но неприятности замечали его издали. Школу он окончил на одни тройки. Зачем стараться, если всё равно случится что-то такое, что выше тройки он не получит. Институт юный абитуриент выбрал такой, где был самый низкий конкурс, и, к своему удивлению, поступил. Называлось это богоугодное заведение Академией Управления. На вступительной лекции им объявили: „Вы, будущие руководители государства“».