Роберт Сойер - Квантовая ночь [litres]

И с кем?

Но нет… это какой-то бред.

И всё же, когда я начал рассказывать ей, что сделал с Менно, она отмахнулась, сказав: «Мы все совершали поступки, которыми не гордимся. Не важно, кем мы были; важно, кто мы есть».

Кем мы были. Кто мы есть.

Господи…

Может ли такое быть? Могла ли она…

Кайла, должно быть, ощутила, как напряглась у меня спина, потому что спросила:

– Что?

Моё сердце сделало несколько ударов. Затем я сказал:

– Твоё тату…

– Я думала, оно тебе нравится.

– Тебе делали аппендэктомию.

– Ага, – ответила она.

– Полостную операцию.

– Да.

– Когда?

– Когда мне было двадцать три.

– То есть в 2003-м?

– Да, наверное.

– Под общим наркозом?

– Ну… да.

Я обнаружил, что отодвигаюсь от неё.

– Когда ты собиралась мне сказать?

– Сказать тебе о чём? – Но по её тону было очевидно – она знала, что я имею в виду.

– Сказать мне, что ты была психопатом, когда мы встречались. Если сейчас ты Q3, то до операции была Q2.

– Если , – твёрдо произнесла Кайла, – анестезия действительно привела к декогеренции, отключив меня полностью, и это не был паралич с потерей памяти, не…

Мой голос был не громче шёпота:

– О, Кайла…

Какое-то время она молчала, но в конце концов сдалась:

– Ты прав. Я должна была тебе сказать. – Она шумно выдохнула. – Да, я ещё одна точка данных: ты, я и Тревис, все мы сменили состояние, сдвинувшись вверх или вниз именно так, как предсказывает модель.

– Но зачем было скрывать это от меня? Если кто и способен это понять, то…

– Это совсем другое. Ты не представляешь, на что были похожи эти годы. Ты по крайней мере не помнишь того зла, что наделал в прошлом, – ну, или вспомнил только сейчас благодаря раскопкам этого спеца по памяти, как там его звали…

– Намбутири.

– Но я? Я помнила всё. Как мучила животных, когда была ребёнком. Как изводила одну девочку в школе, так что она пыталась покончить с собой. Я не могла тебе об этом рассказать: ты бы никогда не смог смотреть на меня, как прежде.

– Это не так.

– Но потом в один прекрасный день я очнулась на больничной койке и поняла, что изменилась. Я тебе говорила, что курс Менно заставил меня заинтересоваться проблемами сознания, но это неправда, и – прости меня – я говорила, что то, что делала тогда, в прошлом, заставило меня интересоваться психопатией. Но это тоже неправда. Появление у меня совести в лето после получения степени бакалавра – вот что было всему причиной. Вот почему я посвятила этому свою карьеру. Я пыталась понять, как я могла делать все те вещи, которые делала, и почему я больше не испытываю неконтролируемой тяги к подобным вещам.

Она потянулась ко мне, взяла за руку, которой я только что её ласкал, и положила мою ладонь обратно на тату с бабочкой.

– Бабочка, понимаешь? В честь моей метаморфозы.

Было бы здорово, если бы после того, как Кайла поделилась со мной правдой о своём преображении, мы смогли заснуть друг у друга в объятиях, признав, что то, кто мы есть сейчас, значит куда больше, чем то, кем мы были тогда. Но с мирным сном ничего у нас не вышло: нас немедленно прервал неуверенный стук в дверь спальни, после которого жалобный голос позвал:

– Мамочка?

Кайла отыскала покрывало, которое, как я помнил, было цвета морской волны, хотя впотьмах казалось голубовато-серым, и накрыла им нас обоих по плечи.

– Что случилось, малышка? – спросила она.

Райан восприняла это как разрешение войти, и я услышал, как повернулась дверная ручка и тихо скрипнули петли. Она появилась из-за двери; света, что просачивался в окно её собственной спальни на другом конце коридора, было достаточно, чтобы разглядеть её широко раскрытые глаза. По-видимому, её представления о происходящем после того, как её укладывали в постель, не включали меня в одной постели с её мамой. Однако потрясение быстро прошло, и Райан сказала:

– Я испугалась шума.

Я видел по лицу Кайлы, что она хотела спросить «Какого шума?», однако в последний момент удержалась: теперь, когда двери на обоих концах коридора были открыты, мы тоже слышали шум. В спальне Кайлы окна выходили на задний двор, но в спальне Райан – на улицу, и как раз с улицы доносились звуки приближающейся толпы.

Кайла выбралась из постели – по-видимому, в этой семье появляться перед ребёнком голяком было в порядке вещей, – быстро накинула халат и повела Райан в её комнату разбираться. Это дало мне возможность добраться до своих штанов и рубашки, разбросанных на полу. Быстро одевшись, я поспешил вслед за ними.

Кайла предусмотрительно выключила свет в комнате Райан к тому времени, как я до неё дошёл. На улице под светом натриевых фонарей двигалась группа из шести-восьми подростков, бросая камни в окна. До сих пор здешние беспорядки ограничивались центром города; это был первый раз, когда они выплеснулись в предместья. Конечно, в небольшом городке типа Саскатуна от центра до предместий путь недалёк, но всё же.

В комнате Райан не было телефона, так что Кайла метнулась в холл, чтобы позвонить в полицию оттуда. В жёлтом уличном свете Райан придвинулась ближе ко мне и взяла меня за руку. Толпа проходила мимо небольшого хетчбэка, припаркованного у края дороги. Монтировка зазвенела о его бок, и завыла сигнализация – один гудок в секунду, словно биение сердца андроида.

Вернулась Кайла.

– Три раза пыталась дозвониться, – сказала она. – Занято! На грёбаном 911 занято .

Толпа раскачала хетчбэк, но, думаю, он был слишком широк и приземист, чтобы они смогли поставить его набок, потому что вскоре они двинулись дальше, мимо дома, соседнего с домом Кайлы. Отсюда мы не могли видеть этот дом, но услышали гулкий мужской голос, как я предположил, из его входной двери:

– Убирайтесь к чертям! Пошли отсюда! Проваливайте!

Это была не та линия поведения, которую выбрал бы я, и действительно, семеро подростков – теперь я смог точно их сосчитать – начали двигаться к нему через лужайку перед домом. Что-то привлекло моё внимание, и я пару секунд смотрел в противоположном направлении. Приближалась ещё одна группа, должно быть, состоящая из Q1 и Q2, и по прихоти географии уже начинало казаться, что обе группы встретятся как раз напротив дома Кайлы – исходя из предположения, что первая группа задержится на лужайке соседнего дома ненадолго, и…

Бах! Бах, бах!

Стекло перед нами завибрировало. Райан выпустила мою руку и зажала уши. Я подумал, что это сосед Кайлы начал стрелять – из-за сильного эха было трудно определить направление. Но через секунду я осознал, что это хозяин дома напротив вышел на улицу, потрясая чем-то, что, на мой взгляд дилетанта, походило на охотничье ружьё.

Я не мог видеть результата первых двух выстрелов – но третий попал в спину тому из подростков, который оказался ближе к дороге, и он упал лицом вперёд в траву, которая в это время ночи была скользкой от росы.