Кристиан Бэд - Вторжение 1: высший разум [СИ]

— И как ты его заманишь? — спросил Илья, принявший эту глупую идею на полном серьёзе.

— Купить чё-нить предложу?

— Соль-миксы, что ли? Совсем упоролся? — Вадим покачал головой. — Нет. Наблюдаем. С дедом у меня вышло случайно. А этого надо сделать чисто. Отследить до дома, я думаю. И сдать потом этому М-м-нге. Заодно посмотрим, что толстяк делать будет. Познавательно. И научимся чему-то.

Пиццу они доедали уже на ходу, потому что мужик с личинкой в башке резко намылился куда-то валить.

Вряд ли это паразит ощутил угрозу. Толстяк и сам по себе был суетлив, неповоротлив, агрессивен. Он толкал всех подряд, ронял то пакет, то жирненькую барсетку, едва не упал, запнувшись на ровном месте.

Наконец носитель личинки вывалился из торгового центра на улицу, и там ему вроде бы полегчало. Он зашагал увереннее, лишь иногда пошатываясь и оступаясь, хотя на улице уже прилично стемнело.

Ребята не спеша двинулись следом, шумя и перешучиваясь, как будто шли по своим делам. Но мужик вдруг заозирался, резко развернулся и пошёл назад, к ТЦ «Весна».

Он прошёл между Вадимом и Ильёй, обдав их перегаром.

Ребята остановились, замешкались, понимая, что ломанись они следом — это будет уже явная слежка.

Тогда они свернули с улицы и стали возвращаться дворами, но, когда вышли к ТЦ — мужика там не обнаружили.

— Лизу оставляем в «Весне», — решил Вадим, а сами пройдёмся вокруг. Там сзади ТЦ — пустырь и гаражи. Мало ли, кто там шарится. Лиза нам ещё и рюкзаки покараулит.

Илья хмыкнул и достал кожаные перчатки с обрезанными пальцами.

— И то верно, — Вадим переложил тяжёлые ключи от домашней двери из глубокого кармана штанов в более мелкий, чтобы удобнее было доставать.

Лиза вытащила из рюкзачка перцовый баллончик.

— Мирону, — распорядился Вадим. — И покажи ему, как пшикать, а то ещё нам и достанется.

— Ты, если чё, бей без замаха. Снизу в нос. Вот так! — инструктировал Вадима Илья. — Легонечко ткнёшь в нос, кровища побежала — челик занят. Или в кадык бей, тоже снизу, легонько. А то убьёшь.

— Я сначала своими талантами попробую, — усмехнулся Вадим.

Они шли по пустырю за ТЦ «Весна» и уже подгребали к гаражам, где курили какие-то местные пацаны. Их бы лучше обойти, но если мужик почуял слежку и сховался, то только за этими гаражами. Дальше опять пустырь, и транспорт там никакой не ходит.

Местные могли помешать, прицепиться. Было их человек пять, что, учитывая Илью, давало вполне нормальные шансы «договориться» малой кровью. Но ведь есть ещё и речевой аппарат, да?

Понимая, что пацаны территорию за ТЦ и гаражами считают своей и вторжением чужаков недовольны, Вадим направился прямо к ним.

— Мужики, вы тут толстяка пьяного не видели?

— А чё надо-то? — неспешно обернулся один, в старенькой кожаной куртке и заляпанных грязью джинсах.

Вряд ли главный, скорее, его подпевала.

За ним повернулись и остальные. Нехотя. Стали лениво разглядывать, воротя морды: мол, некогда нам тут с вами перетирать, нам покурить охота и пива.

— Да батька мой где-то тут шараежится пьяный. Мы его потеряли дома. Мать сказала, чтобы нашли, а где его тут найдёшь?

Вадим легко выдерживал такой же лениво-безразличный тон.

— А, вона как… — неспешно сказал пацан, у которого из кармана куртки торчала не бутылка, а банка с пивом.

— Миш, а ведь был тут такой, а? — засуетился прилипала. — За гаражи шёл восьмёрочкой? А я ещё подумал — вдрабадан пьяный? А, Миш?

— Куда шёл? — вскинулся Вадим.

Главный затянулся задумчиво, облапал глазами Вадима, потом Илью, сплюнул:

— Да, вроде, правда за гаражи пошатало его. Точно восьмёрочкой шёл. — Он заулыбался и остальные тоже заулыбались.

— Так мы поищем? — спросил Вадим, стараясь улыбаться также лениво и чуть презрительно.

— Ну, побежите — догоните, поди. Вон, за те гаражи побрёл ваш батон.

— Спасибо, мужики! — Вадим развернулся и кивнул Илье с Мироном.

И они быстро порысили к гаражам.

— Ну ты зануда, — бурчал на ходу Илья. — Я думал — разомнёмся маленько. Я этого Мишу вроде бы где-то уже имел. Не просто так у него нос кривой.

— У нас дело есть, — огрызнулся Вадим. — Личинка. С ней и разомнёмся! Вон он, толстый! Между гаражами валяется. Тихо!

Парни замерли. У дальнего гаража и в самом деле что-то ворочалось и глухо стонало.

И вдруг Вадиму стало страшно, как не было никогда. Волна панического ужаса захлестнула его, почти лишила воли. Он, словно издалека, услышал, как завыл, опускаясь на землю, Мирон.

— Тш-шшшш… — раздалось тихое и пронзительное. — Тш-шшшш…

Илья схватил Вадима за плечо:

— Валить надо!

Рука дрожала.

У Ильи? Дрожала рука?

Вадим схватил за шкирку Мирона, потянул вверх, пытаясь поднять…

— Она светится… — прошептал тот.

Вадим стащил с него очки, надел, борясь с пляской пальцев: тварь и в самом деле светилась, разбухала, переливалась оттенками серого и голубоватого.

В этом странном свете лицо мужика было белым, как у мертвеца, но губы шевелились!

— Тш-шш… — донеслось до Вадима.

И вдруг в голове прозвенел чужой голос:

— Стоять!

Свечение взметнулось над гаражами, словно в мозгу толстяка полыхнул взрыв.

Вадим и Илья, подхватив Мирона под мышки, бросились бежать, не чуя ног и не замечая препятствий.

— Тш-шш… — неслось им вслед.

Ему хотелось дышать. Расправить несуществующие конечности, заполнить отсутствующие лёгкие.

Что это с ним? Память предков, или эхо памяти множества симбионтов? Тех, кто был его телами на планетах, недостаточно развитых, чтобы он мог просто парить среди тугих потоков воли, эмоций и мыслей? Парить и поглощать.

У любой планеты две сферы живого — видимая и невидимая.

Такова уж ирония эволюции, что низшие формы разумной жизни истребляют видимую сферу живого — пьют воду, едят траву и деревья, пожирают тела себе подобных. А высшие формы питаются невидимым — пьют энергию мыслей, чувств, пожирают волю низших разумных.

Разум эгоистичен, он кроит Вселенную под себя, нарушает заложенное в ней равновесие. Пожирает её. И рано или поздно всё вкусное оказывается съедено, надо окукливаться в личинку и ждать, ждать…

Память засыпает, мысли пустеют.

Тебя уносит дыханием невидимого звёздного ветра и гонит, гонит вперёд.

Но это — потом.

А сейчас он проснулся! И полон жизни! И цель его как всегда проста — плотный завтрак, а всё остальное — на сладкое!

Кто он? Как его называли?

Свист ветра напомнил: «Т-Тоот…»

Тоот. Его называют Тоот.

Он ощупал пространство, игнорируя слабые всплески посторонней агрессии.

Всплески удалялись… Испуг… Страх… Хорошо. Правильно.

Тоот поднял своего нового симбионта и погнал его искать место для первого «вдоха».