Александр Смирнов - Бездна и Ланселот

– Ладно, я возвращаюсь в свою камеру, а вы пока постарайтесь выяснить, зачем я понадобился этому черту. Завтра, примерно в это же время, я снова к вам загляну… по-соседски. Постучу дважды по три раза.

– Хорошо, но на этот раз я буду держаться от двери подальше, так, на всякий случай. А пока вот возьмите мои часы, вам они будут нужнее.

Ланселот вернулся в свой карцер и, манипулируя своей импровизированной отмычкой, заперся изнутри. Через три часа охранник принес ему нехитрую еду: кружку кофе и несколько галет. И на том спасибо, ибо со вчерашнего утра у него во рту не было и маковой росинки. Ночью Ланселот повторил свой визит в каюту к Трофимову-Рузовскому. Однако выяснилось – узнать что-нибудь новое или важное тому пока что не удалось, разве что матросы в кубрике, куда его определили на обед, ругались, что покурить теперь выпустят не ранее чем дня через три-четыре, пока наверху не закончится ледник. Однако Ланселот решил не терять времени даром и продолжить свою ночную разведку, чтобы сориентироваться, что называется, на местности и составить план действий. На следующую ночь он снова покинул место заточения и, благословляя беспечность своих альгвазилов, забирался все дальше вглубь чрева гигантской субмарины. Она имела несколько палуб, и на ту, на которой находился он, члены экипажа, видимо, не заходили, так что ночью коридоры были странно безлюдны. Он заглянул в несколько встретившихся на пути кают, но они были темны и совершенно пусты, в них не было ни личных вещей, ни каких-либо других следов, которые остаются в помещении, когда там живут люди, что тоже было удивительно, – ведь обычно на подводной лодке слишком тесно, чтобы оставлять незаселенными целые каюты.

Он продвигался все дальше и дальше, но коридор почему-то никак не заканчивался, хотя, по его прикидкам, он уже прошел по нему расстояние большее, чем была длина самой субмарины. Но самым пугающим было то, что из него не было и выхода, словно он бродил по какому-то заколдованному кругу. Вдруг ему показалось, что кто-то осторожно крадется за ним по пятам. Ланселот резко обернулся, однако прямой коридор за ним, освещенный призрачным светом, был по-прежнему пуст. Он сделал несколько шагов вперед, и сразу же позади вновь послышался тихий, но явственный шелест. Ланселот почувствовал, как липкая холодная струйка скользнула вниз по позвоночнику, но усилием воли он подавил внезапно накативший страх и заставил себя идти дальше. В довершение лампы на потолке вдоль коридора замигали и потухли, как будто кто-то намеренно хотел его запугать. Шорох за спиной прекратился, зато впереди в полной темноте забрезжило какое-то неясное белое свечение. Ланселот остановился, почудилось, что все это ему лишь снится, и надо просто проткнуть мембрану забытья, отделившую от реальности, чтобы снова оказаться в привычном мире. Он больно ущипнул себя за руку, чтобы очнуться, но безрезультатно, – светлое пятно продолжало, колеблясь, медленно приближаться к нему в темноте. Постепенно оно приобретало черты человеческой фигуры, но совершенно бесплотной, поскольку оставалась лишь белым мертвенным сиянием. Ланселот вгляделся, и сердце ледяным комком подкатило к горлу. Это был отец, который умер от рака год назад. Призрак смотрел прямо на него неподвижным безжизненным взором, бледные губы его беззвучно шевелились, будто он хотел что-то сказать, о чем-то предупредить, но слова не могли пробиться сквозь окутывающую его белую пелену смерти. Ланселот шагнул к отцу, протянув вперед руку и пытаясь дотронуться, но поймал в ладонь лишь холодную пустоту. Свечение эфемерной фигуры отца начало ослабевать и через мгновенье совсем исчезло. Вокруг же после этого сгустилась такая непроглядная мгла, что неизвестно было куда ступить. Он беспомощно озирался вокруг, когда краем глаза заметил, что свечение возобновилось и рядом явилось еще одно видение. Оно выглядело ужасно, как долго пролежавший в воде труп: распухшее синее лицо с пустыми глазницами, лопнувшая сморщенная и отвисающая лохмотьями кожа, – Ланселот с трудом узнал Томпсона, который сейчас должен был покоиться на дне Северного моря. Но на сей раз потусторонний гость не собирался хранить молчание, и хотя из его обезображенных губ не вырывалось ни звука, Ланселот прямо в своем мозгу услышал знакомый голос, который твердо произнес загадочную фразу, напомнившую ему апокалиптические пророчества: «Печать сломана, врата приоткрылись, зверь вышел из бездны, но они еще воззрят того, которого пронзили». Затем и это видение исчезло. От всего увиденного голова его пошла кругом, а сердце в груди билось, как отбойный молоток.

Внезапно кожей он опять почувствовал возле себя движение, но теперь оно материализовалось во внезапное легкое прикосновение. Ощущение было такое, будто две холодные мягкие ладони скользнули сзади по его щекам и шее, а потом быстро отпрянули. При этом послышался звук похожий на приглушенный женский смешок.

– Джейн, это ты? – спросил он наугад, не зная, на кого еще можно подумать.

Снова смех и игривое прикосновение, однако почему-то родилась уверенность, что это не Джейн, да и как она могла оказаться здесь, в замкнутом и темном коридоре подлодки, где свободно разгуливают привидения. Но тогда кто?! Ведь на борту больше нет никаких женщин, тем более таких, которых не смущают посетители с того света. Или есть? Правда, говорят, что призраков видят лишь те, кому они являются, но ведь кто-то же приоткрыл для них дверь. Или «врата», как только что поведал дух Томпсона?

– Кто здесь? – громко и напряженно произнес Ланселот, пытаясь своим решительным тоном вернуть себе ощущение реальности и сохранить самообладание. – Хватит с меня этих ваших штучек! Если вам чего-то от меня надо, то говорите прямо и… зажгите, наконец, свет в этом чертовом коридоре.

Однако никакого ответа не последовало. Вместо этого он услышал какой-то неясный шум. Звук приближался, нарастая, и наконец он понял, на что это похоже – на шум водяного потока, который несется прямо сюда! Инстинктивно он развернулся в противоположную сторону, а ноги сами понесли прочь, хотя разум отдавал себе отчет в том, что если подводная лодка разгерметизирована, то спасения нет. Вода настигла его, со страшной силой опрокинула, накрыла сверху и понесла дальше, больно ударяя о трубы и выступы стен. Коридор заполнился водой до самого верха, потому что все его попытки всплыть и глотнуть воздуха оказались безрезультатными. В такой ситуации было бессмысленно тратить силы, махая руками и ногами, потому что это лишь сокращало те краткие мгновения жизни, которые ему еще оставались. Он прекратил попытки выбраться и поплыл по течению, надеясь только на чудо и немного – на вместительность своих легких. Однако скоро кислород в них начал заканчиваться и сознание стало меркнуть. Последнее, что он увидел в свете последней его вспышки, была женщина, обнаженная, с длинными рыжими волосами, ее зеленые глаза смотрели насмешливо и дерзко. И еще ему почудилось, что ее тело заканчивалось длинным рыбьим хвостом. «Русалка», – успел подумать он прежде, чем окончательно лишиться чувств.