Майкл Грант - Голод [litres]

– Кошмары, – ответил он. – О битве. Ну, ты понимаешь. О большой битве.

– Ты вёл себя очень храбро. Спас детей в садике.

– Не всех, – коротко поправил её Квинн. На секунду он замолчал, вспоминая. – Там был тот койот. И тот парень, да? И… и… в общем, у меня ведь был шанс застрелить его раньше, да? Но я испугался, что раню ребёнка. Я так боялся ранить ребёнка, что не выстрелил. А потом было уже, ну, слишком поздно. Понимаешь?

Лана кивнула. На её лице не мелькнуло и тени сочувствия, но Квинн почему-то подумал, что так даже лучше. Ведь если ты не была там, и ты не держала онемевший палец на спусковом крючке, если ты не слышала собственный крик, вырывающийся из твоего горла, словно кровь из разорванной артерии, если ты не видела то, что видел он, то у тебя нет права на сочувствие, ведь ты всё равно не поймёшь. Ты ничего не поймёшь.

Ничего.

Лана только кивнула, приложила ладонь к его сердцу и сказала:

– Это я излечить не могу.

Квинн кивнул, изо всех сил сдерживая слёзы, которые подступали уже… в который раз после той ужасной ночи? Дайте-ка подумать, три месяца, в одном месяце тридцать дней, значит, около тысячи раз. Может и больше. Но не меньше, даже если не считать те случаи, когда ему ужасно хотелось расплакаться, но вместо этого он натягивал на лицо маску веселого и беззаботного Квинна, потому что единственной альтернативой было упасть на землю и зарыдать.

– Вот о чём печалюсь я, – сказал он, спустя некоторое время. – А ты о чём?

Лана склонила голову набок, словно присматриваясь к нему, размышляя, стоит ли делиться переживаниями с ним. Из всех людей – он. Изменчивый Квинн. Ненадёжный Квинн. Квинн, который предал Сэма ради того, чтобы Кейн с Дрейком прекратили его пытать. Квинн, из-за которого едва не убили Астрид. Квинн, которого простили только за то, что во время великой битвы он всё же выступил вперёд и спустил курок, и…

– Ты когда-нибудь встречал кого-то, кого потом никак не мог забыть? – спросила его Лана. – Кого-то, кого встретишь однажды, и потом он вечно тебя преследует, будто бы стал частью тебя?

– Нет, – сказал Квинн. Он был слегка разочарован. – Повезло парню.

Лана даже рассмеялась от неожиданности.

– Нет. Я не о том. Это может и не парень вовсе. А может даже и не… в общем, не такой парень, о каком ты подумал. Скорее, что-то вроде рыболовного крючка, понимаешь? Словно я червяк, которого насадили на крючок. Ты знал, что на конце рыболовного крючка есть зазубрина? И его нельзя вытащить, не проделав в себе большую дыру?

Квинн кивнул, хотя не совсем понимал, к чему она.

– А ещё, и это, наверное, самое странное: ты почти что сам хочешь, чтобы рыбак тебя поймал. Типа: окей, давай, вытягивай удочку – мне больно, но я не могу ничего сделать, потому что застряла. Так что продолжай тянуть. Просто закончи то, что начал, только хватит являться ко мне во снах, потому что они давно превратились в кошмары.

Квинн всё ещё не понимал, о чём она говорит, но образ беспомощной рыбы, попавшейся на крючок, так и стоял у него перед глазами. Квинн знал, что такое безнадёга. Просто он не ожидал услышать такое от девочки, которую в УРОДЗ любили все без исключения.

Темп музыки снова изменился. Хватит медляков, народ хотел веселья, так что Хантер включил что-то из техно, Квинн не знал, что именно. Он начал двигаться в ритм, но Лана его не поддержала.

Она положила руку ему на плечо и сказала:

– Похоже, Альберт освободился, мне надо с ним поговорить.

Она отвернулась, не сказав больше ни слова. У Квинна осталось такое чувство, что, какие бы ужасные кошмары его ни мучили, кошмары Целительницы были куда хуже.

ССОРА С АСТРИД из-за клуба Альберта вышла отвратительной.

Чаще всего Сэм оставался на ночь в доме, где жили Астрид и Мэри. Но не в эту ночь.

Они поссорились не в первый раз. И, скорее всего, не в последний.

Сэм терпеть не мог споров. Если посчитать количество людей, с кем можно было нормально поговорить, получалось всего двое: Эдилио и Астрид. Разговоры с Эдилио обычно сводились к обсуждению официальных дел. С Астрид же он всегда мог поговорить как о серьёзных вещах, так и о какой-нибудь ерунде. Теперь же, судя по всему, их разговоры тоже свелись к работе. И превратились в споры.

Сэм был влюблён в Астрид. Ему хотелось обсуждать с ней всё на свете: историю, даже математику, великие космические вопросы, которые она умела объяснить так, что он бы даже почти понял.

Ему хотелось признаться ей в любви, сказать правду. Целовать Астрид, гладить её волосы, прижимать её к себе – иногда только эти мысли удерживали его от безумия.

Но вместо признаний и разговоров о звёздах или ещё какой ерунде они ссорились. Это напоминало ему о маме с отчимом. Не самые счастливые воспоминания.

Всю ночь Сэм проворочался на жёсткой раскладушке в офисе и встал рано, ещё до рассвета. Он оделся и тихонько вышел, пока не начали приходить дети, добавляя ему неприятностей.

На улицах стояла тишина. Теперь это стало обычным явлением. У некоторых детей было разрешение на вождение автомобиля, но только по серьёзным делам. Поэтому дороги опустели. Редко встречалась легковушка или грузовик, но их было слышно ещё задолго до того, как они появлялись в поле зрения.

Сэм услышал звук двигателя. Далеко. Но это не было похоже на машину.

Он подошёл к низкой бетонной стене, ограждающей край пляжа. Запрыгнув на неё, он сразу увидел источник звука. Низкобортная моторная лодка, такие ещё называют рыбацкими, шла по воде со скоростью пешехода, вряд ли быстрее. Рассвет, едва начавший подсвечивать серым ночное небо, позволил Сэму разглядеть силуэт человека. Он был почти уверен, что узнал его.

Сэм спустился к воде, сложил руки трубочкой наподобие мегафона и прокричал:

– Квинн!

Квинн, похоже, возился там с чем-то, но Сэм не мог понять, с чем. Он прокричал в ответ: – Это ты, бро?

– Да, чувак. Что ты там делаешь?

– Погоди секунду. – Квинн резко наклонился, что-то делая. Потом развернул лодку к берегу. Посадил её на мель и заглушил мотор. А потом спрыгнул на песок.

– Что делаешь, чувак? – повторил свой вопрос Сэм.

– Рыбачу, брат. Рыбачу.

– Рыбачишь?

– У нас ведь с едой напряг, разве нет? – сказал Квинн.

– Слушай, но нельзя же просто так брать лодку и отправляться на рыбалку, – сказал Сэм.

Квинн явно удивился.

– Почему нет?

– Ты ещё спрашиваешь?

– Ну да, почему? Этой лодкой всё равно никто не пользовался. Снаряжение я нашёл. Работу в охране у Эдилио я не забросил.

Сэм не нашёлся, что ответить.

– И как, что-нибудь поймал?

Зубы Квинна белоснежно сверкнули в темноте.

– Я нарыл книгу о рыбалке. Ну и делал всё, как там написано. – Он потянулся к лодке и вытащил оттуда что-то тяжёлое. – Вот. В темноте плохо видно. Но весит фунтов двадцать, зуб даю. Увесистая.