Жорж Старков - Сначала исчезли пчёлы…

Проходя мимо полуоткрытых кабинок младших консультантов, я с удивлением для себя отмечаю, что таких людей достаточно много — примерно треть кабинок была уже занята. В числе наиболее ответственных оказался и Олег — тот самый сукин сын, который занял мой кабинет, когда меня угораздило проспать. Он сухо кивает и одаривает меня, конечно фальшивой, но если не сильно всматриваться, вполне добродушной улыбкой, коей он обычно удостаивает меня, как вышестоящего по должности. Видно невооружённым глазом, что Олегу не по душе тот факт, что дисциплинарная комиссия не нашла достаточных оснований для предписания о снятии меня с должности, на которую, почти наверняка, назначили бы как раз этого завистливого говнюка.

Миную общий зал и, проходя мимо кабинета своего шефа, невольно замедляю шаг, услышав незнакомые голоса, а различив первые слова и вовсе застываю как вкопанный. Я стараюсь как можно быстрее отойти за угол, чтобы меня было не видно из общего клиентского зала, прижимаюсь к тонкой стенке-перегородке, напрягая при этом свои органы слуха.

— Мы только сверим некоторые данные. Это не займёт много времени. К началу рабочего дня мы вас оставим, — доносится сквозь стену едва различимо, но всё же достаточно, чтобы понять почти каждое слово.

— Ну, вперёд! — нервно отвечает незнакомцу мой шеф.

— Отвечайте лишь утвердительно или отрицательно. Если нам нужны будут подробности — мы спросим дополнительно. Понятно?

Ответа не последовало. Очевидно, Серёга просто кивнул или же просто промолчал в знак вынужденного согласия.

— Месяц назад вы закупили семь портативных водоочистителей, пять упаковок аккумуляторов на 30 тысяч миллиампер/часов, 20 тюбиков люминесцентного геля, 50 упаковок таблеток для обеззараживании воды и 30 упаковок сухого топлива. Всё правильно?

— Ну, и?

— То есть — это не ошибка, не сбой в системе?

— Нет. Я всё это купил. А, есть какие-то проблемы?

— Отвечайте по существу, — холодно парирует выпад моего шефа незнакомый голос. — В позапрошлом месяце вы купили примерно такой же набор единовременно. Правда, тогда вы ограничили количество сухого топлива в десять упаковок, но зато приобрели шесть портативных генераторов с беспроводной раздачей токов низких мощностей. Всё правильно?

— Всё — не стал отрицать Сергей.

— Можете объяснить — зачем вам это всё и в таких количествах?

— Могу. Но обязан ли?

— Боюсь, что да.

— Видите ли, как вас там, а…неважно. Я, в своё свободное время, художник. Я творю свои инсталляции из того, из чего соткан сам современный мир!

— Из таблеток и генераторов?

— А как же? — продолжает паясничать Серёга. — Всё это олицетворяет жизнь! Ведь, не будь этих устройств — мы давно бы умерли. Не так ли?

— Вы сейчас серьёзно?

— Эх! Вам не понять творца! — даже через стенку отчётливо слышно, что мой шеф едва сдерживается от смеха. — Я — творец, а вы — нет! О чём нам с вами говорить?! О чём же?!

— А вы можете показать свои произведения? Или может ссылку на аукцион, где вы их продаёте? Вы можете предоставить доказательства своих слов?

— Доказательства? Увы, нет! — сокрушается Сергей. — Первая работа была слишком уродлива для того, чтобы показывать её миру, а вторая слишком прекрасна для него. Я всё уничтожил!

— Вам больше нечего сказать?

— Нет. Ну, я же говорил — вам не понять творца…

— Счастливого дня, — скрипнул голос, и я спешу тихонько отбежать подальше от угла, за которым располагается дверь моего начальника.

Проводив взглядом спину незнакомца, обтянутую серым пиджаком, я без стука залетаю в кабинет шефа и, без слов, красноречивым кивком изъявляю готовность впитывать подробности, словно губка.

— Ты про этого? — кисло кривится Сергей. — Херня! Уже в который раз приходят.

— А кто это? И что это за комедия про художника и уничтоженные произведения искусства? — не оставляю его без подробного рассказа.

— Так ты слышал? — улыбается мой школьный товарищ. — Прикольно, правда?

— Так, что это всё было?

— Вот ты прилипала! — ехидно усмехается он и, как он обычно делает, перед тем как поведать что-нибудь эдакое, откидывается на спинку своего неприлично удобного кресла. — Этот хрен из военсудпола. А про художника — у нас власть лояльна почти ко всем проявлениям псевдокультуры и даже поддерживает этих шизофреников! Так, чего же такого необычного в ещё одном непризнанном гении, который собирает всякие дерьмопроизведения из разного хлама и потом дрочит на них, восхищаясь своей гениальностью?

— Но, это же бред! — почти взвизгиваю я, поглощаемый расползающимся во мне шкодническим восторгом, который я испытываю всегда, когда слышу гениальную, по своей сути, но не форме, ахинею.

— Ага, — ухмыляется Серёга. — Я это понимаю. Ты понимаешь. Он понимает, — кивает на дверь, в которую вышел недавний гость, — но какое кому дело? Это же протокол. А там и не такая хрень бывает.

— А почему он приходил то?

— Ну, у них пару лет как запущен определённый фильтр-поисковик в единую платёжную систему. Если кто-то скупает что-то подозрительное — они проверяют. Как правило, для проформы…

— А, что подозрительного в твоих покупках?

— Объёмы.

— И? — не понял я.

— Игорь, ты же умный парень. Но, мне иногда кажется, что ты полный имбецил! Ты чем расплачивался на нелегальном рынке?

— Ну… — на секунду замялся я, — батареями, люминесцентным гелем… Ой! — пришло вдруг озарение.

— Вот тебе и «ой»! — снова усмехается шеф. — Когда скупаешь в обычных магазинах то, что в самом-самом ходу на нелегальном рынке — это, как ни крути, странно. Вот и приходят, ищут пособников…

— Пособников кого?

— Кого, кого… Изгоев, кого же ещё!

— То есть…

— То есть — нелегальный рынок, — уже с небольшим раздражением обрывает меня Сергей, — это рынок изгоев. Ты что не знал, что ли?

— Нет, — признаюсь и начинаю чувствовать себя, словно только что покуривший школьник, узнавший, что за запах табака от детских пальчиков, детская жопка может схлопотать ремня. — Я, как-то думал, что там просто жители окраин барыжат и тому подобное…

— Ага, щас! Жители окраин, блин! — покрутил пальцем у виска начальник. — На хрена им то, что можно купить в магазине? Причём, купить недорого, тем более, что они, как-никак, получают либо пособие, либо зарплату. Даже у бедняков есть лимиты на такой скарб. А вот у изгоев — никогда не будет. Их просто нет в платёжной системе! Соответственно, и купить они ничего не могут. Потому у них только натуральный обмен. Ты им — нужные вещи, они тебе — изыски из прошлого.

— Охренеть, — наконец опускаюсь я в кресло, — я был среди изгоев…

— Ну и что? — всем своим видом демонстрирует удивление моей реакцией Сергей. — Ты ведь тоже не веришь в эти бредни про них?