Александр Смирнов - Бездна и Ланселот

– Вы же сами только что сказали, что адъютант Крамера наговорил вам кучу всяких вещей, в которые трудно поверить. Каких же?

– Вилли хвастался, что скоро они, то есть нацисты, жестоко отомстят за свое поражение и пустят весь этот мир к чертям, потому что продырявят Землю и устроят на ней такой хаос, что легко будет захватить власть над ней и всеми, кто еще останется в живых!

– Как это, «продырявить Землю»? Разве это возможно? Даже с помощью атомной бомбы?

– Я тоже сначала считал, что нет и все это сущая чепуха. Но потом я вспомнил, что в Атлантике, начиная от Галапогосов и далее, встречаются районы дна, где толщина земной коры минимальна и, кроме того, имеются ее глубокие разломы. Люди пока об этом еще не знают, но атланты называют эту акваторию зоной «черных курильщиков», то есть таких гидротермальных источников с температурой воды до четырехсот градусов по Цельсию, которые идут из самых глубин земли. Говорят, они выглядят как высокие черные башни, выбрасывающие в океанскую воду густой черный «дым», а возле них обитают гигантские красные черви, которых в другое время я бы с удовольствием изучил. А самые глубокие в мире черные курильщики расположены в желобе Каймана на дне западной части Карибского моря, между Ямайкой и Каймановыми островами. Это самая низкая точка Карибского моря, глубина там около семи с половиной километров. И вот прямо туда мы, кажется, и идем. А что, если они решили засунуть в один из этих курильщиков ядерный заряд и взорвать его там? Не пробьет ли атомный взрыв тонкую земную кору? Понимаете, что тогда будет?

– Весь Мировой океан хлынет во Внутриземье и смоет там к черту всех – и атлантов, и «серых». То есть разом устраняются все наиболее мощные конкуренты, – задумчиво сказал Ланселот. – Толково придумано!

– А на поверхности наступит обратный результат, который, впрочем, будет еще хуже: все океаны разом обсохнут, морские коммуникации прервутся. А главное, изменится климат: Гольфстрима-то ведь больше не будет, и вся Европа просто замерзнет в новом ледниковом периоде. Потом перестанут выпадать дожди и обмелеют реки, – добавил Трофимов-Рузовский. В общем, дадут нам всем прикурить, так сказать, по-черному. Такой вот дьявольский юмор! Хотя, возможно, не вся вода из Мирового океана сразу уйдет в образовавшуюся дыру, и картина апокалипсиса будет не столь ужасной, но, все равно, небывалый хаос миру обеспечен. Имея в руках такое страшное оружие, как «Маш-Мак», да к тому же еще поддержку со стороны всех недобитых фашистов, которые с восторгом фанатиков пойдут за их чудом воскресшим фюрером, этот черт действительно может воцариться над миром.

– Теперь мне понятно, почему Бельфегору понадобилось вселяться в тело Гитлера! – воскликнул Ланселот. – Вот уж поистине дьявольский план!

Русский потер ушибленную голову, с надеждой посмотрел на своего ночного гостя и сказал:

– Теперь вы все знаете. На карту поставлена судьба мира и наша с вами в том числе. И я хочу спросить: что вы теперь намерены делать?

– А вы сами-то, Никки, что предлагаете?

– Вообще-то, единственное, что в данной ситуации нам остается, – утопить эту чертову подлодку вместе со всеми ее чертями. А еще лучше – взорвать на ней атомный заряд, чтобы и духу их не осталось, а то рано или поздно объявится какой-нибудь искатель сокровищ, который достанет со дна затаившуюся смерть, и вся эта круговерть начнется сызнова. Честно говоря, неплохо было бы при этом еще и успеть отсюда смыться!

– Легко сказать: «утопить», но как? – не обращая внимания на его последние слова, задумчиво сказал Ланселот. – Нас ведь только двое, оружия нет никакого, а на борту окопалось не меньше роты до зубов вооруженных головорезов, которыми к тому же командует лично сам дьявол.

– Д-а-а, это вопрос… Я думал, вы, как опытный коммандос, знаете.

– Пока не знаю. Но и бездействовать тоже нельзя – скоро меня хватятся, и тогда пиши пропало… Теоретически надо добыть для нас два комплекта эсэсовской формы и оружие – благо каюты не заперты, – затем проникнуть в самый нос лодки, в торпедный отсек и взорвать там пару торпед. Вот и все.

– И все? – с горечью усмехнулся Николай. – За исключением маленькой детали – тогда мы тоже оба погибнем. Нет, вы не подумайте, – конечно, я, как истинный русский, готов с радостью принять славную смерть за други своя, а тем более во спасение мира и всего прогрессивного человечества, но только вот там, наверху у меня остались некоторые неоконченные дела. А нельзя ли еще раз подумать, как бы нам умудриться и всю эту нечисть пустить ко дну, и самим отсюда все-таки выкарабкаться живыми?

– Боюсь, что живыми не получится. Даже если допустить, что мы сумеем заминировать торпеды и будем выходить наружу через торпедные аппараты, воспользовавшись гидрокомбинезонами и индивидуальными дыхательными аппаратами, которые надо еще где-то здесь отыскать, глубина выхода должна составлять не больше трехсот футов – иначе умрем от кессонной болезни с разрывом легких от вскипевшего в крови азота. Поэтому подниматься придется медленно, с перерывами, для чего нужен буйреп. Да, чуть не забыл – кто-то должен оставаться в лодке, чтобы обеспечивать наш выход!

– Другими словами, это невозможно!

– Именно, если, конечно, лодка опустится вглубь и не подвсплывет настолько, что можно будет подняться на поверхность с целыми легкими.

– А когда она «под-всплы-вет»?

– Думаю, что скоро, когда мы пройдем под прибрежным ледником и выйдем в открытый океан. Вероятнее всего дальше плавание продолжится под шноркелем. Это такая труба, которая забирает воздух для дизеля, когда лодка находится в подводном положении, но недалеко от поверхности. Но все равно, нужен человек, который согласится остаться внутри, чтобы заполнить торпедный аппарат водой и выровнять в нем давление с наружным – иначе не открыть переднюю крышку люка. Вряд ли нам удастся уговорить на такой подвиг кого-то из фашистов. Так что придется взрывать как есть.

– Послушайте, попытаться нас взорвать вы всегда успеете, но прикиньте: коли вас не убили сразу, еще на берегу, значит, Бельфегор на вас имеет какие-то виды. Если немножко ему подыграть, то не исключено, что вы сможете получить несколько большую свободу передвижения по лодке, возможно, даже повидаться со своими друзьями и так далее. Вы не находите, что тогда спектр наших диверсионных возможностей расширится. А лезть напролом прямо сейчас, без всякой информации и подготовки, значит, надеяться лишь на голый авось, то есть на чудо. А в чудеса я не верю… хотя, пожалуй, здесь-то как раз всякое может случиться, – добавил он непонятную фразу, на которую Ланселот не обратил тогда внимания.

Но он вынужден был признать, что ученый прав, шансы на успех у них сейчас крайне невелики, и лучше выждать более удобный момент.