Роберт Сойер - Квантовая ночь [litres]

Дедушка Кайлы был слепой – она знала, как вести слепого, поддерживая под локоть, и рефлекторно сделала именно это.

– Кто ты? – спросил Уоркентин.

– Студентка, – ответила Кайла. – Ходила на ваш курс в прошлом году. – Она быстро нашла нужную комнату. Дверь была закрыта. Кайла отпустила локоть Уоркентина, открыла её и…

– О боже!

– Что?

Она присела возле лежащего человека, проверяя пульс, но холод его кожи сразу подсказал, что пульса она не найдёт.

– Здесь… здесь мертвец.

– Вот дерьмо! – сказал Уоркентин. Он поковылял к дверному проёму, и Кайла встала, чтобы впустить его. Оказавшись внутри, он резко сказал:

– Закрой дверь!

Она подчинилась. Уоркентин дышал громко и хрипло.

– Мы должны вызвать полицию, – сказала она.

– Нет, – резко отозвался профессор. – Нет. Чёрт, чёрт, чёрт!

– Но он мёртв.

– Как он выглядит?

– Худой, с чёрными волосами. Сэр, я думаю, у него сломана шея.

– На нём есть часы с калькулятором?

– Э-э… да.

– Да чтоб тебя. Это Доминик. Господи Иисусе!

– Здесь телефон, – сказала Кайла. – Здесь выход в город через девятку?

– Не звони в полицию, – сказал Уоркентин. – Не звони никому .

– Почему?

– Помоги мне найти стул.

Кайла выкатила из-за стола кресло и поставила его между стеной и лежащим на полу трупом; потом она подвела к креслу Уоркентина, и тот медленно опустился в него. Грудь профессора тяжело вздымалась, он был весь покрыт потом, а кожа приобрела желтовато-серый оттенок.

– Ладно, – сказал он. – Слушай. Об этом, – он указал на своё лицо, – нельзя никому сообщать.

И об этом, – он махнул рукой в сторону трупа, – тоже.

– Но…

– Слушай меня! Здесь велись секретные исследования. Они… гммм… вышли из-под контроля, но…

– Секретные? – потрясённо переспросила Кайла.

– Да. Для американской армии. Мы не можем обращаться к канадским властям.

Всё это казалось Кайле довольно неправдоподобным, но в то же время ужасно интересным.

– Вы уверены, что вам не нужен доктор? – спросила она.

– Господи боже мой, да разумеется он мне нужен. – Обильное кровотечение у него вроде бы прекратилось, но он часто вздрагивал – и с его окровавленными глазницами это выглядело странно и пугающе. Он нашёл и протянул ей свой бумажник. Кайла отметила, что тот довольно плотно набит деньгами, среди которых виднелось несколько коричневых банкнот, которые она редко держала в руках [99] Банкнота номиналом 100 канадских долларов. .

– Мой двоюродный брат – доктор, хирург. Он поможет. Там должна быть бумажка с телефонными номерами, видишь? Джейкоб Раймер, это он. Позвони ему.

– Позвоню, – сказала Кайла, направляясь к телефону, – но…

Уоркентин учащённо дышал, судорожно втягивая в себя воздух, и сгорбился, явно страдая от боли.

– О боже, – сказал он. – О боже. О боже.

– …но, сэр, что мы будем делать с трупом?

– Нам… чёрт, гадство, дерьмище… нам… нам нужно от него избавиться.

– Что? – воскликнула Кайла.

– Мы должны его уничтожить. Никто не должен знать.

Кайла ощутила, как в ней вспухает волна былого возбуждения. Резать соседских кошек и собак было здорово, но это – это будет куда как лучше! Такая разрядка, такая восхитительная разрядка!

– Я с вами, – сказала она.

Наши дни

Я был готов – пусть и не всецело – к тому, что в моём прошлом было что-то травматичное, однако в самом деле что может шокировать более, чем удар ножом в сердце: перикард разрезан, левая пазуха вскрыта, жизнь вытекает из меня струёй? Бывает ли большее потрясение, чем лежать на обледенелом тротуаре холодной зимней ночью? Понятно, что, когда ты настолько близок к смерти, никакой пережитый ранее ужас уже не может быть хуже.

Но нет. Мне приходилось снова и снова повторять себе, что ничего этого не было. То, что я только что вспомнил, – вот это была реальность. И «едва не быть убитым» бледнело перед «убить самому».

– Но почему я не помню, как это делал? – спросил я, глядя на Намбутири с крутящегося кресла.

– Ну, – ответил он, приподнимая свою комби-бровь, – если перейти в область догадок, то я бы сказал, это из-за того, что вы не спали, перед тем как Уоркентин погрузил вас в кому во второй и третий разы. Ведь как раз во время сна дневные впечатления сортируются, и наиболее яркие из них кодируются для длительного хранения.

– Но люди, которым делают хирургическую операцию, помнят и как им давали наркоз, и как они позже пришли в себя.

– Верно. Но у вас также паралимбические повреждения. Я не удивлюсь, если окажется, что вербальной памяти требуется некоторое время, чтобы снова начать работать как следует. Подозреваю, что если мы перейдём к зондированию вашего вербального индекса, то обнаружим, что вы немедленно начали конфабулировать события, чтобы заполнить ваш тёмный период. Так же как природа не терпит пустоты, разум хочет непрерывной цепи событий – даже если ему приходится их придумывать.

– Гммм. И… хммм .

– Да?

– Мне много лет снится один и тот же кошмар: чудовище, которое мне необходимо уничтожить, и я держу факел, но с застывшим, словно замороженным, пламенем. Это наверняка та сломанная бейсбольная бита.

– А, то есть вы всё-таки частично закодировали случившееся в тот короткий промежуток.

– Надо же, как повезло, – тихо сказал я. И затем поднялся и направился к двери.

– Куда вы? – спросил Намбутири.

– Повидаться с Менно Уоркентином.

Когда я вышел из лифта, Менно ждал у входа в свою квартиру; Пакс сидела у его ног.

– Падаван, – сказал он, отступая в сторону, чтобы дать мне пройти.

Просторная гостиная с её серебристо-голубой мебелью не изменилась с тех пор, как я последний раз приходил сюда. Менно прошёл меж двух тотемных столбов на кухню. Пакс послушно проследовала за ним; я видел, что собака идёт впереди на незнакомой территории, но она понимала, что в собственном доме Менно не нуждается в поводыре.

– Кофе? – спросил он из кухни. – Чай?

– Ничего не надо, – ответил я.

Он снова появился в гостиной с красной кофейной кружкой.

Я уселся на диван.

– Ты знаешь Бхавеша Намбутири?

– Профессор психологии из Университета Виннипега? Встречались раз или два.

– Он помогал мне восстановить воспоминания из тёмного периода.

Долгая пауза; даже Пакс повернула голову к хозяину.

– Вот как, – сказал Менно. – И?

– Я знаю, что случилось с Домиником. И что я сделал с тобой.

– Так давно, – сказал Менно. – В другой жизни.

– Как так получилось, что не было никаких последствий? Полицейского расследования?

Менно сел напротив меня.

– Кто-то помог мне избавиться от тела.

– Кто?

– Я не знаю. Я её ни разу не видел. Потом я пытался её отследить, но не смог. Она взяла наличные и мои карточки – видимо, сильно на это потратилась. Однако больше я о ней не слышал.