В Бирюк - Обмасонивание [СИ]

И, при всеобщей убеждённости, что у княгинь фардж… вызолочен и инкрустирован рубинами с изумрудами… такие слухи пойдут…! «И — постриг, и — поимел…». С деталями и подробностями.

— Слыхал, куме?! Андревна, невеста христова, прости господи, тройню родила! Зверят лютеньких.

— Вот же бл…

Быстренько отправить её к отцу? Настоятельно посоветовав помалкивать…

Андрей дочку расспросит. Спрашивать Андрей умеет — и дыба не потребуется. Та ему всё подробненько расскажет. Со всеми оттенками и нюансами. Да за одну позицию противоестественную…! О-ох…

Вот же… кобра! Это — про Софью. После совместной парилочки… И плевать, что «по согласию». Бабское согласие — значения не имеет. Только ей хуже будет. Да и мне… Не просто «обладнул», а ещё и «соблазнил». Змей плешивый, сатаноидный.

И об чём нам с ним потом разговаривать? Нынче мне голову срубить или завтрева?

Остаётся… Две сразу… Смерть от несчастного случая? Утонули-угорели… По дороге? — Слишком много рисков, условий, неопределённостей.

Типа: приехали они к Лазарю на подворье, в баньку сходили, и там… дуба дали. Синхронно? — А ещё упокойники где? А куда прислуга смотрела? А почему не прямиком в князю?…

У Лазаря в дому — жена молодая. Со служанками. Которые языками… лучше бы они так двор подметали.

Андрей достаточно меня знает, сразу заподозрит. Докопается или нет… «но осадочек — останется».

«Жена Цезаря должна быть выше подозрений!». А уж Воевода Всеволжский…!

Фактор времени: Андрей скоро узнает, что Ростислава — в Муроме, что она ушла в лес, в скит, богу молится. Где? С кем? Возвращать её надо в Муром. Это-то, положим, можно сделать корректно. Но потом она приходит в Боголюбово, Андрей её спрашивает. И узнаёт про наши банные игры.

И — про пребывание Софьи «в числе живых».

Вот это — самая главная тайна, самая «болевая точка» Боголюбского. Её существование, возможность «авторитетно» сообщить «благожелательной публике» тайну происхождения его детей. Факт того, что он — рогоносец-рецидивист.

«Урата чести», «потеря лица».

Он бы сам, может быть, при таких делах, ушёл бы в монастырь. Но ведь и передать-то дела некому! Удел, княжество… всё в распыл пойдёт. Порушится, повалится.

Его первая реакция — «отдай». Живой или мёртвой.

Вторая: почему раньше не доложил? Что у тебя в хозяйстве такой «подарок» обретается.

Моё: «а ты не спрашивал»… — хорошо в суде. С «соревновательностью сторон».

В его суде, где он «судит сердцем»… Как минимум, утвердится в мнении, наверняка возникшем ещё после моего Великолуцкого провала: «Ванька или — дурак, или — изменник». С нарастающим превалированием второго.

Итого: отправить к Боголюбскому — нельзя, оставить здесь — нельзя. Во всех вариантах я получаю гнев «Бешеного Китайца», смертельный конфликт. Который ничем, кроме смерти Андрея, остановлен быть не может.

Ничем.

Какие там производительные силы с производственными отношениями?! Есть взбесившийся самец. Которому всё по… Вот именно по туда. И мы с ним так потопчемся по Залессью… «Стена пламени» над каждым городом… Как над Саровом стояла. Монголы сюда не пойдут. Ибо — незачем.

Факеншит. Уелбантуренный сословно-духовно-генетически.

Соответственно, Софья становится оружием. «Дамокловым мечом» над головой врага. И я её не отдаю. К чему она и стремилась. И буду вынужден Суздальского князя… нейтрализовать. О чём она и мечтает.

Безопасность и месть. Моими руками. Цугцванг. Умница!

И чего теперь делать? — А позавтракать. Вон уже, Ивашко встревоженный идёт — чего это Воевода на тренажёре завис, таскает и таскает, надорвётся, однако.

Наверное, я убил бы их. О том, что Изергенова баба Софья и бывшая княгиня Улита Степановна Кучковна — одно лицо, знал только я. О том, что княгиня Вщижская Ростислава Андреевна инкогнито явилась во Всеволжск могли догадаться несколько человек. Посадник Илья Муромец, например. Разумно было организовать что-то типа: пошли баба с девкой в баню да угорели. Анонимно.

Девка — не девка, а княгиня? — Жаль, не знал, а то принял бы по этикету. Дочь Боголюбского? — Мои соболезнования. Эксгумацию проводить? Для перезахоронения в подходящем, особо почитаемом, храме. — Почему во Всеволжске оказалась? — Может, кто какого-нибудь святого человека присоветовал? У меня нынче множество юродивых обретается.

Их спасла мелочь, случайность. И, конечно, моя необуздываемая «жаба»: не люблю терять людей выдающихся.

За время моего отсутствия накопилась куча дел.

Совещание с мостовщиками. По «Русской Правде» так называют строителей мостов. Тема на Руси вообще и ныне у меня во Всеволжске — весьма актуальная. Надо создавать отдельное подразделение. Видимо, у Терентия в Городовом приказе.

Выслушали мнений, обсудили позиций, приняли решений. Организационного и технического толка. Здесь, в низовьях Оки и на Средней Волге делать мосты наплавные, на плашкоутах, как был Дворцовый мост в Питере до 1915 года. Каменные…? — Когда пойдёт «военный» цемент.

Фриц продемонстрировал четыре варианта наплавных мостов. На якорях, на утопленных сваях, на верховых сваях и на береговых канатах. Выбрали второй, как основной. С двумя подвариантами разводных пролётов — судоходству нельзя препятствовать. Нужны материалы и оснастка. Дубы у меня есть, но мало. Придётся заготавливать и, соответственно, сажать. Втрое — дерево полезное, посадки надо расширять.

О-ох… тут только тронь… Необходимое скорое присоединение Мордовии позволит расширять лесопитомники. Рост — взрывной. И по площадям, и по номенклатуре. Единичные делянки с грецким орехом, шелковицей, шиповником… Недостаток катастрофический. По плодовым… — «плачь, мальчик, плачь». А растут деревья… неторопливо.

Лесопосадки — ещё и необходимость ломать людей. Крушить комплекс «святорусских» стереотипов. Большинство моих насельников — «лесные крестьяне». Они всю жизнь, «с дедов-прадедов», деревья рубили, сжигали, выкорчёвывали, вываливали, сводили… уничтожали. А теперь им — посади и вырасти…

— Слышь, Воевода, может мне ещё и тараканов в дому развести?

— Будет нужда в тараканьем мясе — будешь разводить. По моей воле, по моему приказу.

Через несколько лет мы серьёзно пошли в Степь. Элементом чего была «лесная политика». С наказанием за порубку леса. Любого дерева, а не только бортного, как по «Русской Правде». С пониманием как и чем залесить верховья оврагов, не допустить разрастания эрозии почвы, избежать образования аналогов «Пустыни Донбасса» или «Голодной Степи».

Утвердили три типовых проекта мостов малых. Весьма актуально — устья Волжских и Окских притоков нужно перекрывать корректно.

Тема тоже… острая. По мостам в устьях ходят бурлаки. Это не просто местные туда-сюда таскаются — магистраль. Но — заливные поймы. А, к примеру, перекрыть устье Костромы от города до того холма, на котором монастырь поставят да Романовы спасаться будут… хотя деревянный мост в начале 20 века там был…