В Бирюк - Обмасонивание [СИ]

Отсюда — провокация «на самочку». Чисто — «на посмотреть». Уже достаточно для проявления перспективных… особей.

Другой вариант — «на хлеб». В развлекательном варианте описан у Буджольд в «Границах бесконечности».

В реале — использовался охраной германских концентрационных лагерей советских военнопленных. Охранники кидали куски хлеба перед голодными людьми вблизи выгребной ямы. Мечущаяся толпа сбивала кого-нибудь из пленных в дерьмо. Людей отгоняли выстрелами и веселились глядя на тонущих.

Нам на подобные забавы… времени нет. Мы — работаем.

Хмыканье, фырканье, ворчание в «обезьянниках» затихло. Народец начал приближаться к решёткам. Прищурено присматриваются — им плохо видно против света. Женщина. С полураспущенной косой. Молодая. Но уже… здесь такие по одному-два ребёнка имеют. А эта, явно, ещё… может даже и нетронутая…

Голая! Одна! Привязанная!

Так охотники крокодилов ловят. На привязанного козлёнка. И не только крокодилов. И не только на козлят. Почти все — охотились с живой приманкой, всё знают. Но… инстинкты бабуинов, гамадрилов, павианов и вообще — гиббонов… А опасности-то… какая опасность?! От разглядывания привязанной беспомощной самки?

Человек — сам себе враг. Смерть неминучая. Это я понял ещё в киевских застенках. Просто — по природе своей.

И наши «зрители» принялись это старательно подтверждать.

Наиболее «реактивные» выдвинулись к решёткам. «Отмычки», «шуты». Аж подвывают от предвкушения. Начали подманивать:

— У-тю-тю… Сл-а-аденькая моя… Не бойся, не бойся… мы сща тебя… чуть-чуть…

Ростислава при первых звуках, характерных умильных интонациях — рванулась в сторону. Но — недалеко. Вот, собственно, для чего и нужны наручники.

И с другой стороны — пошла аналогичная акустика. Улещивают на двух языках. На трёх — слышен и тюркский.

Внешняя соревновательность — хорошо. Лакомый кусочек, к которому тянутся чужаки — подгоняет самцов в обеих стаях.

Девушка закрутилась на месте, пытаясь как-то… прикрыться, встать как-то… менее привлекательно. Но повернувшись спиной к одним, она подставляет под взгляды и комментарии самцов свою попку, пока другие оценивают её… «банкротство».

Плотность зрителей в первом ряду у решёток увеличивается. Два сплошных ряда вжимающихся между прутьев похотливых морд, жадненьких, тянущихся к ней рук, поедающих её заживо глаз. Атмосфера накаляется. Поток умильных речей резко контрастирует с двумя рядами… наглядных подтверждений самцовости присутствующих. В сильно воздвигнутом состоянии.

«Патока» приманивающих слов ещё продолжается. Но самцы, кажется даже не осознанно, переходят от акустики к моторике — начинают трясти прутья решётки. И обнаруживают… неуспешность такого инстинктивного действия. Эмоции выразить можно. А вот приблизиться к желаемому объекту… увы.

Они не могут преодолеть препятствии, она — сойти с середины коридора. Никак. Павианы начали бы грызть прутья. У хомнутых — челюсти слабоваты. И от «патоки улещивания» обе стаи переходят к «яду ненависти». Ненависти к ней, к беззащитной и беспомощной женщине. К предмету своих вожделений. Недоступному.

«Видит око, да зуб неймёт», «близок локоть, да не укусишь» — эти русские народно-стоматологические мудрости дантистами не лечатся.

Пошли оскорбления. Тут полегче — Ростислава понимает выкрики только с одной стороны. От наших, извините за выражение, соплеменников. Да и эти… высказывания… в общем рёве возмущённых самцов…

— Микола! Гля кака баба! Ты её…?

— Ни. А ты?

— И я — ни. Вот же бл…дь!

Слова… ничего не меняют. Кроме нарастающей, само-закипающей злобы. «Вбив бы гада»… но нечем. «Обезьянники» — пусты, «пациенты» — голы. Начинают плеваться. Далековато. У большинства не долетает. Но есть особо талантливые, в этой части, особи.

О! Интересно: какого-то дальнобойного тощего сопляка, явную омегу, тащат в середину линии, поближе к цели. Расталкивая куда более уважаемых, матёрых мужиков.

— Он попадёт!

Уже нет — «ствол» раскровянили. Приложили. Мордочкой об решётку. Нечего не своё место занимать. «Не по чину».

Вспышка насилия на одной стороне, вспышка, с несколькими рефренами мордобоя — с другой. Хорошо — Ноготку завтра по фингалам легче будет отбирать «кандидатов на собеседование».

Кроме слюноотделения у хомнутых и прочих обезьян есть и разные другие… отделения.

«А сейчас наш клоун Вася обосс…т девятый ряд. Зрители восьмого ряда могут наблюдать радугу»

Профессиональных клоунов, с компетенцией брандспойта… дикие люди, что возьмёшь.

О! Есть и сообразительные индивидуумы. Сообразили насчёт «разгрузки чресел молодеческих». Демонстративно. С чувством глубокого удовлетворения. Само… Нет, общество возражает. Традиционное табуирование оказывается сильнее здравого смысла. В отличие как у негров в Нгоро-Нгоро. Могли бы сбить концентрацию гормонов в собственных мозгах… или что там у них в верхней полусфере.

Инициативников бьют. А вон одного потащили внутрь «обезьянника» и поставили… в качестве жено-заменителя. С другой стороны… горделивая демонстрация чисто самцовой случки для недоступной сучки. Большой самец рейтинг зарабатывает. На всякий случай — а вдруг повезёт добраться и до бабы.

Стаи расползаются по свои залам. В глубине — кого бьют, кого… наоборот — любят. Но неуёмных у решёток ещё порядочно. И они переходят к… к предвосхищению Салтычихи.

Та, в конце своей долгой жизни, сидела в келье за решёткой. Когда появлялись посетители посмотреть — «живая легенда» метала в них свои фекалии. Пребывала она в таком состоянии лет семнадцать. Натренировалась… Как охотник — белке в глазик.

Здесь охотники есть. А вот такого навыка нет. Мажут. В смысле — промахиваются. Неприятно, конечно. Но по сравнению с традиционным иудео-христианско-мусульманским побиванием камнями…

Пожалуй, мы их слишком хорошо кормим — боезапас должен был быстро кончиться. А они всё ещё… тужатся.

Некоторые «снаряды» улетают на другую сторону, в другой «обезьянник». Пошла «арт. дуэль». С переменным успехом. Вот один из шишей не вовремя открыл рот. И получил. И выразил неудовольствие путём оплеухи своему соседу.

«А что делать?! Что делать-то?!».

А тот ответил! Хотя, по виду, шестёрка. За него вступились. Свита одного из «прорастающих» лидеров. А свита другого — против. И остальные подтянулись. А с другой стороны? Какой-то псих с фанатично горящими глазами пытается выковырять глазик у здорового мордоворота. Которого держат трое из свиты ветхого старичка.

Старичок — карт? — Изолировать. Но работать с ним… вряд ли. Псих — адепт? Имеет смысл отделить и вогнать в депрессию. С чертовщиной.