Стивен Эриксон - Радость, словно нож у сердца [litres]

По телевизору говорили, что то же самое сейчас творится везде. Множество разводов, женщины хватают в охапку детей и бегут прочь от сукиных сынов, за которых имели несчастье выйти замуж, а те больше не могут их преследовать, выслеживать, даже приблизиться не могут. Все страхи остались в прошлом, однако их наследие никуда не делось, да и деваться ему было некуда. Люди оказались не столь склонны прощать, как предполагалось.

Она не была готова простить мужа. Как и успокаивать. Пока что она позволяла ему истекать слезами – в точности как сама всю ночь истекала кровью после вечерних побоев. Конечно, это не полная сковорода жира прямо в лицо, но придется удовольствоваться и таким отмщением.

И потом, один ребенок у нее уже был. Во втором она не нуждалась. Слишком много мужей оставались в душе злобными детьми, которым была нужна не столько жена, сколько мамочка, которую при необходимости можно избить. Теперь все они осиротели.

А людишки, заламывающие руки в передачах «Фокс», причитая о том, что американская семья разваливается из-за абортов, гомосексуальных браков и не пойми чего еще – по сравнению с истиной все это ровным счетом ничего не значило. С малоприятной истиной насчет мужчин, которые так и не выросли. А теперь лишились своей личной песочницы, и лупить лопаткой им тоже некого.

А она, значит, должна протянуть руку и погладить его по головке?

Ага, сейчас. Плакальщики с «Фокса» пусть хоть обрыдаются, если им от этого легче.

Джефф. Бедненький Джефф. Пора тебе наконец немного подрасти.

Лос-Анджелес.

9 июня, 13.21

Энтони выпустили под залог. Сумма залога составила один доллар; объявляя ее, судья моргал, словно филин, а его бескровные губы скривились в улыбочке. Такие взгляды Энтони привык видеть у учителей и прочих козлов. Они всегда так смотрят, когда знают, что Энтони беспомощен и ничем не может им навредить.

Короче, его выпустили, а бесплатная адвокатша – очень похожая на сестру его приятеля Пауло, черные, будто шелк, волосы и темные-темные глаза – пожала плечами и сказала, что сейчас везде так. Энтони просто не повезло, что насилие отключили точно в момент ограбления банка. Промедли они на какой-нибудь день, и сами бы поняли, что такое сейчас везде творится. Что можно и не париться.

А поспеши на день, и никого из них не было бы в живых. Так что ты везунчик, сказала она. Только он не чувствовал себя везунчиком. Болваном он себя чувствовал. Охранник банка старина Стаббс был прав. План оказался совершенно идиотским. Даже маски у них были без прорезей для рта. Никто так ни хрена и не понял, что они там орали.

Хорошо, это-то, может быть, даже смешно оказалось. Копы так решили. Судья тоже. Искорка в темных-темных глазах адвокатши, скорее всего, означала, что и она с этим согласна. У сестры Пауло никогда не было на него времени. А вот адвокатша… Кажется, Энтони влюбился.

Это не мир, а издевательство какое-то. И с мозгами у тебя все хреново, и с сердцем. И с везением, да и с невезением тоже. Потому что обвинение с него не сняли. Они в тот день перепугали кучу ни в чем не повинного народу. И от этого последнее время тоже было как-то хреново.

День был жарким, однако ни хрена себе повезло – вчера прошел дождь. Так что сегодня не так уж и жарко, как могло бы. Даже воздух вроде как чище. Без этого полумертвого запашка, что поднимается от тротуара переливчатыми волнами – от жары, наверно.

Он знал, что сядет. Только теперь это не так уж и пугало. Пауло сказал, что больше никакой такой хрени, как раньше, в тюряге не творится. Уже не изнасилуют, и в спину заточкой не ткнут. Правда, и дури там больше нет. Хреново. Свои плюсы, свои минусы. Тюрьма теперь вроде общаги, крыша над головой, приличная койка, трехразовое питание и толпа народу несет всякую хрень про всякую хрень. Можно будет там подкачаться, мускулы нарастить. И дисциплину тоже. Говорят, это неплохая идея – нарастить дисциплину.

А когда он выйдет, можно будет погуглить Анджелину Эстевес, адвокатшу прямиком из рая. Он тогда будет весь такой чистый, аккуратно подстриженный и весь из себя красивый. И сойдет с кривой дорожки, потому что кривых дорожек уже не останется.

Вот он и шел себе, пользуясь краткосрочным отпуском перед посадкой, и от тротуара не воняло, и жара была не такой уж невыносимой, и лес в горах не горел, так что воздух был чистым. Дождь прошел – кто бы мог подумать? Охренеть. Он шел, и ему было вроде как… хорошо. Расслабленно, ни хрена не беспокоит. Эти инопланетяне – ни хрена ж себе мир теперь стал! Даже копы никого отмутузить не могут.

Пауло теперь только это и твердит. Фараоны теперь в жопе. Энтони поверить не мог, что Пауло их так называет, однако вот. Наверное, у папаши подхватил, который срок за мокруху мотает. Короче, Пауло говорит, что фараоны в глубокой жопе. И ни хрена сделать не могут.

Так что теперь сюда понаехало мексиканцев, хотя их уже и не так много, как поначалу, когда заборы рухнули и оказалось, что вся эта стена никого не держит. Пауло говорит, их уже не так много, потому что к югу от границы теперь не так хреново, как раньше. Наркоты нет, бандитов нет, киллеров тоже. А автозаводы, которые туда перенесли, потому что там зарплаты ниже, теперь вовсю выпускают новые двигатели, так что и работа появилась.

По Пауло он скучал. Тот решил наплевать на залог и свалил в Мексику в поисках работы. Вот ни хрена ж себе? Люди ездят туда-сюда, когда захотят, а фараоны ничего поделать не могут.

Это свобода называется, вот что. Инопланетяне отымели мозги президента, всех президентов по всему миру с их гребаными мозгами. И копов тоже отымели. Военных, террористов, наркодилеров. Да и хрен с ними со всеми.

Свобода, вот что он сейчас чувствует. А вон и Стикс на автобусной остановке сидит. Тоже, блин, под залог аж в целый доллар вышел.

– Здорово, братан!

Стикс поднял голову.

– Тощий Тони!

– Не надо меня так звать. Я в тюряге качаться буду. Мускулы наращу.

– Проще мускулы, чем мозги, да?

– Кто бы говорил! Стаббс нас всех за десять секунд уделал.

– Они с тюрем начнут.

– Кто?

– Марсиане, придурок. Всех оттуда соберут и прямиком в шахты. Качаться собрался, братан? Ха-ха. Вот кайлом помашешь, заодно и накачаешься.

– Сам-то тоже рядом со мной махать будешь.

– Хрен тебе. Я не раб. У меня есть выход.

– Бежать собрался? А куда, в Мексику? Пауло…

– Болван твой Пауло, братан, вроде тебя самого. Два болвана. Я лучше лекарство выпью.

– Лекарство? Какое на хрен лекарство?

– Они меня не получат. Перетопчутся. Нас таких много. Свобода или смерть! Хочешь ползать на карачках – на здоровье. В лунных шахтах, братан, тебе понравится. Когда они до тебя доберутся, умереть тебе уже не дадут. Просто будешь вкалывать до полного истощения. Тощий Тони. Качаться он собрался! Клоун хренов.