Майкл Грант - Голод [litres]

Дак рассказывал свою историю, и дети хохотали над ним. В первые дни он им подыгрывал. Ему нравилось веселить других. Но вскоре из забавного рассказчика он превратился в объект насмешек.

– Значит, твоя сила – набирать такой вес, что ты в прямом смысле проваливаешься сквозь землю? – Это говорил Хантер, который считал себя настоящим комиком. – Так значит, ты в прямом смысле Человек-Жирдяй?

Это положило начало сезону шуток: сначала Человек-Жирдяй, потом Подземный мальчик, Спелеолог, Шахтёр, но самое популярное – Человек-Дрель.

Дети никак не могли взять в толк: это не смешно. Нисколько. Не смешно, если как следует подумать. Не смешно, когда ты всю ночь вертишься в постели и не можешь уснуть из-за страха, что ты разозлишься во сне и провалишься навстречу медленной, мучительной смерти.

Хантер высмеял и историю о голубых летучих мышах.

– Чувак… или лучше обращаться к тебе «Человек-Дрель»? Чувак, летучие мыши днём спят, а ночью летают. А твои голубые мыши? По твоим словам, они проснулись, когда стало светло. Что ты сам об этом думаешь? К тому же, никто, кроме тебя, никогда их не видел.

– Эти мыши голубые, цвета неба, поэтому ты не увидишь их, даже если они пролетят у тебя над головой. И на фоне воды тоже, – объяснил ему Дак.

Он оставил дверь клуба в покое. Наверное, оно и к лучшему, что клуб закрыт. Ему одиноко, но, быть может, лучше быть одиноким, чем клоуном.

Дак огляделся, чувствуя себя потерянным. Было уже поздно. На улице никого. В старые времена родители посадили бы его под домашний арест на год, если бы узнали, что он бродит по улицам ночью.

На площади было пусто. Ночью это место казалась зловещим. Тут располагались могилы. Неровные очертания церкви, темнеющей на фоне звёздного неба. Обгоревшие обломки здания. В нескольких окнах здания муниципалитета горел свет – никто не утруждал себя тем, чтобы ходить и проверять, везде ли он выключен. Уличные фонари ещё светили, хотя некоторые перегорели, а другие, особенно те, что ближе к площади, были разбиты вандалами во время битвы.

Теперь площадь стала местом обитания призраков. Призраки и длинные тени.

Дак устало поплёлся к дому. К так называемому дому. Для этого нужно было пройти мимо церкви. Там, как минимум, темно. Сейчас свет в ней зажигали только в дни собраний, потому что система освещения в ней не сохранилась. Лампы подключали в удлинители, протянутые из мэрии. Обычно после собраний кто-то выдёргивал вилку из розетки.

Тротуар у церкви был завален булыжниками – массивными остатками каменной кладки. Никто так их и не убрал. Наверное, и не уберёт никогда. Дак шёл по центру улицы, не доверяя теням на противоположной стороне.

Он услышал какой-то шорох из церкви. Может, собака. Или крысы.

Но затем кто-то настойчиво зашептал:

– Эй! Эй, Дак!

Дак остановился. Голос шёл со стороны церкви.

– Чувак! – тот же шёпот, но уже громче.

– Что? Кто это? – спросил Дак.

– Это я. Хантер. Только никому не говори. Меня убьют, если найдут.

– Что? Кто?

– Дак, слушай, иди сюда, нельзя перекрикиваться.

Неохотно – очень неохотно, ожидая какой-нибудь подставы, – Дак перешёл на ту сторону улицы.

Хантер сидел за куском стены, в которой ещё виднелись остатки витражного стекла. Он встал, когда Дак подошёл ближе, и его лицо осветил фонарь. Судя по его виду, он не собирался никого разыгрывать. Он выглядел испуганным.

– Что случилось? – спросил Дак.

– Залезай сюда, чувак, а то нас кто-нибудь увидит.

Дак перелез через завал, слегка содрав кожу в процессе.

– Ну, – сказал Дак, оказавшись в каменном убежище Хантера. – Чего?

– Чувак, ты едой не поделишься? А то мне не досталось ужина.

– Э-э… чего?

– Я есть хочу, – сказал Хантер.

– Все хотят, – заметил Дак. – Я на ужин выпил банку соуса.

Хантер вздохнул.

– Я тут умираю с голоду. Я не ужинал. Да и не обедал толком. Пытался спасти свою шкуру.

– Почему ты здесь?

– Из-за Зила. Он и другие нормальные на меня охотятся.

У Дака было такое чувство, что его либо пытаются одурачить, либо он попал в чей-то безумный сон.

– Слушай, если ты собрался меня разыгрывать, то давай закончим на этом.

– Нет, чувак. Всё серьёзно. Ты уж меня извини, ну, за то, что я дразнил тебя и всё такое. Я просто пытался повеселить других, понимаешь?

– Нет. Я не понимаю, о чём ты говоришь, Хантер.

Хантер помедлил, казалось, он вот-вот взорвётся. Но затем сник. Сел на землю. Дак неуклюже опустился рядом с ним. Чувство неловкости усилилось, когда он услышал сдавленный всхлип. Хантер плакал.

– Что с тобой? – спросил Дак.

– Зил. Ты же знаешь Зила, да? Мы повздорили. Он совсем слетел с катушек. Попытался прикончить меня каминной кочергой. И что я должен был делать?

– А что ты сделал?

– Я поступил так, как должен был, – сказал Хантер. – Я поступил так, как был должен. Вот только я не попал в Зила, потому что вмешался Гарри. Он выскочил между нами.

– Хорошо.

Хантер снова всхлипнул.

– Нет, чувак. Не хорошо. Гарри упал. Рухнул на пол. Я в него даже не целился, он ничего плохого не сделал. Ты должен помочь мне, Дак, – взмолился Хантер.

– Я? Почему я? Ты всегда только и делал, что донимал меня.

– Ладно, ладно, это правда, – признал Хантер. Он прекратил плакать. Но голос его стал только более настойчивым. – Но слушай, мы же с тобой на одной стороне.

– Э-э… чего? – Мы уроды, чувак. Ты что, не понимаешь? – раздражение помогло Хантеру вернуть самообладание. Он перестал всхлипывать. – Чувак, Зил собирает нормальных, чтобы выступить против нас. Всех нас.

Дак смущённо помотал головой.

– Что ты такое говоришь?

Хантер схватил его за руку и крепко сжал.

– Мы против них. Не дошло? Уроды против нормальных.

– Да нет, – хмыкнул Дак. – Во-первых, я никому не сделал ничего плохого. Во-вторых, Сэм урод, а Астрид нормальная, как и Эдилио. Так что как такое может быть?

– Думаешь, за тобой не придут? – спросил Хантер, не отвечая на вопрос. – Думаешь, ты в безопасности? Отлично. Давай. Беги домой. Делай вид, что ничего не происходит. Но теперь мы против них. Увидишь, когда в следующий раз сам будешь тут прятаться.

Дак сбросил руку Хантера.

– Я поищу тебе еды, чувак. Но в твои проблемы вмешиваться не собираюсь.

Дак вылез из-за завала и пошёл дальше по улице.

Хантер прошипел ему вслед:

– Уроды против нормальных, Дак. А ты – урод.

Джек вспотел так, словно сидел в парилке. Нога болела. Болела сильно.

Но хуже всего – провода.

Провода.

Брианна их не заметит. Она ворвётся сюда со скоростью пули. Наткнётся на провод на такой скорости, и её порежет на кусочки. Как кирпичик швейцарского сыра проволочной сырорезкой.

Джек до боли отчётливо представил себе эту картину.