Райан Гродин - Город-крепость [litres]

Он не узнаёт меня – сомневаюсь, что посол сейчас вообще меня замечает. Осаму зол. Так сосредоточен на собственной ярости, что забыл даже снять туфли у порога. Его блестящие чёрные оксфорды топают, ступая в вонючую комнату, сотрясая каждую половицу.

– Что происходит, Лонгвей?

– Дела борделя, – огрызается наркобарон, но больше не кричит. Я замечаю, что его свободная рука тянется к боку. Туда, где прячется пистолет. – И тебя они не касаются.

Я стою так близко к Мэй Йи, что слышу, как меняется её дыхание. Становится быстрее, чем от угроз Лонгвея и страха перед героиновой иглой. Осаму. Виной всему его близость – так же сердце кролика разрывается под взглядом охотника.

Взгяд посла проходится по её руке, замечает пальцы Лонгвея, всё ещё сжимающие запястье, бугрящиеся вены и затянутый Фангом жгут.

– Всё, что касается Мэй Йи, касается меня. Кажется, я ясно дал тебе понять, что она неприкосновенна.

– И я уважал твои пожелания, пока это было уместно. Теперь это в прошлом. Если ты забыл, Осаму, я владелец борделя и этих девушек. В том числе Мэй Йи.

Мужчины сцепляются взглядами, словно две гориллы, столкнувшиеся на одной территории. Готовые разодрать друг друга в клочья. Волнующий момент из шоу о живой природе. Во плоти.

Мэй Йи сотрясает дрожь. Как же чертовски, чертовски, чертовски жаль, что у меня нет с собой пистолета.

Осаму протягивает руку и хватает Мэй Йи за запястье. Их кожа такая разная: её белая как снег и его, покрытая возрастными пятнами и жестокими волосками.

– Назови цену, – говорит он, и я вспоминаю синяки, которые видел через окно на коже Мэй Йи. Как они идеально соответствуют его ладоням. Неосознанно я сильнее стискиваю стекло, так яростно, что оно рассекает кожу.

– Дело не в деньгах, Осаму. – Голос Лонгвея грубый и хриплый, шелушащийся, как мозолистая кожа. – Она что-то затеяла. И скрывает это. Мне нужно знать, что именно.

На долгий миг воцаряется тишина. Лишь быстрая лавина дыхания Мэй Йи. Женщина в гладком красном шёлке следит за всем, будто паук на паутине. А я крепко сжимаю стекло.

– Скрывает? – Осаму оглядывается, широко распахнув прояснившиеся глаза, словно только очнулся ото сна. Он поглощает комнату взглядом: грязное тряпьё в углу, пистолет Лонгвея, Мэй Йи, меня…

А потом глаза его вспыхивают. Взгляд мечется. Туда-обратно. Туда-обратно. Как пластиковый мячик для настольного тенниса, перескакивая от меня в Мэй Йи.

– Понимаю, – мягко протягивает он.

Я чувствую жар собственной крови, растекающейся по ладони.

– Тебе нужна информация? – Голос Осаму как озеро. Ровный и спокойный на поверхности, но таящий самое страшное в глубине. – От Мэй Йи ты её не получишь. – Взгляд его прочно останавливается на моём лице. – Вот тот человек, который тебе нужен. Сан Дэй Шин. Какие дела могут быть у наследника «Сан Индастриз» с Братством? Уверен, он скрывает достаточно, чтобы развлекать тебя до конца твоей жалкой карьеры.

Грёбаный Осаму! Дерьмовый вышел план Б.

Ярость и угрозы, которые Лонгвей изливал на посла, подобно пламени дракона обрушиваются на мои плечи. Наркобарон отпускает Мэй Йи и одним быстрым, смертельным, хищным движением достаёт пистолет. Дуло смотрит на меня, жестокое и неумолимое.

Игра окончена.

Он нажимает на курок.

Я не успеваю за послом. Он вырывается вперёд, исчезает среди улиц Города-крепости, прежде чем я умудряюсь отстегнуть ремень безопасности. Правая рука вспыхивает огнём. В теле слабость. На рубашке Хиро влажное пятно – рана снова кровоточит. Слёзы боли застилают глаза. Слепят меня. Огни, темнота, мерцающие красные новогодние фонарики. Всё сияет. Смешивается.

Я вымотана. Но лицо сестры, её голос… наконец-то такие ясные впервые за несколько лет. Я вижу, как она улыбается сквозь клубы пара от нашего слабенького чая. Слышу колыбельные, которые она пела мне после побоев отца.

Я думаю о Мэй Йи и вылезаю из машины. Оставляю за спиной запах кожи и дорогого одеколона. Я иду, тащусь через Старые южные ворота. Шагаю, словно в извращённом сне, в самое сердце этого нереального города. Сквозь два последних года своей жизни. Вот канализационная решётка, у которой я устроила первое убежище. Магазинчики, в которых я крала, ступеньки, на которых сидела. Окно, в которое заглядывала по утрам раз в несколько дней, чтобы посмотреть мультфильмы. Подворотня, где спасла от оборванцев-мучителей серого котёнка. И ещё одна подворотня, в которой я спасла его вновь. Ресторанчик госпожи Пак и лавка старьёвщика, господина Лама. Кресло господина Вонга, зубного врача. Укромные уголки, в которых я прятала брезент. И далее, и далее…

Скоро. Скоро всё закончится.

Пистолет оттягивает карман куртки. Шесть нетронутых пуль утяжеляют путь, каждый новый шаг кажется невозможным. Но я продолжаю идти. Потому что должна. Я всегда так делала.

Только сомневаюсь, что в этот раз – решающий, последний, – мне хватит сил.

Ботинки плюхают по замёрзшим лужам. Шаг, шаг, боль. Я останавливаюсь. Прислоняюсь к дверям аптеки. Пытаюсь сфокусироваться на множестве баночек с сушёными кореньями и кусочками животных, виднеющимися за решёткой. В глазах двоится, смешиваются свет, тьма и яркие краски.

Почти на месте. Последний поворот – и меня ждёт вход в логово дракона. Остаётся не более двадцати шагов, но с тем же успехом я могла бы пешком направиться в другую страну.

Пустая жестянка с ржавыми дырами с грохотом скачет по улице. Заставляет настороженно вскинуть голову. Я мало что вижу. Только темноту и пар от дыхания. Расплывающиеся перед глазами.

– Он тут! – кричит кто-то.

Я слышу шаги. А потом вижу их. Один за одним они выступают со всех сторон. Живое кольцо мальчишек, лохмотьев и ножей. Резкие бледные лица. Такие острые и костлявые, почти нечеловеческие. Может, это демоны? Злые духи, пришедшие, чтобы утянуть мою душу в пекло загробной жизни? Поглотить меня за боль, причиненную торговцу нефритом. Куэну.

Рука моя неловко падает, соскальзывая с косяка к карману. К револьверу.

Но нападающих больше шести. Даже учитывая мой двоящийся взгляд.

Один из мальчишек подходит ближе, становится отчётливей. Он косится на меня, скривив рот набок. Его клинок болезненного серебристого оттенка разрезает ночь между нами.

– Уверен, что это тот? Мне он казался другим.

– Просто разжился новыми шмотками. Ничего так! – раздаётся голос слева от меня.

– Хо Вей прав, – говорит ещё кто-то. – Это он. Тот пацан, который прикончил Куэна.

Парень прямо передо мной подходит ближе. Клинок двигается вместе с ним; лезвие застывает опасно близко к моему горлу.

– Так-так-так, Цзин. – На его обострённом, изголодавшем лице расплывается ухмылся. – Приятно видеть тебя здесь.