Дейвид Бриттон - Трилогия Лорда Хоррора [litres]

От Планкета Грина – лондонского повесы и друга Ивлина Уо, который, как считалось, послужил прототипом для романа X. Уорнера Маннза «Планкетский оборотень», – остался том беллетристики, посвященный Хорэсу и Джесси.

Марлен Дитрих помадой написала на кружевном платочке кодированное сообщение Союзникам относительно радиопередач X. Как и следовало ожидать, немецкая перебежчица совершенно не поняла намерений Хоррора.

Ники Хуки в Сбрендоленде.

Естественной областью Хоррора был Эфир. Случился период, когда весь мир вслушивался в каждый его чрезмерно произносимый слог. Не только правительства, но и народы земли принимали слова его близко к сердцу и впитывали их всею душой. В текущем глобальном технолепете такое внимание к человеческому голосу потерялось уже навсегда.

В День Д по радиоволнам всего света проскакал сам Сатана. Передача Хоррора 6 июня 1944 года стала хладным упражненьем в бесстрастной двусмысленности. Обе стороны внимательно вслушались в него и обнаружили в его речи подтверждение своим собственным прочным позициям. Что и говорить, немалое достиженье в то время, когда мир – на тот краткий период – непрочно покачивался на своей военной оси.

А Уильяму Джойсу немного погодя свезло уже не так. Англичане этого бедного мерзавца повесили за то, что болтал чепуху и произносил ахинею.

В качестве побочного продукта своего значения для истории современного мира неземной голос Хоррора обречен был на жизнь вековечную – неопределенно долго вещать меж планетами совестью Англии, неподверженной цензуре. Позитивный негатив, психическое присутствие в гелиопаузе и за нею. Зачарованная зубная фея звезд. Воспевать рождественскими хоралами Млечный путь. Забрасывать каменьями Сатурн и Марс, Юпитер и Оклахомско-Охламонский Эфир – ебаными БРЯКАМИ ПРАВОЙ РУКИ Дрочеречи Прямо-в-Харю. Где-то в далеких-далеких галактиках его завораживающие интонации вечно будут разбрызгивать дурную кровь, проповедовать евангелие Сиси-Каки (воображаемого городка Гилберта и Салливана), гротескное и романтичное.

А особый интерес для Экера представляли два фотографических диапозитива с ярлыком «Хоррор здесь; Хоррор там – Фильм Лени Рифеншталь». Диапозитивы не были датированы, и на них карандашом расписался Вилли Зильке, неуравновешенный гений и много кого восхищавший оператор немецкого кинорежиссера. Они почти непроницаемо черны. Мрак на обоих вспарывает лишь видимый очерк крючковатого носа Хоррора.

Экер был поклонником подводных съемок фрау Рифеншталь, главным образом – из-за того, что ее фильмы о тропических рыбах, плавающих среди вагинальной морской флоры, были положительно вегански-эротичны. Когда вернется Хоррор, он у него попросит лично познакомить его с любимым кинорежиссером Хитлера.

Наконец – и, вероятно, удивительней всего прочего, – он обнаружил кое-какие данные о фильме 1948 года, в котором снимался лорд Хоррор: «Никаких орхидей для мисс Блэндиш», поставленном Сент-Джоном Л. Клоузом. В главной роли там был занят Джек ЛаРю, впоследствии ставший «Хлыстом ЛаРю», героем многочисленных ковбойских фильмов и одним из немногих холливудских актеров, кого лорд Хоррор удостаивал звать своими друзьями. То был английский фильм-нуар, снимали его в 1947-м. На нескольких кадрах эпизода, не вошедшего в фильм, Хоррор разделывал бритвой, похоже, еврейского закройщика. ЛаРю с совершенно причудливым чрезмерным выраженьем на лице держал этого человека, сведя ему руки за спиной. На обороты диапозитивов было приклеено несколько вырезок из прессы: «Самое тошнотворное проявленье жестокости, извращенья, секса и садизма из всех, когда-либо демонстрировавшихся на киноэкране» («Ежемесячный кинобюллетень»); «Тошнотворная гадость» («Ежедневный набросок»); «Ароматен примерно как выгребная яма» («Ежедневное зеркало»); «Безнравственный позор британской киноиндустрии» («Мэнчестерский хранитель»). Похоже, фильму не суждено попасть на телеэкран, позабавился про себя Экер. Тем не менее, для него стало откровением, что Хоррор вообще снимался в кино. Он же много лет отклонял любые предложения без счета. Заинтересовался единственным: «Мир по Бастеру» – история жизни Бастера Крэбба, в главных ролях он сам, Марлон Брандо, Деннис Хоппер и Анжелика Хьюстон. Опцион на режиссерское кресло был у Стэнли Кубрика.

Много лет Хоррор не терял связи с Хлыстом ЛаРю, часто вызволял его из мексиканских тюрем, куда тот попадал за бродяжничество, пьянство и злоупотребление наркотиками.

– Сволочи!

Мысли Экера вернулись в настоящее криками, доносившимися из коридора.

– Сволочизм! – Квартиру сотрясал высокомерный вопль. Экер быстро выдвинулся из кухни. Увидел он, как брат его деловито пытается растоптать семейство тараканов, что разбегались по полу, будто рассыпавшийся корнфлекс. Черные сапоги получеловека с высокими союзками исполняли «Чпокай-Джонни» по насекомым. – Откуда они, бляди, берутся? Клянусь, какая-то хуйня их нам подбрасывает тайком… ну доберусь я до этого пиздюка… – Лицо Менга представляло собой длинный шест.

– Выше ногу, – подбодрил его Экер. Менг скакал по кухне, как лягушка с почечуем.

– Такого не должно быть у мисс в моем положенье, – угрюмо пожаловался он, внезапно остановившись.

– Что! – воскликнул Экер. – Неужто у тебя опять щенок… и кто тебя на сей раз обрюхатил?

– Том Джоунз, – ответил Менг, застенчиво ощерившись. – Жарчайший козел во всех долинах.

– Я, блядь, ушам своим не верю! Неужели ты не можешь просто автограф взять, как все остальные? Сам же знаешь, что он за грязная сволочь.

– Мне ль не знать. – На улыбке Менга можно было суп варить. – Учти, я тоже посодействовал.

– Это уж точно, блядь, а что ж с Эндрю Ллойдом-Уэббером?

– Там было все иначе. – Менг встал на защиту своей чести. – Его я обратал… ну и ночка же у нас была! Счастливые деньки… Он все делал вид, что пытается сбежать… А я ему по глупым его сусалам. Чу́дное дело. И такой изобретательный с позами. Когда пытался выбраться в двухфутовую форточку – великолепная эротика вышла… как же мы смеялись! Никогда не пойму, зачем он сделал аборт.

– Стежок вовремя, – легкомысленно отметил Экер.

– Еще раз?

– Да я так. – Экер потянулся к телефону и набрал номер. – Запишу тебя на помойку… э-э, к абортмахеру в клинику. Выскрести за 1 и 3 пенса тебя устроит?

– Нет, блядь, не устроит! Подумать только! Люксовый аборт за тридцать дубов, друг мой, нам тольколучшее.

– Алло? – Экер заговорил в наилучшей своей телефонной манере. – Это Калькуттский Дом Скребков-со-Скрепками для Грубых Мальчишек?

Волосатая лапа Менга вытянулась, схватила телефон и грохнула трубкой о рычаг.