Василий Криптонов - Последний звонок. Том 1

— Я просто спросил. Не для того чтобы что-то с этим делать.

— Дим. — Она, чтобы посмотреть на меня, запрокинула голову и улыбнулась. — Не надо врать, хотя бы себе. Ты ведь из-за меня вернулся. Искал повода меня простить. Ну представь, что у тебя появился этот повод. Не пожалеть меня, а простить.

— Я вернулся в Назарово не из-за тебя. Из-за себя.

Пепел летит, подхваченный ветром, с седьмого этажа. Крохотные искорки, гаснущие в темноте.

— Из-за меня, — повторила Маша. — Из-за Брика. Из-за Юли. Ты хотел, чтобы у всех все было хорошо. Так ведь? Только мы этого не хотели, вредные.

Хочется возразить, но слов не найти. Так бывает, когда нет и мыслей, чтобы облечь их в слова. Как я могу спорить, если знаю, что она права. Да, я создал у себя в голове идеальные модели людей и хотел заставить их быть счастливыми. А когда настоящие люди выбивались из выдуманного графика, я страдал. Ради кого все это? Ради меня или ради них?

— Сейчас тебе кажется, что все просто, — продолжала Маша. — Юля в беде, ее нужно спасти. Но когда Брик заберет ее, что будет дальше? Я останусь одна. А ты? Ты уедешь, как и собирался?

Я представил, как мы с Жанной и Костиком переезжаем в Красноярск. Как я лежу ночью без сна и думаю о Маше. Каждую ночь. Она останется одна…

— Не знаю.

Послышался тихий вздох.

— Знаешь, чего тебе хочется на самом деле? Чтобы я тебя отпустила. Чтобы посмотрела в глаза, улыбнулась и сказала: «Все хорошо. Ты можешь идти один». И чтобы это было правдой.

Стул заскрипел. Я выбросил окурок, соскочил с подоконника.

— Не надо! — Маша отмахнулась, но от этого движения чуть не упала. Я придержал ее за руку.

— Не надо, отпусти, — попросила она.

— Но…

— Все нормально. Я хочу дойти сама. Если что — буду жалобно кричать. Договорились?

Я кивнул, улыбнувшись в ответ на ее улыбку, и отпустил. Маша захромала к ванной.

— У тебя есть какая-нибудь одежда? — спросила она, добравшись до стены и опершись о нее.

Я достал из сумки длинную белую футболку и бросил Маше. Она приложила ее к себе и, видимо, осталась довольна. Но не спешила в ванную.

— Дай сумку, пожалуйста.

Ее сумочка стояла на маленьком табурете у входа. Я подал ее Маше.

— Хочу тебе кое-что вернуть, — сказала она. — Может, конечно, лучше потом… Но вдруг потом у меня не хватит духу.

Я не поверил глазам. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы убедиться — это не иллюзия, не причудливый выверт памяти.

— Когда тебя забрали, отец приехал сюда, — говорила Маша, но ее голос доносился до меня будто из другого мира. — Сказал взять самое важное. Можешь представить, в каком состоянии я собиралась? Хотела забрать твои вещи, он сказал — не надо. Я все равно потянула с полки какую-то, кажется, куртку. Тогда он разозлился, подошел, схватил меня за руку. И тут, знаешь, как в кино бывает. Цепочка просто выскользнула откуда-то с полки, и упала мне в руку. Я сказала: «Это мое!» — и утащила с собой.

Передо мной покачивался на цепочке серебряный кулон, изображавший вальсирующую пару. Награда, которую дали нам с Жанной за лучший танец на Осеннем балу. Тем вечером, когда все наши судьбы переломились.

— Я забыл о нем…

Я действительно забыл, как ни странно. Кулон имел отношение к той, загадочной и неприкосновенной Жанне, в которую я был без памяти влюблен в школе. А женился я — на другой, настоящей. И прошлого у нас не оставалось, только будущее. Мы создали себе новые воспоминания. А этот кулон — теперь он будто из параллельной вселенной.

— Ну вот, я тебе зачем-то напомнила, — сказала Маша, разбив в осколки мою задумчивость. Взяла меня за руку и сунула цепочку в ладонь. — Хотела вернуть на встрече выпускников, но как-то не до того было. Спасибо за футболку!

Она закрылась в ванной, а я остался один, глядя на серебряную парочку. Женщина в серебряном платье, мужчина в серебряном фраке. Серебряное кольцо окружает их.

Я спрятал украшение в карман. Достал телефон. Ни звонков, ни сообщений. Хотел позвонить сам, но… Что я скажу? «Здравствуй, Жанна, я тут с Машей, она вернула мне кулон, который нам подарили за танец. А ты свой сохранила, кстати?»

Бред. Вся эта ситуация — бред, и мне больше всего хочется просто лечь и уснуть. Я застелил матрас обнаруженным в шкафчике постельным бельем. Бросил две подушки и то остановился. Мы что, будем спать в одной постели?

— А ты совсем не изменилась! Все такая же красавица. — Петя, передавая цветы, коснулся моих рук. — Поверить не могу, что Семенов тебя так спокойно в Красноярск отпустил. Я бы охрану приставил, честное слово.

От Пети резко пахло туалетной водой. Волосы на темени начали редеть, то, что осталось, старательно зачесано назад. Терпеть не могу, когда мужики так делают. Ну, начал ты лысеть — так чего тут скрывать-то?

Фигура у Пети тоже изменилась — заматерела, плечи раздались. Под рубашкой угадывались бицепсы — в спортзал, наверное, ходит, сейчас модно здоровый образ жизни вести. Не пьет — не курит наверняка. А взгляд остался тем же приторным, что и был — чем-то похожим на туалетную воду. И как я раньше этого не замечала?

— С хорошими охранниками нынче напряженка, — подмигивая Пете, сообщила Элеонора. — Так и бегаем безохранные, никому-то мы не нужны.

— Ужасно. — Петя взялся за сердце. — Страшно думать, какие мужчины вас окружают.

У меня появилось ощущение, что он читал Элеонорин сценарий. Реплики подавал именно те, что от него ждали.

— Это моя подруга Элеонора, — вклинилась я, — а это Петя.

— Очень приятно. — Петя улыбнулся. За белоснежностью улыбки он тоже явно следил.

Я старательно завертела головой:

— Куда бы цветы поставить?

— Попрошу у коридорной вазу. — Элеонора с готовностью поднялась и вышла.

— Ты — чудо, — с удовольствием разглядывая меня, сообщил Петя. — Знаешь об этом?

— Перестань. — Я не знала, смущаться мне или злиться.

— Не перестану. — Он улыбался. — Я безумно рад тебя видеть!

— Я тоже. — Получилось почти искренне. На меня давно не смотрели с таким восхищением.

— Симпатично тут. — Петя огляделся. — Никогда в подобных гостиницах не бывал, честно говоря. В командировки часто езжу, но мне номер всегда заранее бронируют. В… скажем так, в других отелях.

— Да мы здесь сами случайно оказались, — пожаловалась вернувшаяся Элеонора. В руках она держала стеклянную вазу с тяжелым дном, квадратную в сечении. — Должны были с друзьями в клуб идти, а у них ребенок ветрянку подцепил. Я-то болела, а Жаннка нет. — Она кивнула на меня. — Не дай бог, заразится. Пришлось гостиницу искать.

— Надо было сразу мне позвонить, — попенял Петя.

— Вот, — подхватила Элеонора, — я ей говорила, между прочим! Куда там — уперлась, и ни в какую. У Пети ответственная работа, он наверняка очень занят…