Орсон Петерсен - Работа над ошибкой [litres]

Например, чтобы вычислить орбиты небесных тел, которые, по их мнению, вращались вокруг Земли, надо связать их с музыкальными интервалами. Иначе говоря, греки утверждали, что все закономерности природы музыкальны, а движения небесных тел они назвали музыкой сфер».

Хорошо, что все люди разные!

Родион вернулся из школы примерно в час дня. Алены дома не было. Она ушла на встречу с оценщиком еще утром. К приходу племянника Эмиль приготовил обед. Мальчики сидели за столом на кухне, ели глазунью. Родион пил сладкий чай, а Времянкин кофе без сахара.

– Ты со мной не разговариваешь? – начал дядя.

– Разговариваю. Почему? Просто говорить не о чем, вот и все.

– Тебе понравилось в посольстве?

– Пойдет.

– Подарок уже смотрел?

– Мама не разрешила. Сказала, что только после того, как исправлю тройку. По «Окружающему миру».

– Могу помочь тебе с уроками, если хочешь.

– Чего? Если ты играешь на рояле, это еще не значит, что ты самый умный.

– Не значит, но я уже прошел четвертый класс.

– Обойдусь без сопливых. Не забывай, кто здесь старше.

– Понятно.

– Что тебе понятно?

– Что ты не можешь принять от меня помощь потому, что я младше. Это, видимо, ущемляет твое достоинство.

– Че?

– Тебя раздражает моя целеустремленность, я думаю. Бесит даже. Мои успехи в школе и прочее, я прав?

– Мне пофиг. Что ты пьешь? Кофе? Мама разрешила тебе пить кофе?

– Я не спрашивал.

– Но она знает?

– Знает.

– Ладно. Тогда я тоже буду.

– Налить тебе?

– Пссс.

Родион слез со стула, вынул из сушилки чистую кружку и поставил ее на скатерть. Затем снял с нагревателя прозрачный кофейник с горячим напитком и дрожащей рукой, занес стеклянный носик над глиняной чашкой.

– Не обожгись, – предупредил Эмиль.

– Следи-ка лучше за собой, а то нарвешься.

Племянник резким движением наполнил кружку, перелив жидкость через край.

– Блин! – вскрикнул он.

Парень неосторожно дернул рукой и опрокинул глиняный сосуд. Разлитый кофе быстро добрался до края стола, у которого располагался Родион. Мальчик отпрыгнул назад и расплескал жидкость из кофейника прямо на себя. Его пальцы разжались, колба полетела вниз и разбилась о кафельный пол. Остатки кофе вылились на ноги Родиона, а кофейник разлетелся мелкими осколками по всей кухне. Эмиль спрыгнул со стула. Племянник сделал шаг назад, чтобы выйти из горячей лужи и, зажмурившись, замер.

– Стой, где стоишь! – скомандовал Времянкин. – Не наступи на стекло.

– Горячо, блин, – выдавил Родион.

Его изогнутая поза напоминала склонившуюся над водой плакучую иву. По безвольным кистям рук на пол стекали темные капли. Из левого глаза Родиона вырвалась слеза, под носом надулся сопливый пузырь.

– Снимай мокрую одежду. Быстро! Я сейчас.

Эмиль выбежал из кухни, а через мгновение вернулся с веником в руке. Он принялся сметать осколки в кучу. Пострадавший тем временем снял с себя рубашку, брюки и носки. Расчистив племяннику путь, Времянкин достал из холодильника два пакета замороженных овощей и вручил их Родиону.

– Вот, приложи к обожженным местам. Я пока приберусь здесь.

В трусах и майке, с двумя пакетами ледяного горошка разнесчастный паренек поспешил в свою комнату.

Закончив с уборкой, Эмиль пошел проведать племянника. Дверь в покои Родиона была прикрыта. Времянкин постучался и вошел. Он вдруг понял, что не заходил в эту комнату уже много лет – с тех самых пор, как окончил школу и уехал из города. Эмиль бывал в этой квартире несколько раз за прошедшие годы, когда навещал сестру с племянником, но в эту комнату он не заходил. Не специально, а просто потому, что гости обычно ограничиваются прихожей, залом, кухней и санузлом. И сейчас, после нескольких месяцев проживания в квартире, данная часть помещения оставалась за пределами привычного маршрута Эмиля.

Когда-то много лет назад эта комната была его местом обитания. В ней он провел семнадцать лет своей жизни. Детство и юность. Когда Времянкин был здесь в последний раз, комната казалась ему слишком тесной. Сейчас же она выглядела довольно просторной. Он с трудом узнавал свое прежнее жилище. Мебель была другая и стояла по-другому, другие обои и шторы. Место у стены, где раньше располагалось фоно, пустовало. Эмиль прошел туда и остановился. Родион, облаченный в темный спортивный костюм, лежал на заправленной кровати, уткнувшись лицом в подушку. Не пригодившийся горошек размораживался на покрывале.

– Родион, ты как? – беспокоился дядя.

– Отстань! Это все из-за тебя!

– Что я сделал?

– Ты лез все время и говорил под руку.

Эмиль подошел к занавескам и раздвинул их. В комнату проник яркий свет.

– Эй, ты че делаешь? Закрой! – мгновенно отреагировал Родион, оторвавшись от подушки.

Времянкин узнал балконную дверь. Деревянная, отделанная рейкой дверь с окном. И еще большое окно в стене, справа от двери. Те же стекла, с навечно присохшими каплями старой краски, те же рамы с алюминиевыми ручками. Из тех же щелей сквозило. Под свежим слоем эмали проглядывались старые трещинки и шляпки гвоздей, хорошо изученные Эмилем еще в детстве. Он встал на балконный порожек, ухватился за штапик дверного окна, приподнялся на носочки и заглянул в лоджию. Его интересовала внешняя обшивка дверного проема. Когда-то давно, жарким летним днем, он оставил здесь свидетельство своего пребывания. Выжженное при помощи лупы и солнечного света имя – Эмиль. Оно и сейчас было там, слегка потускневшее, но отчетливое. Мальчик заметил, что ниже, под его именем, выжжено что-то еще, чего он раньше не видел. Чуть подтянувшись, Времянкин смог разглядеть надпись. На сосновом наличнике красовалось еще одно имя – Родион. «Идет по моим стопам», – подумал Эмиль.

– Оглох, что ли?! Быстро закрой! – заводился племянник.

– Я хочу рассказать тебе кое-что… Это тайна. Большой секрет. Поэтому…

Эти слова Эмиля, негромко произнесенные в стекло, легли конденсатом на холодную поверхность. Времянкин спрыгнул с порожка на пол. Только он повернулся к Родиону, как ему в голову прилетел взмокший пакет подтаявшего горошка. Эмиль успел зажмуриться. От столкновения со лбом мальчика пакет порвался, и горошины разлетелись по всей комнате.

– Ты спятил?! – возмутился дядя.

Родион вскочил с кровати, приблизился к мальчику, резким движением обхватил его шею, выставил вперед ногу и опрокинул через нее родственника.

– С ума сошел?! – прокряхтел Эмиль, оказавшись на полу лицом вниз.

Родион навалился на него сверху и начал заламывать руку. Дядя трепыхался, пытаясь вырваться из-под пресса, но племянник был сильнее. Несколько месяцев ежедневных зарядок не помогли Времянкину в этой неравной схватке.

– Отпусти!