Ян Валетов - Чужие сны

— Скажи мне, шеф-мастер, а ты и теперь уверен, что мы получим нужный нам результат?

— Ты имеешь в виду возвращение нашего мира на круги своя? — уточнил Крыс.

Давыдов кивнул.

— Не уверен, Кир. Но если мы ничего не изменим… Если теория не сработает… Как ты думаешь, сколько еще лет мы будем барахтаться? Полсотни? Сотню?

— Не знаю.

— Пока есть шанс, пусть и в теории, за него стоит держаться.

— Даже если мы умрем через неделю? Потому что использовали именно этот неправильный шанс?

— Даже если мы умрем завтра, — сказал Крыс жестко. — Что меняют еще пятьдесят лет в агонии?

— Это означает, что у нас просто нет никакой другой рабочей версии.

— У нас действительно нет никакой другой рабочей версии, — согласился Крыс и пожал сутулыми плечами. — Это не новость. Но у нас есть утвержденный план спасения мира, которому мы будем следовать. Эта теория правильна, потому что она верна. Точка. А ты, Кирилл, однако, силен порассуждать…

Комм у него на руке негромко прогудел мелодию из нескольких нот. Шеф-мастер взглянул на экран и встал.

— Зовут к математикам, господа джамперы. Ждите меня здесь, и я принесу вам новые подробности о зеркалах и парадоксе Каршенбаума. Я распорядился насчет кофе и бутербродов, так что с голоду не умрете. Вернусь — закончу брифинг.

Когда он вышел в коридор, Мамочка сказал не без иронии:

— Чует мое сердце, что грядут новые времена…

Он ошибался.

Времена уже наступили.

Денис ожидал, что похмелье будет страшным, но его не было совсем. Он открыл глаза, мгновенно перейдя из сна в реальность, словно кто-то невидимый повернул переключатель у него в голове.

Клац — и все!

Голова не болела, не кружилась. Во рту было сухо, но не так, как должно быть после полкило коньяка, а вполне терпимо — просто хотелось пить.

Денис протянул руку, нащупал на столике бутылку «Моршинской» и, сделав глоток, осторожно, чтобы не разбудить попутчика, включил ночник.

Сергей Борисович отсутствовал.

Нет, он не пригрезился Давыдову, он был тут ночью. И коньяк под хорошую закуску и малопонятную беседу тоже был — вот, весь столик уставлен тарелками, на которых уже сворачивается трубочкой заветренный сыр, плачет вытопленным жирком колбаса и плавает в собственном соку тонко нарезанный лимон.

Давыдов заглянул под столик. Согласно приметам, пустые бутылки на столе — к несчастью, и Денис увидел ровно то, что ожидал: две пузатые фляги в уголке. Естественно, выпитые досуха.

Однако, подумал Давыдов в изумлении. Не по полкило! По 750 на рыло — это явный перебор! Я еще жив? Не верю! Интересно, а куда делся Сергей Борисович? Испарился? Спрыгнул на ходу? Просочился в канализацию? Хотя он же Извечный, а они могут все! Если уж приносят в купе такой коньяк, чтобы по 750 и без похмелья, то все остальное — дело плевое!

Давыдов изо всех сил старался казаться веселым и беззаботным, но обмануть других всегда проще, чем себя. Ему было не до смеха. Совсем не до смеха.

Время на часах близилось к семи, в коридоре спального вагона веяло прохладой и контрабандным сигаретным дымком из тамбура. Пассажиры спали.

Давыдов умылся, почистил зубы, стараясь унять дрожь в руках, и вернулся в купе. Ухватил с блюдечка ломтик лимона, пожевал, наслаждаясь цитрусовой горечью.

Итак, что в минусах? Он деморализован, испуган и не понимает, что теперь делать. Плюс в том, что жив и не упал на спину, дрыгая лапками. Какой реакции ждал от него ночной попутчик?

Разговор с Извечным оставил у него дурное послевкусие. И, несмотря на всю убедительность продемонстрированной видеозаписи, Денис Сергею Борисовичу все-таки не поверил. Уж слишком рассказанное походило на преамбулу какого-нибудь фантастического фильма с минимальным бюджетом и укуренными в смерть сценаристами. «Я полюбил женщину-киллера», например. Или «Жена-убийца». Или «Невинные жертвы кровожадной супруги».

Давыдов потер глаза. Все-таки не выспался, что сообразительности не добавляет.

Карина хотела его убить… Бред сивого коня!

Нет, конечно, когда люди живут вместе столько, сколько они с Кариной, у них иногда появляется желание убить друг друга, но не настолько же! Да, если верить видео, это она вогнала его в люк вниз головой! Но в результате кто вытащил его наверх? Она же! Зачем спасать того, кого хочешь убить?

Денис посмотрел на лежащий перед ним мобильный.

В Варшаве на час раньше, рано звонить, разбужу. И что я спрошу? Дорогая, тут мне случайный попутчик рассказал, что ты собираешься меня грохнуть! Это правда? Или я идиот? Кстати, где же сам господин Извечный?

Давыдов выглянул в залитый желтым тусклым светом коридор и увидел знакомую проводницу.

— Что-то принести? — спросила она.

— Все есть, спасибо, — Денис включил режим «обаяшка». — А где мой попутчик? Не знаете?

— Почему не знаю? Знаю. Сошел! Часа три как, во Львове…

Она улыбнулась:

— Вы что? Не помните? Вы ему еще руку долго жали, благодарили за что-то…

Улыбка на ее лице сменилась жалобной гримасой. Давыдов узнал это выражение: так смотрят на мужей-алкоголиков безответные славянские женщины — с любовью и сочувствием.

— Может, вам чаю? Или боржома принести? У меня есть бутылочка!

— Я провожал, — ошалело произнес Денис. — И руку, говорите, жал?

— Жал, жал… — подтвердила хранительница вагонного очага и спросила, с сочувствием покачивая кудлатой головой: — Может, водочки? У меня есть чуток…

— Спасибо на добром слове, — Давыдов выразительно нахмурился. — Мне сейчас только выпить — и тогда уже точно «все»… Приехали!

— Куда? — брови проводницы стали «домиком». — Нам еще ехать и ехать!

Он абсолютно не помнил, как перебежали границу. Вот — совсем. А ведь пограничники и таможня здесь были — несомненно.

Давыдов достал из куртки паспорт, открыл. Вот же! Штамп стража граничного, а вот украинский — въезд. Все в порядке, на месте. Ну, не мог он нажраться до такой степени! Ведь разговор с Сергеем Борисовичем Давыдов помнил четко, практически слово в слово. А потом… Ладно, разберемся!

— Водки не надо? А чаю? — спросила неугомонная проводница. — Хоть чаю выпьете? Полегчает!

— Давайте чай, — согласился Давыдов, махнув рукой.

Задобренная польскими злотыми Извечного проводница ускакала к титану с грацией половозрелого гиппопотама.

Значит, объяснений не будет. И непонятно: все разговоры про миры-тарелки, подставки-сушилки, струны, узлы и Извечных — это о чем? И зачем? И он сам хорош! Известный скептик, а заглотил наживку, как тупой карась, ничего кроме тины не видевший!

Давыдов снова бросил взгляд на телефон, а потом на хронометр на левом запястье. Не спешить. Не делать глупостей! Не паниковать! В любом случае жена с ножом под полкой не прячется, так что пока его убивать никто не будет. Спокойно!