Цезарий Збешховский - Всесожжение [litres]

«Как дела, Тим? Подай знак, что жив и в сознании. Мы схватили этого злодея, Маркоса, на самой границе. Он пытался вывезти все машины. Нам повезло, а то еще несколько часов, и мы б его проворонили. Останемся в Кодене до завтра. Легавые с экономического придолбались к нам, как всегда. Завалюсь к тебе, как только вернусь. Удачи, Карл».

«Я в сознании, но чувствую себя словно изношенная резина», – лаконично ответил Тимон.

Буквы прыгали перед глазами, поэтому он не был уверен, что Масный сможет прочитать сообщение.

Тим немного подождал и выполз из кровати. Его затошнило, но он заставил себя проглотить несколько ложек разогретого на плите витаминизированного супа. Тот стоил почти десять вианов, но на вкус был таким, что Тим не выдержал и вылил все в раковину. Потом трясущимися руками пустил струю холодной воды и выпил полуденный комплект таблеток.

Колебание не унималось. Только опытный моряк мог его измерить, но Тимону была незнакома шкала Бофорта.

Около пяти часов отозвался коммуникатор. Звонок долго вибрировал, пока не вырвал Тима из дрёмы, и тот был вынужден приложить неимоверные усилия, чтобы дотянуться до трубки. Он узнал голос госпожи Винтер.

– Я звонила вам на работу, – сказала она. – Уговорила секретаршу, чтобы она дала мне ваш номер телефона.

Косовиц не ответил. Он силился собрать расползающиеся мысли. Удавалось это с большим трудом, поскольку они были слишком противоречивыми и вызывали чувство потерянности. А ещё их накрывала тень злости.

– Как вы себя чувствуете? – через какое-то время спросила она.

– Не очень, – буркнул он. – По правде сказать, я не совсем в себе.

Он услышал, как Сайла вздохнула, и представил себе выражение её лица. У него было ощущение, что на нём проскользнуло презрение.

– Мне очень жаль. Это я виновата, – добавила она шепотом. – Я хотела извиниться и предложить помощь.

– Как-нибудь сам справлюсь, – сказал он. – Но спасибо, что позвонили.

Он перевернулся на другой бок и закрыл глаза.

– Мы можем ещё минутку поговорить? – в голосе Сайлы чувствовалось волнение. – Расскажите мне, что случилось? Я видела, как коллега стянул вас с дороги, и вы упали в обморок на обочине. Я даже не успела выйти к вам.

– Позвонил наш шеф, мы должны были возвращаться, – Тим говорил невнятно, хриплым голосом. – У нас не было время попрощаться.

– Я понимаю. Я допускаю, что этот звонок был важным. Но, честно говоря, я боюсь, что все значительно хуже.

– Вы говорите про меня? – удивился Тим.

– Я испугалась за вас. Я так и не знаю, что вы увидели, но хочу попросить вас оставить это дело. Это очень опасно, даже больше, чем вы думаете.

Тимон грустно усмехнулся. Его тело покрывали капли пота, а на губах ощущалась горечь перца.

– Мне не нужно вам об этом рассказывать, – прошептал он. – Думаю, вы знаете, что случилось. Может, раньше вы только догадывались, но сейчас знаете точно.

– Нет! – отрицала она. – Как вам пришло такое в голову?

– Это неважно. Поговорим, когда мне полегчает.

Стало тихо. Казалось, они не могут прервать тишину и будут дальше молчать на радость собственников Телефонии.

– Что вы увидели, Тим? – спросила она немного истерично. – Даже, если вы ощущаете ко мне враждебность… прошу мне рассказать, и я вас больше не побеспокою.

Тим с трудом проглотил слюну. Влажные ладони невольно сжимали скользкую ткань одеяла.

– Я увидел зло. Гипнотически прекрасный свет, – сказал он. – Я должен погасить его любой ценой и хочу, чтобы вы мне помогли!

Он выключил коммуникатор. Под веками снова завращались цвета треугольника. Время от времени он неожиданно появлялся и выедал по кусочкам его болезненный мозг. Навязчивая иллюзия, от которой Тим не мог освободиться. Преследователь. Указатель.

Весь вечер он боролся с головной болью, просматривая в Синете карту окрестностей Риле. На странице Картографического общества он нашел детальную карту масштабом 1:500. На ней были обозначены отдельные дома и деревья. За поместьем Винтеров, там, откуда плыл свет, тянулись поля. Дальше шла боковая дорога и большой сад или лесок, рядом с которым стояло несколько построек. Они находились приблизительно в шести километрах от шоссе по прямой. Тим распечатал карту и обозначил на ней самый легкий подъезд.

Он был почти уверен, что свет шел именно оттуда. Заметные на карте постройки стояли на возвышенности. Лучи могли достигнуть шоссе, не встречая никаких препятствий. Территория между поместьем и дорогой пустовала, то есть, по мнению Тима, ближе источник находиться не мог, но и дальше тоже, так как возвышался лес, через который – как и сквозь ворота – свет не мог проникнуть.

От усилий у Тима затрещала голова, но он почувствовал, что сделал важный шаг вперед, надеясь, что утром ему будет легче и он снова поедет в Риле.

Его отрезвил рывок руля и страшный визг, когда колеса «динго» зацепили обочину. Тим справился с машиной, а потом сбавил скорость до семидесяти километров в час. Надо следить, сосредоточиться на вождении, потому что парализованный светом мозг спал наяву, коварно искажая реальность.

Утро пятницы принесло желанное облегчение. Твердая земля под ногами, острота зрения и здоровый голод, который позволил Тимону съесть нормальную еду. Он размышлял о том, что собственно мог поехать на фирму, но заключение ISM не позволяло этого. Поэтому у него было время для себя, которое он не мог потратить впустую.

Тим быстро оделся, в коридоре допил горячий чай и вышел из дома с курткой в руках. Ему казалось, что он несколько лет не был в лучшей форме, хотя ноги немного дрожали при каждом шаге. Он выехал из гаража, взвизгнув шинами, и сразу же повернул в сторону окружной. Когда выехал на нее, по радио передали точный сигнал времени – минуло девять.

Тим ехал довольно быстро, опережая автомобили, что сонно тянулись по трёхполосной дороге. Лишь утрата равновесия вернула его к действительности. Она его немного напугала, но не настолько, чтобы всё бросить и вернуться. Он выругался под нос, открыл окно и закурил сигарету.

Потом набрал номер Винтеров. Телефон не отвечал, что разозлило его ещё сильней. Бледное, заросшее лицо Тима приобрело упрямое выражение, как тогда, когда он уезжал из дома под аккомпанемент ругательств и криков Виктории. Он чуть не убил свою жену. Она выскочила на дорогу, и он затормозил в последнюю секунду. Правая нога среагировала на автомате, наученная годами опыта. В воображении он видел, как её тело разбивает лобовое стекло и сползает по капоту автомобиля.

Воспоминание о том утре вызвало в нем отвращение. Тим даже удивился, почему снова о нем думает. Считал, что выбросил из себя эту грязь и начал смотреть на мир нормально. Но вдруг из глубокой раны снова стала сочиться чёрная кровь.