Сергей Кузнецов - Живые и взрослые [трилогия]

Лучше бы чаще ходили в тир! Стреляла Марина хорошо, а на теоретических занятиях еще и выучила все марки и калибры стрелкового оружия. Выяснилось, например, что у «Хирошингу-2001» самый крупный пистолетный калибр.

МУА и ТиПП радовали Марину, а вот с остальными предметами было нелегко: она даже боялась, что провалит сессию, но зимой с первого раза сдала все экзамены, и сдала довольно неплохо – хотя все равно по итогам заметно уступила Оле Ступиной.

Это, конечно, была главная подлость: прийти первого сентября в Академию и обнаружить ту самую Ступину, с которой они когда-то вместе учились в двадцать девятой школе.

Зубрила, зазнайка и подхалимка, давний Маринин враг. Едва ее увидев, Марина поняла, что за три прошедших года Ступина изменилась, но осталась такой же противной.

Марина помнила Олю тихой пай-девочкой – вечно поддакивала учителям, тихо стучала на одноклассников. Теперь Ступина превратилась в наглую девицу, которая использовала кричащий макияж и короткие обтягивающие платья так же, как в школе использовала подхалимаж и зубрежку.

На первой же вечеринке Оля заявила вившимся вокруг нее парням, что ее звали в школу манекенщиц, но она выбрала Академию.

– Зачем же? – не сдержавшись, спросила Марина.

– Чтобы ездить в Заграничье, – ответила Ступина, – и привозить оттуда побольше мертвых шмоток. Зачем же еще?

– Да уж, манекенщицы в Заграничье ни к чему, – буркнула Марина. – Там и своих хватает.

Оля в ответ победно улыбнулась, вытянув длинные ноги поперек комнаты.

Эту манеру глядеть на Марину с легким сочувствием Оля сохранила до третьего курса. Когда они оказывались вместе в раздевалке, Оля по полчаса вертелась перед зеркалом, бросая на Марину жалостливые взгляды – дескать, не всем повезло с фигурой, что уж тут поделать! Вообще-то, Марина вовсе не считала себя дурнушкой, но под этим взглядом сразу терялась. В такие минуты ей больше всего хотелось размахнуться и врезать Оле – без всяких правил об-гру, судей и финального гонга.

Поэтому Марина не спешит в раздевалку после боя. Просит тренера еще раз показать приемы защиты, но то и дело поглядывает на большие стенные часы. Когда до следующей пары остается всего пятнадцать минут, она говорит:

– Простите, у нас сейчас семинар по идебору, а Александр Львович не любит, когда опаздывают.

Тренер кивает – полковник Дружинин, старый борец идеологического фронта, действительно терпеть не может опозданий. Студенты его недолюбливают, считают старомодным занудой, но Марина знает, что как раз на его занятиях можно узнать много интересного – если, конечно, отсеять ерунду, которую он время от времени говорит.

Когда Марина выходит из душа, Ступина уже стоит в дверях раздевалки.

– Чего-то ты долго сегодня, Мариночка, – говорит она. – Смотри, не опоздай на идебор.

Бросив прощальный взгляд в зеркало и поправив прическу, Оля удаляется, цокая каблучками италийских сапожек.

Вот ведь дрянь, думает Марина, даже дверь не закрыла. Она заматывается в полотенце и идет к выходу, но не успевает дойти, как дверь с грохотом захлопывается сама.

Марина возвращается к шкафчику – его жестяная дверца несколько раз закрывается и открывается снова, будто на сильном сквозняке. Марина оборачивается – дверь раздевалки по-прежнему закрыта, окна вообще заколочены наглухо. Сквозняку здесь неоткуда взяться.

Дверца шкафчика хлопает еще раз – но, торопливо одеваясь, Марина почти забывает об этом.

– Марин, я тебе место занял, – говорит высокий брюнет Паша, лучший стайер в группе.

Место, он, конечно, занял рядом с собой. Кто бы сомневался, усмехается про себя Марина. Хотя кто его разберет, почему Паша всегда старается сесть поближе к ней – то ли ухаживает, то ли надеется списать: любая интеллектуальная деятельность дается ему с трудом.

Впрочем, сегодня нет никакой письменной работы, так что, видимо, все-таки ухаживает.

– Спасибо, – с улыбкой говорит Марина и опускается рядом.

Жалко, думает она, что за два с лишним года в Академии у меня так и не появилось настоящих друзей. Я, конечно, не рассчитывала встретить здесь еще одного Лёву, Гошу или Нику – о, в особенности Нику было бы странно здесь встретить! – но думала, что ребята будут хотя бы как в школе, в старших классах. Увы, оказалось, в Академии учатся блатные дети высокопоставленных родителей, карьеристы вроде Ступиной и спортсмены вроде Паши.

Сама Марина, конечно, проходит по разряду «блатных» – как-никак, за нее замолвил словечко Юрий Устинович, сам начод Ищеев, Начальник Особого Департамента Внутреннего Контроля Управления Безопасности, – и все об этом знают. Руководитель курса даже сказал однажды, что на Марину возлагают большие надежды – это, конечно, приятно слышать, но жизнь приучила Марину осторожно относиться к чужим ожиданиям на свой счет.

Очевидно, у Юрия Устиновича были причины предложить Марине учебу в Академии – но почему она это предложение приняла?

– Кто такие смертники? – спрашивает Паша, легонько тронув ее за локоть.

Ах ты, задумалась и пропустила начало лекции. Видимо, Дружинин решил пройтись по НОМам, неорганизованным объединениям молодежи.

– Смертники, – тихо говорит Марина, – это такой НОМ, популярный лет пять-десять назад. Поклонялись Заграничью, говорили, что надо уже здесь вести себя как мертвые, чтобы не бояться Последнего Перехода. Правда, они никогда настоящих мертвых не видели, поэтому одевались во всё черное с серебром, а вовсе не как мертвые одеваются. Несколько лет назад вышли из моды и почти не встречаются.

– Ага, – кивает Паша. – Откуда ты только все знаешь?

– Учебники читаю, – отвечает Марина, что, конечно, тоже правда. Но смертников-то она просто помнит: когда-то была знакома с девочкой Лёлей, называвшей себя смертницей Аннабель. Однажды ночью, почти шесть лет назад, они выдержали тяжелый бой в заброшенном доме… бой, в котором снова погиб Ард Алурин, ветеран Великой войны, даже в Заграничье сохранивший верность живым и пришедший тем вечером, чтобы спасти пятерых живых детей.

– Конечно, смертники возникли не сами по себе, – продолжает у доски Дружинин. – Все эти годы их подпитывали деньгами, одеждой и литературой из Заграничья. Нетрудно увидеть за этими далеко не невинными детскими шалостями длинные уши Конторы.

Редкая лекция в Академии обходится без упоминания Конторы – главного разведывательного управления Заграничья. Однокурсники Марины уверены, что Контора – главный враг Учреждения, и в будущем им предстоит увлекательная борьба с агентами, которых она тайком засылает к живым. Впрочем, Марина об отношениях Учреждения и Конторы знает куда больше – но, конечно, никому не рассказывает.