В Бирюк - Обмасонивание [СИ]

Для меня это проблема. Аборигены, даже не осознавая, ищут очевидного, законного «продолжателя». «А кто следующим будет?». А я и сам не знаю. Отчего возникает некоторая… турбулентность. Не к кому загодя подлизоваться. Это, безусловное, с точки зрения туземцев, несчастье — использую себе на пользу.

Как обычно у меня: «из дерьма — конфетку». Или, по-академически: превратить недостаток в преимущество.

Мне не нужна стабильная, в святорусском, в средневеко-феодальном духе, система. Мне нужно, чтобы община постоянно побулькивала и выплёскивала. Растерянность приходящих, происходящая от отсутствия очевидного «сменщика», заставляет их суетиться, дёргаться. Что позволяет выявлять и употреблять. Оптимальным образом.

Софочка наследника Ипаю…? — Похоже, уже — не… Вот она и подыскала своему мужчине — жену. Тощую, негожую. Не вызывающую душевной привязанности. Но — нарожает. Милый древний обычай, прабабушка Сара тоже так делала. Пока к ней, на столетний юбилей, её собственный «смех» не пришёл.

Для души — «тётушка», для наследников — «доска с глазами». «Семя — жене, любовь — любовнице». В церкви первая — госпожа, вторая — служанка, в дому — наоборот. Масса аристократических семейств в эту эпоху так и функционируют. Можно вспомнить последовательность фавориток французских королей чуть более позднего времени. «Прекрасная Франция» процветала.

Будут жить-поживать, да добра наживать. Втроём. Софочка — очень разумная женщина.

Эта схема, интуитивно предчувствуемая мною, была реализована. Не для Ипая и не так, как планировала Софочка. В другом месте, с другим персонажем. С дополнительными инструментами и результатами. Чего это стоило! В людях, деньгах, душевных волнениях и умственных усилиях! Но идея, базис для развития и расцвечивания — от Софьи. Сам бы я… додумался бы, конечно, но — позже.

Я, всё-таки, нашёл в себе сил выйти в мыльню, смыть мыло. Потом вернулся в парилку и завалился на застеленный домотканым ковриком полок. Парилка постепенно подсыхала и прогревалась.

Бабы о чём-то шушукались, прибрали шайки-мочалки. Софья притащила корчажки с маслами, начала смазывать мои побитости и потёртости. Накатывали усталость, дремота…

Очнулся от… приятных ощущений. Вполне определённого сорта во вполне определённом месте. Две русые головки, сблизившись друг к другу, шёпотом обсуждали мой «дар божий». Наглаживая и умащивая.

Удивительно: две взрослые побывавшие замужем женщины. Чего нового они могут увидеть? — Хотя да, «обрезание от самого Аллаха»… нетипично. Экзотический экземпляр. Ну и пусть их.

«За погляд денег не берём».

Ванька — эксгибиционист? — Не-а, Ванька — вусмерть замудохавшийся пофигист.

«Даже кошке можно смотреть на короля».

В конкретном случае: даже киске… На королька.

Судя по уверенным движениям, «дело» и «тело» взяла в свои руки «тётушка». Нашла «наглядное пособие». Несколько… не по статусу — использовать Воеводу Всеволжского в качестве муляжа какого-то погостного тиуна…

С другой стороны: «чем бы дитя не тешилось — лишь бы не беременело» — русская народная мудрость.

Опять же, Ипаю поучение: я тут баб твоих уму-разуму учил, старался, не покладая рук — благодарен будь, служи верно, слушайся кто по-опытнее в жизни. И в твоих бабах — тоже.

Временами я тоскую о несбыточном. Хорошо бы перетрахать всех женщин в моих землях. А лучше — мужчин.

Не-не-не! Не из задушевной склонности! Я, всё-таки, лесбиян — люблю женщин. Но надо бы. Мужей. Именно что не мальчиков, а взрослых. Самостоятельных, семейных… Брюхатых, бородатых… Бр-р-р. Но — хорошо бы. Поскольку эта половозрастная группа занимает в здешнем обществе в социальном, экономическом, политическом, военном… отношении доминирующее положение. Чтобы эти потомки бесхвостых обезьян с плешью во всю тело, следуя своим далеко предканутым и глубоко инстинктивным обезьяньим понятиям и стереотипам, признали во мне руководителя единственно понятного им природного типа — альфа-самец. И чётче исполняли прописанные для них инструкции и регламенты. А не занимались разгильдяйством, болтовнёй и несуразицей.

Увы, «бодливой корове бог рогов не даёт». Точнее — даёт, грех жаловаться Но до общественно-необходимого, общенародного уровня…

«— ВасильВаныч, а ты в масштабах всей республики… Могёшь?

— Нет, Петька, пока не могу. Подучиться сперва надо».

А пока приходиться косвенно — через мозги и души. Менее эффективно, чем прямое воздействие. Но — сразу многих.

«Лучше меньше да лучше». — Владимир Ильич! Вы неправы. У кого это «меньше» — «лучше»? Лучше — больше и чаще. Но… господь не дал.

Я разглядывал сквозь ресницы учительницу с ученицей, увлечённых «темой урока». И всё более ощущал свою «беломышесть». Ускоренную регенерацию в своём, только что промытом, согретом и уже отдохнувшем, в некоторых местах, теле.

В голове было… ватно. Острота ума… не острилась. Для этого надо выспаться и размяться. Но тело было уже готово к новым приключениям. Как специфически попандопулопинским, так и… общечеловеческим.

— Софья, чего-то там парни затихли. Видать во вторую парилку ушли. Сходи-ка, потри им спинки.

«Тётушка» как-то растерялась, замешкалась. Тревожно переглядывалась со своей «будущей сменщицей под Ипаем».

Пришлось нажать голосом:

— В доме моём принято исполнять по слову моему. Забыла?

Оттенок угрозы подействовал. Она подскочила, тревожно оглянулась на девку, потом решившись, плотно сжав губы, потопала на выход, захлопнув за собой дверь.

Стало тихо.

Тепло, темно, чисто.

Двое. Голые.

«Никогда не оставляйте молодую женщину наедине с мужчиной».

Этот «крик души» звучит в русской, европейской, да и в многих прочих культурах — тысячами лет. В английской классике — уже и в начале 20 века. А казалось бы — викторианские, примороженные… жентельменты с ихними ледями.

Общечеловеческое вечное мнение. Неизбежно вызывающее ожидания. Хуже нет обманутых ожиданий. О-хо-хо — придётся соответствовать. Тем более… и сам уже…

Девка, не поднимая глаз, сидела на краю полка. Не сдвинувшись, не пошевелившись. Только пальцы дрожат. «Дрожат», между прочим, именно там, где…

— Не так держишь. Не тем. Дай-ка руку. Не ту.

Она неуверенно протянула руку. Я взял. И дёрнул. Она ахнула и упала мне на грудь. Забилась, завозилась, заканючила:

— Не смей! Пусти! Не трожь!

Выворачиваясь, оказалась нос к носу со мной. И услышала спокойное, добродушное, не один раз уже мною сказанное в разных обстоятельствах:

— Ты — к Зверю Лютому в лапы попала. Что страшнее с тобой случиться может? От чего испуг более? Более — не с чего. Посему — бояться тебе уже поздно. Не бойся. Поняла?