Сергей Кузнецов - Живые и взрослые [трилогия]

Это Чезаре взорвал стену тюрьмы, и гирельеры устремляются к бреши, спасаясь от пулеметного огня. Марина вбегает одной из первых и не видит, как у самого порога падает Сандро. Ника успевает подхватить его и втащить внутрь – точь-в-точь как тогда в метро.

– Сандро! – кричит Ника. – Ты цел?

На губах Сандро лопаются красные пузыри, косички перепачканы в крови и кирпичной крошке.

– Чертовы джеты все-таки достали меня, – бормочет он, а когда Ника нагибается еще ниже, еле слышно шепчет: – Только не говорите маме.

Напоследок он сжимает Никину руку, а потом катапультируется в черный тоннель и следом – в промежуточный мир второго порядка, в преддверие мира дважды мертвых, если, конечно, такие миры – не досужая выдумка, рожденная под сводами прохладных каменных соборов с цветными витражами и красочными фресками.

– Сандро! – кричит Ника. – Сандро!

Марина этого не слышит – она бежит по коридору, вспоминая схему расположения камер, где крестиком помечена одна, та самая, где Гоша. Она бежит и едва не проскакивает нужный поворот – но нет, вот же он, правильно!

– Гоша, ты здесь?

И из соседней двери, совсем не той, к которой бежала, слышит:

– Марина? Ты?

– Да! – отвечает она и командует: – Отойди от двери, мы сейчас ее взорвем!

И сама радуется, какой у нее строгий, решительный, уверенный голос, как у настоящего командира, – но тут же горячим огнем обжигает лицо: двое охранников бегут по коридору, стреляя на ходу. По счастью, не слишком метко, и Чезаре успевает снять их одного за другим еще до того, как новый взрыв разносит бронированную дверь.

Марина на мгновение глохнет, а потом сквозь сизый кислый дым видит, как из раскуроченной двери появляется Гоша, бледный, исхудавший, но все-таки – с улыбкой на перепачканном лице.

– Марина, – говорит он, – вы нашли меня, да?

Потом они мчатся сквозь ночь на угнанных армейских грузовиках, все вчетвером – обнявшись в кузове, брезентовый полог хлопает на ветру, урчит мотор, и Марине кажется, что Ника целует Гошу, а может, только кажется, а если даже и целует – ну и что? Они не виделись неведомо сколько и, в конце концов, только что его спасли.

– Ну что, дурак, доволен теперь? – Лёва пихает Гошу в бок. – Что нам ничего не сказал, один поперся? В героя решил поиграть?

– Ну, дурак, да, – соглашается Гоша, – но вы бы меня не отпустили. А я вроде как Нику хотел прикрыть.

– Не фиг меня прикрывать, – смеется Ника. – С вами, героями, всегда так: сначала прикрываете, а потом вас же и спасай.

Грузовик останавливается, они выпрыгивают из кузова. Песок мягко пружинит под ногами, в темноте шумят невидимые морские волны. В свете фар – бесконечный пляж, в темном небе сияет опрокинутый узкий серп луны.

Вчетвером, прижавшись друг к другу, они стоят над прибоем. Ника то и дело касается Гошиной руки – не то гладит, не то проверяет: Гоша в самом деле тут, в самом деле вернулся к ним?

Волны океана бросаются на песок – и их мерный шум напоминает о литорали Белого моря, о первом путешествии и первой победе.

Мы уже почти взрослые, думает Лёва. Почти взрослые, но здесь, в темноте, за час до рассвета, взявшись за руки, мы можем на миг вернуться назад, в то невинное время, когда еще не встретили Майка, не увидели Арда Алурина, не приняли первый в своей жизни настоящий бой… когда мы еще были детьми.

Новый грузовик въезжает на пляж, в свете фар Лёва смотрит в лица друзей – и на секунду они превращаются в прежних мальчиков и девочек.

Из грузовика спрыгивает Майк.

– Привет, чуваки! – кричит он. – Дело выгорело, а?

И тут Лёва вспоминает, что Сандро больше с ними нет.

Солнечные лучи косо расчерчивают влажный душный воздух. Над головой – переплетенные ветви, путаница лиан и листьев, все оттенки зеленого… только разноцветные пятна попугаев скользят по зелени, щелкают клювами, пронзительно галдят. Чезаре стоит перед грубо сбитым столом. Косички распущены, спускаются на широкие плечи, лицо торжественно и серьезно. Одну за другой он зажигает свечи на столе.

– Мы прощаемся с нашими друзьями, погибшими ночью, – говорит он. – Мы не смогли увезти их тела, но по нашей традиции мы вспомним их, зажигая поминальные свечи.

Чезаре одно за другим называет имена, и Лёве это кажется немного глупым: разве, зажигая свечу и называя имя, можно попрощаться с человеком? Впрочем, они же все равно уже были мертвые – и Лёва думает, что там, в Заграничье Живых, он бы не поверил, что будет когда-либо хоронить погибших мертвых.

Чезаре зажигает последнюю свечу, говорит: «Алессандро Фернандес» – и Лёва вспоминает тарелки с дымящейся фасолью, сенёру Фернандес, трех братьев и двух сестер Сандро, грохот вью-ёркской подземки, разговор в пыльном дворе…

Сандро так и не стал взрослым, так и ушел мальчишка мальчишкой. Что он там сказал Нике? Что-то про джетов и еще…

«Только не говорите маме». Эту просьбу легко выполнить – вряд ли они снова увидят сенёру Фернандес. Разве что Майк, когда вернется домой…

Семнадцать трепещущих огоньков на столе, суровые гирельеры молча стоят вокруг – а затем налетает ветер и задувает свечи.

– Пусть они найдут дорогу по ту сторону любой Границы, – произносит Чезаре, – а мы их никогда не забудем. Вива либерта!

– Вива либерта! – откликаются люди.

А может быть, думает Лёва, в мир дважды мертвых Сандро все-таки придет взрослым? Может, будет отцом какому-нибудь мальчишке, такому же, каким он сам был здесь, и получится, что не зря он все-таки старался?..

– Спасибо, что помогли, – говорит Марина.

Чезаре курит, прислонившись к нагретому боку грузовика.

– Мы всегда рады помочь живым, – отвечает он. – Они много делают для нашей борьбы.

Не видел здесь ни одного живого, думает Лёва. Впрочем, как бы я определил? А может, в самом деле не видел – может, они приходят по ночам, тайком. Шаманы или даже легендарные диверсанты, воины-тезеи пересекают Границу, чтобы… чтобы что?.. чтобы много сделать для их борьбы ?

Чезаре бросает окурок на песок, вдавливает носком ботинка из сыромятной кожи. Как Марина смотрит на Чезаре! Примерно так же, как Майк – на Марину. Конечно, Чезаре – сильный, красивый, мускулистый… Лёве никогда таким не быть, ни здесь, ни по ту сторону Границы.

Они совсем не похожи, хотя оба и носят очки.

Наверно, я просто ревную, думает Лёва. Чезаре – отличный парень. И помог нам освободить Гошу. Мне тоже надо поблагодарить его – тем более, скоро уже расставаться.

– Как вы нас отправите назад? – спрашивает Лёва.

Знаменитый гирельер улыбается:

– Проще простого. У нас есть все, что нужно для Перехода.

Ну да, можно было догадаться: то, что работает по ту сторону Границы, работает и по эту. Все знакомо: пятиконечная звезда в круге, магнитная свеча в центре, пятеро держатся за руки.