Жорж Старков - Сначала исчезли пчёлы…

— Нет, но всё-таки… — пожимаю плечами. — Как-то привык, что опасные эти ребята…

— Опасные — спору нет. Но ведь, это такие же люди как и мы! Не совсем, конечно… Но и не звери какие-нибудь, как их малюют. А вообще…

Не успел Сергей закончить фразу, как за окном тревожно взвыла сирена. Мы, не сговариваясь, прильнули к окну, выходящему на узкий зассаный проулок. Однако, если изловчиться, то можно краем глаза увидеть, что происходит и на проспекте Ельцина, куда выходит фасад нашего центра.

Где-то с полминуты мы жадно всматриваемся в удивительно пустынную для этого времени дня улицу, а потом изумлённо наблюдаем, как две нелепые фигуры буквально выкатываются из продуктового магазина, что располагается на другой стороне проспекта, чуть левее нашего здания. Следом за ними вышмыгнула ещё одна фигура, тащащая за собой за волосы молодую девушку — очевидно, менеджера магазина. Издалека казалось, что они именно выкатывались, так как облачены были в совершенно безразмерные плащи, больше напоминающие шкуры давно исчезнувших из природы дикобразов, поскольку с одежды повсеместно свисали лоскуты ткани и какие-то непонятные, то ли ремни, то ли верёвки. На головы налётчиков, а в том, что это именно налётчики нет никаких сомнений, накинуты такие же истрёпанные капюшоны. В руках двое сжимают, что-то вроде коротких мечей или длинных ножей, у одного — обёрнутый, в такое же тряпьё что и он сам, короткий автомат.

«Дикобразы» ринулись через улицу прямиком в наш проулок. Последний, тот, что тащит за волосы извивающуюся от боли и страха девицу, притормаживает ровно посредине улицы и безжалостно вонзает клинок в грудь почти обезумевшей от страха молодой женщине. Она смотрит на своего убийцу снизу вверх, туда, где во тьме капюшона скрывается лицо, и тело будто теряет упругость форму. Её голова ещё несколько секунд находится на весу, поддерживаемая за волосы лапищей, облаченной в грубые кожаные перчатки, а потом, когда пальцы разжимаются, с глухим шлепком падает наземь.

— Пригнись! — шипит мне у ухо Сергей и, падая на пол, тянет меня за рукав рубашки. Я повинуюсь и валюсь рядом. Вообще-то прятаться не имеет смысла. Окно в кабинет моего начальника зеркальное, так что мы может видеть, а нас — нет. Но сейчас, даже это «на всякий случай» не кажется излишним. Окно звуконепроницаемое, но мы каким-то шестым чувством ощущаем, что мимо нас проносятся три облачённые в тряпьё фигуры. Следует почти поглощенная звукоизоляцией автоматная очередь и на несколько мгновений, очевидно от страха, все звуки стихают. Через несколько мгновений слышатся приглушённые крики. Я поднимаю голову и осторожно выглядываю в окно. В проулке уже пусто и я подаю знак своему товарищу, чтобы тот тоже поднимался с пола.

— Что это было? — само собой вырывается у меня.

— А хрен его… — шепчет Сергей.

Я окидываю взглядом проулок, и мой взор останавливается на гильзах, которые спокойно лежат на потрескавшемся асфальте. Ещё раз оглядываюсь по сторонам и открываю окно. На недовольный писк Сергея я просто машу рукой. Высунувшись в проём на треть корпуса, вижу, что одна из гильз лежит прямо под нашим окном.

— Серый! — окликиваю я своего, ещё не успевшего прийти в себя, шефа. — Держи меня за ноги!

— Что? — не успевает спросить тот, как я уже ныряю в проём распахнутого стеклопакета, и шеф едва успевает обхватить мои икры.

Подхватываю с земли металлический цилиндрик и подаю знак товарищу тянуть меня наверх. Как только я скрываюсь в проёме, слышится гул и лязг — на место прибыл спецназ военсудпола, что заставляет поспешно закрыть окно. Тут же, сам собой включился голографический проектор — так бывало, когда шли экстренные новости. Этот раз не стал исключением.

«Срочное сообщение!» — тревожным голосом возвещает девица в строгом пиджачке, стягивающем её пухлую грудь. — «Буквально несколько минут назад наш город был атакован террористами. Атаки прошли сразу в нескольких районах города. Разграблены четыре продуктовых супермаркета, взорваны станция по очистке питьевой воды и городское хранилище зерновых культур. По данным военсудпола, террористический акт — дело рук изгоев, которые смогли уцелеть после зачисток прилегающих к городу северных территорий. Сейчас наши коллеги уже выехали на места происшествий. Более подробную информацию мы представим в следующих информационных выпусках».

— Твою мать! — бьёт кулаком по столу начальник. — Помяни чёрта…

— Серый, — тереблю за рукав рубашки товарища, не отрывая взгляда от найденной мною гильзы, — а тут может быть и не чёрт, вовсе.

— Ты о чём?

— Посмотри, — протягиваю я ему гильзу относительно нового калибра 6–60.

— И?

— Это 6–60 «У» — это для новых винтовок. Первая партия только к 32-м году вышла.

— И что?

— У изгоев, конечно, может быть такое оружие. Но, вот, только у этой модификации патронов есть дистанционный блокиратор. Проще говоря, они будут стрелять только если на чип в каждом из них поступит сигнал о том, что руководство того или иного отдела военсудпола даёт добро на применение огнестрельного оружия. Решение, разработать такие патроны, было принято после несанкционированного расстрела бунтующих школьников. Помнишь, два года назад? Последние полгода они на штатном вооружении.

— Откуда ты это знаешь?

— Отец рассказывал.

— А он откуда знает?

— А вот этого уже я не знаю! Но важно то, что без сигнала из центра управления боевыми операциями стрелять эти патроны не будут.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, — плавно опустится я в мягкое кресло и сам испугался своих мыслей, — что нам надо выпить.

— А может даже напиться, чтобы забыть всё это… — тревожно шепчет Сергей.

— Да… — затравленно озираясь на дверь, соглашаюсь с товарищем, — может и напиться…

Надо заметить, что тогда мы с Сергеем воплотили наши планы в жизнь. А потом ещё раз и ещё. Всю неделю методично напивались после работы, вымывая из мозгов шальные мысли. Как правило, он старался ставить меня на полуторные смены, чтобы мой и его рабочие дни заканчивались одновременно. Тем более, что такая возможность была, так как одна из наших сотрудниц ухаживала за больным ребёнком и ей полагался сокращённый рабочий день, а значит, её работу должен был выполнять кто-то другой. Больничные по уходу за детьми уже, лет десять, как канули в лету, и это давало работодателю определённые рычаги для варьирования зарплатным фондом, переливания его в карманы тех или иных сотрудников. Правда, в нашем случае речь шла не столько о лимитах, сколько о времени и мы этим охотно пользовались.

Только вот в эту субботу Сергей не пожелал проводить со мной вечер, предпочтя очередному нашему алкогольному путешествию, чистку печени и крови от накопившихся за неделю токсинов. Бригаду медиков-чистильщиков, как прозвали их в народе, мой товарищ вызывал где-то раз в два месяца. Впрочем, почти все половозрелые мужчины прибегали к их услугам, как минимум раз в полгода, а потому подобная медпомощь была поставлена на поток. Конечно, так называемые, в своё время, «похмельные бригады», существовали ещё даже во времена Советского Союза и, само собой, молодой «демократической» России. Однако, тогда они были явлением, скорее, из ряда вон выходящим.