Василий Криптонов - Последний звонок. Том 1

— Так, ладно. — Она старалась держать себя в руках. — Где Димка? Почему у тебя его телефон?

— У меня его сим-карта и сим-карта Маши. Я их подменил, взамен поставил две нерабочих, которые взял из дома. Катя никогда ничего не выбрасывает.

— Где он?! — снова повысила голос.

— Эля. — Я выдержал паузу, чтобы удостовериться — она не против такого обращения от меня. — Ты же умная девушка. Хочешь, чтобы я привел тебя к нему? И позволил Исследователю вновь занять твое тело? Нет, я так не поступлю.

— Так «закрой» мне голову, как Жанне, и успокойся!

Прелесть. Теперь она пытается представить все так, будто это надо мне, а не ей. Сама себе слабо верит, но старается.

— Могу, если хочешь. Но для этого нужно встретиться на нейтральной территории. Есть предложения? — Я мысленно просканировал окрестности и остановил выбор на совершенно нейтральном объекте. — Подъезжай к часовне. Через полчаса.

— К чему?

— Часовня. Та самая, которую изображают на десятирублевых купюрах. Караульная гора.

У меня не было с ней телепатического контакта, но я, глядя в стену, видел, как Элеонора с сомнением поворачивается и смотрит на окна оставленной комнаты.

— Не беспокойся о ней, — сказал я прежде, чем понял, что адресую фразу воображению.

— Если я не вернусь туда вовремя… Эта дурища там такого начудит, что вся королевская конница не расхлебает.

Надо же. Я и вправду угадал. Даже не знаю, как на это реагировать.

— Расслабься, у Жанны мой телепатический модуль, благодаря которому я знаю обо всех ваших приключениях. И сейчас он тоже работает, получше любого телефона. И потом, она взрослая женщина.

Прикрыв глаза, я вызвал короткую вспышку, в которой появилось лицо Пети Антонова. Сочувствия в нем столько, что даже мне, здесь, сделалось жалко себя, захотелось забраться к нему на колени и плакать. Однако Жанна больше хотела разбить ему об голову вазу и бежать сдаваться в полицию. Сложная женщина. И простая одновременно.

— Ладно, еду. Но имей в виду, я тебе врежу, как только увижу.

— Жду с нетерпением, — улыбнулся я в трубку.

Стоило убрать телефон в карман, со мной заговорил он :

«Хочешь разрушить и ее жизнь?»

— Перестань молоть чушь, — произнес я вслух. — Она-то точно не станет всю жизнь переживать из-за такой ерунды.

«Зачем она тебе, Принц?»

— Чтобы делала то, что я говорю, не задавая вопросов и не отвлекаясь на ерунду.

«Это даже близко не все. Почему она?»

Открылась подъездная дверь, и вошедший мужчина в грязной спецодежде получил в лицо мой ответ:

— Потому что она мне нравится, вот почему! Потому что она — полная противоположность тебе. Ты — тряпка и размазня, а она — хищница. Дикая кошка, которая может иногда запрыгнуть на руки и помурлыкать, а потом расцарапать до крови и убежать.

Лицо мужчины, тупое и спокойное, исказилось.

— Ах ты, сука! — Он с ревом кинулся на меня, а я от растерянности не успел защититься.

Удар пришелся в глаз. На мгновение все померкло. В себя я пришел, валяясь на заплеванном полу у стены. И тут же получил удар тяжелым ботинком по ребрам.

— Козлина, тварь, я так и знал! — орал мужчина, продолжая меня избивать.

С трудом фокусируя взгляд, я нашел мужчину и толкнул мыслью. Он врезался в стену спиной, из легких с криком вышел воздух.

— Уходи! — попросил я. — Или я убью тебя.

— Сморчок, недомерок! Убьешь? Да это я тебя сейчас…

Он снова собрался кинуться, но я мысленно сделал подсечку. Сработало. Мужчина упал неподалеку от меня. Я зафиксировал его, пристегнув к полу мысленными кандалами.

— Ты че сделал? Ты че, сука, сделал? — Он орал все громче, в голосе слышалась нарастающая паника.

— Тс-с-с! — Я подполз к нему, заглянул в глаза. — У тебя поврежден позвоночник, и ты никогда больше не будешь двигаться.

Ого, как сильно напугался. Близок к потере сознания. В голове забилась одна отчаянная мысль: «Но я же чувствую ноги и руки!» Уцепившись за эту мысль, я нырнул глубже. Прости, Дима, но иногда это просто необходимо.

Я нашел его память и, будто полотно, распустил последний ее клочок. Ничего не было, ни к чему орать на жену. «Ты просто упал».

— Я просто упал, — прошептал мужчина.

Вот и славненько. Я поднялся на ноги и бегом выскочил из подъезда. В голове засмеялся Борис.

— Что смешного?

«Просто приятно, что тебе наподдали».

— Ха-ха. Это твое тело, дебил.

«Нет, Принц. Оно — наше. И кто из нас дорожит им больше?»

Вместо ответа я вновь достал спиннер. Серебристое вращение унесло отвратительный голос прочь. Сигареты… Мне позарез нужно купить сигарет.

Я закатал Маше брючину и помог поставить ногу в таз с холодной водой. Маша с облегчением выдохнула:

— Спасибо. Пока не подвернешь ногу, не узнаешь, что такое счастье.

— Тебе бы в травмпункт, — сказал я.

— Пройдет. Все не так страшно, даже немного наступать получается. Утром сможешь сделать повязку?

Я кивнул. Так и сидел на корточках у ее ног. Сидел и вспоминал, как мы тут жили в далеком прошлом.

— Куда он ушел? — кивнула Маша в сторону двери.

— Понятия не имею. Не «куда», а «откуда».

Я сместился чуть назад и прилег на матрас.

— М-м-м, ясно. Отдает старый долг? — Она усмехнулась. А мне сделалось не по себе от этого разговора. Я промолчал, сделал вид, будто не расслышал или не понял последней фразы.

А чего я жду от этой ночи?

Ничего, сказал я себе и понял, что вру. «Ничего» можно было ждать от ночи с Элеонорой. С ней бы мы могли и трепаться до утра, и просто лечь спать, если бы слишком устали. Но Маша никогда не была другом. И сейчас у меня нет повода на нее злиться. Конечно, я могу вновь поставить между нами стену, но во имя чего? Собственной безукоризненной порядочности?

— Скажи, а в ту ночь, с Бриком, он не менял твоего сознания? — спросил я.

Раньше мы никогда этого не обсуждали. Брик оставался запретной темой.

— Не знаю, — после недолгой паузы ответила Маша. — А что будет, если я скажу, что менял? Перестану быть шлюхой?

— Не надо так говорить. — Я отвернулся, посмотрел в стену.

— Да ладно. Я ведь не устраиваю истерику, не обвиняю. Тебе тогда было тяжело. И когда я вышла замуж, тоже. Иногда задумываюсь и сама себя не понимаю. Почему я так поступила? Зачем два раза свернула не туда? Вроде бы все просто, все понятно, но стоит вдуматься — и я не узнаю себя. Проще признаться, что мне изменили сознание. Принц — подонок, мы — жертвы. Давай представим, что все так и есть. А может, все так и есть! Я ведь не знаю. И зачем это нам, Дима? Что мы с этим сделаем?

Я встал. Не спрашивая разрешения, открыл окно, впустив в комнату прохладный ветерок, забрался на подоконник и закурил. Маша молча ждала ответа.