Василий Криптонов - Последний звонок. Том 1

Я посмотрел на Элеонору:

— Чего ты от меня хочешь?

Она не раздумывала ни секунды:

— Чтобы ты психовал из-за того, что приходится ждать!

В ответ я от души пнул дверь, ведущую в туалет. Дверь хрустнула, но выстояла.

— Ну вот няшечка же, как по морде получишь! — Эля распахнула объятия. — Иди, поцелую!

Брик отряхнул руки, выбрался из-за стола и, подойдя к Маше, тронул ее за плечо:

— Поешь, тебе нужно. Впереди тяжелая эмоциональная работа.

Маша с трудом разлепила веки, посмотрела на него, как на неудачно пошутившего комика.

— Тяжелее, чем это? — Она коснулась дрожащими пальцами виска.

— Вряд ли. Но ты обессилена, и, если не поешь, просто свалишься. Считай это заботой, я так иногда делаю.

Казалось, я чувствовал, как она воспринимает слова Брика. Сначала — звуки, будто сквозь толщу воды, глухие, искаженные. Потом — смысл.

— Да, — прошептала Маша. — Хорошо.

Брик взял ее за локоть, помог подняться. Маша вцепилась в него, чтобы не упасть. Кое-как доковыляла до стола и рухнула на табурет. Безвольные пальцы сжали ложку.

Я перевел взгляд на Харона, который молча стоял — не то слушал наши разговоры, не то думал о чем-то. Ссутулившийся, несчастный человек замер у окна, опустив голову. Но взгляд мой он почувствовал, выпрямился.

— Я должен уйти. — Он, должно быть, сам не знал, задает ли робкий вопрос, или констатирует факт. В любом случае, не шевельнулся. Стоял, будто ожидал разрешения.

— Тебе бы выпить, — сказал я.

Я считаю себя терпеливым человеком. К очередям в поликлиниках и пробкам на дорогах отношусь спокойно, это Димка вечно бесится. И вот интересно, что бы он сейчас на моем месте делал? Мы торчим в пустой квартире четвертый час, и от безделья даже мне выть охота.

«Петя» таращился в монитор, я взялась читать поэтов Серебряного Века. Стихами никогда особо не увлекалась, а про Серебряный Век поняла сейчас, что надежней способа убедиться в «жизнь — боль» и «все — тлен», чем почитать поэтов этого самого века, не существует.

Отложила книгу. Выдернула с полки другую: «Психология подростка. Введение». Ну… Тоже не развлекательное чтиво ни разу. Под каждой страницей — ссылки еще на десяток книг. Плюнула и включила игрушку в телефоне. Но играть тоже не особо получалось, взгляд то и дело возвращался к портрету на стене.

Н-да… Вот этой дамочке «все — тлен» Серебряного века наверняка отлично заходит. Соответствует образу роковой женщины, или что она там из себя изобразить пытается. Кстати, а кто она, вообще? На актрису или модель не похожа, да и фото явно любительское.

— Кто это? — Я ткнула пальцем в фотографию.

— Это Анечка, — не оборачиваясь, отозвался «Петя».

— Прекрасно. А подробнее можно?

— Что ты хочешь узнать?

— Кто она, блин?

— Покойная жена Харона. — В голосе — никаких эмоций.

Я вздрогнула.

— Как — покойная? С кем же он тут живет?

— С матерью.

А… Ну, то есть, почему бы и нет? Только потому, что мне это в голову не пришло?

— И давно эта Анечка… умерла?

— Ровно пять лет назад. Двадцать седьмого мая.

— Это… — Чтобы сообразить, мне пришлось представить календарь — на стене, у нас на кухне. Вчера я передвинула пластиковое окошко на двадцать шестое. — Это сегодня, что ли?

— Да.

— То есть… подожди.

Пять лет назад — и цифра пять на открытке. Это должно быть связано. Еще чуть-чуть, и я пойму, как… Но времени на догадки мне не дали.

— Тихо. — «Петя» развернулся вместе с креслом. Встал и предостерегающе сжал плечо.

Огрызнуться я не успела — в замке заскрежетал ключ.

— Павлик, ты дома? — окликнул женский голос. — Пакеты возьми у меня! Вот, всегда так — вроде и не надо ничего, а наберешь — не дотащишь… Павлик! — В голосе прорезалось нетерпение.

«Петя» не шевелился. Меня придерживал за плечо.

— Опять, небось, в наушниках сидит, — неизвестно кому пожаловался голос.

Женщина, судя по звукам, разувалась. Прогрохотали тяжелые шаги, распахнулась дверь.

— Пав… Ой. — Вошла и застыла на пороге.

Типичная «тетка как тетка» — из тех, что обожают наступать на ноги в автобусах. Среднего роста, полная, с типично теткинским недовольным лицом и седыми корнями крашеных «под блондинку» волос.

Управление теткой — или как это правильно назвать — «Петя» перехватил сразу. Она застыла с полуоткрытым ртом и удивленным взглядом.

— Где Павлик? — спросил «Петя».

— Я думала, что дома… не знаю, где шляется… сумки у матери взять не может… как Аньку-дуру схоронил, совсем чумной стал… не разговаривает почти… как с работы-то еще не выгнали… святой водой брызгала — не помогает… хорошо, хоть детей у них не было… надо к бабке отвести… Валя говорила, где-то за городом бабка есть… пошепчет, и все пройдет… да как его отвезти-то?.. надо, чтобы сам… я…

— Хватит! — «Петя» поднял ладонь. Пожаловался мне: — Удивительно бестолковое существо. Совершенно бессвязные мысли… Отвечать. На. Вопросы, — раздельно приказал он женщине. — Где. Павлик?

— Не знаю. Я…

— Когда. Он. Придет?

— Не знаю. Он…

— Звони ему.

Женщина похватала ртом воздух. Вышла в коридор. Мы с «Петей» — за ней.

Женщина достала из сумки телефон — предварительно вывернув на пол добрую половину содержимого. Кошелек, ключи, упаковки с таблетками, бумажки, очки — всю жизнь это барахло копила, не иначе. Потыкала пальцем в кнопки.

— Павлик, срочно езжай домой, — продиктовал «Петя».

— Павлик, срочно езжай домой, — повторила в телефон женщина.

— Здесь родственник Юли.

— Здесь родственник Юли.

— Если ты не приедешь, я буду умирать долгой мучительной смертью и прокляну тебя.

— Если ты не приедешь, я буду умирать долгой мучительной смертью и прокляну тебя.

После этих слов «Петя» забрал у женщины телефон.

— Павел Аркадьевич, вам все понятно? Доказательства серьезности моих намерений нужны? Хорошо. Жду.

— А-а… — начала тетка, «очнувшись» и явно собираясь завизжать.

Не сумела. Захлебнулась криком.

На негнущихся ногах прошагала в свою комнату и плашмя легла на диван. «Петя» вернулся к компьютеру. Я, похлопав глазами на уснувшую женщину, пошла за ним.

— Ждем, — объявил «Петя», уткнувшись в монитор.

Харон попросил меня сесть за руль, и я, не без внутреннего содрогания, выкатил со двора его «ладью». «Крайслер» вел себя покладисто, мягко слушался управления, и я расслабился настолько, что оставил на рулевом колесе одну руку.

— Ее прихоть? — осенило меня.

Харон посмотрел на меня. Я сделал короткий жест рукой в воздухе, попытавшись показать одновременно на все, нас окружающее. Харон кивнул:

— Да. Я бы взял новый «Форд», но она… Она буквально влюбилась в это чудовище. Первое время я все ждал, что он вот-вот рассыплется на части, но нет. Заезды в сервис по пальцам пересчитать можно.