Роберт Сойер - Квантовая ночь [litres]

Кайла кивнула.

– Из чего следует, – сказала она дрогнувшим голосом, – что он вряд ли отступит.

– Как и Кэрроуэй, – сказал я. – Так было у Тревиса – экстремальный спорт. Выброс адреналина. Тебе кажется, что сноубординг – это кайф, а представь себе балансирование на грани ядерной войны с вооружением на триллионы долларов под твоим командованием. – Я покачал головой. – Эти два урода обожают такое.

Мы какое-то время смотрели на безгласный экран, где Путин и Кэрроуэй сменяли друг друга, нанося словесные удары и парируя.

– Кто-то должен их остановить, – сказала наконец Кайла.

– Да, – тихо ответил я – так тихо, что она переспросила. – Да, – снова сказал я, повышая внешний голос до интенсивности внутреннего, – кто-то должен.

Мы с Кайлой засиделись допоздна, пытаясь во всём разобраться. Мы говорили о политике, о том, что значит для нас быть канадцами, о том, действительно ли Канада всегда была американским придатком, о том, было ли происшедшее в русле прежней американской политики или это что-то новое и беспрецедентное. Но в конце концов мы пришли к выводу, что факт топтания американским сапогом канадской земли значит гораздо меньше, чем то, что русские и американцы, ведомые президентами-психопатами, сегодня обрушивают друг на друга гневные инвективы, а завтра могут начать кидаться через Канаду ракетами.

Мой дед, творивший свои чёрные дела в Собиборе, видел мировую войну с куда более близкого расстояния; мой отец часто говорил о страхе ядерного апокалипсиса, который накрыл всех в 50-е и 60-е. Те призраки снова зашевелились сегодня.

– Ладно, – сказал я Кайле, обернувшись к ней, – вопрос вот в чём: почему мы не можем попросить кого-нибудь подобраться к президенту Кэрроуэю с квантовым камертоном и превратить его из текущего состояния психопата-Q2 в «быстрого»? Дать ему совесть – и проблема решена.

Она нахмурилась.

– Потому что камертон не действует на людей, уже находящихся в сознании; он действует только на тех, кто утратил его полностью и находится в состоянии, описываемом классической физикой.

– Верно. Но почему?

– Я тебе говорила. Потому что всё человечество – все Q1, все Q2 и все Q3 – квантово запутано; они все вместе формируют квантовую систему.

– Да. И что из этого?

Она уже начинала злиться на то, что казалось ей демонстративной тупоголовостью.

– Инерция запутанности предохраняет систему от смены состояния. Камертон пытается изменить разум конкретного человека, но этот человек движется в связке с семью миллиардами других.

– А камертон совсем маленький , верно? – сказал я. – Его силы попросту недостаточно, чтобы сдвинуть всю эту громаду. Да, камертон может привести в суперпозицию того, кто в ней не находится. Но, чтобы изменить кого-то, кто уже находится в состоянии квантовой суперпозиции, ему придётся сменить состояние каждого человека. Я прав?

– Да, это следует из модели. И квантовый камертон никак не способен этого сделать. Эта штука работает на батарейках , чёрт возьми.

– Именно. Но что, если бы у тебя был более мощный камертон?

– Ну, для этого бы понадобилось целое море… О! – Она вскинула брови. – Синхротрон?

– Да, – ответил я. – Синхротрон. «Канадский Источник Света». Какова его мощность?

– Почти три гигаэлектронвольта.

– Что довольно-таки много, не так ли?

– Да, – тихо ответила она.

– И как ты его назвала? «Швейцарский нож среди ускорителей элементарных частиц», все параметры которого поддаются настройке? Может он делать то, что делает квантовый камертон, но в масштабе на – сколько? – восемь порядков большем?

– Девять, – машинально поправила Кайла, но потом нахмурилась, обдумывая, и наконец кивнула: – Да. Да, думаю, может. Вики должна знать наверняка – она специалист по синхротрону, не я; но из того, что она мне рассказывала о принципах работы квантового камертона, да, мы можем эмулировать это на синхротроне, и да, я думаю, его можно будет масштабировать на такой уровень.

– Вот! – победоносно сказал я. – Ты можешь совершить массовый сдвиг.

Она фыркнула:

– Ну, ты точно дашь «Синдрому Капграса» на «Твиттере» новое дыхание. – Синдром Капграса – это редкое психологическое расстройство, когда человек уверен, что некоторых из его ближайших друзей или членов семьи подменили бездушными двойниками.

– Я серьёзно. Ты сможешь сдвинуть всех .

Она уставилась на меня:

– Но зачем?

– О чём я тебе всё время говорю? Утилитаризм. Наибольшее благо для наибольшего числа. Потребности многих перевешивают потребности немногих или одного.

– Ради бога, Джим, сейчас не время для «Стартрека».

Я посмотрел на неё как на полоумную.

– Не время для дрянного «Стартрека», – ответил я. – «Стартрек-3: в поисках Спока» – это кусок дерьма. Кирк там говорит «потребность одного», – имея в виду Спока, – «перевешивает потребности многих». Но «Гнев Хана» – или, как называют его философы, «Гнев Канта» – это классика. И в нём максима утилитаризма сформулирована верно: «Потребности многих перевешивают потребности немногих».

– Джим, я знаю, что ты в самом деле во всё это веришь, но…

– Сэм Харрис говорит, что моральность – в процветании мыслящих существ. И факты таковы, что прямо сейчас четыре миллиарда человеческих существ не мыслят в том смысле, который мы в это слово вкладываем: Q1 не имеют никакой внутренней жизни. Лишь Q2 и Q3 мыслят, и все вместе они составляют лишь три из семи миллиардов человек. Но представь себе, что мы воспользовались синхротроном и передвинули кого-то на одну ступень – в процессе передвинув всё человечество вместе с ним. Те четыре миллиарда Q1 станут Q2, а два миллиарда тех, что были Q2 – включая Кэрроуэя и Путина, – поднимутся на уровень Q3.

Кайла пришла в ужас:

– Ты в своём уме?

– Мы удвоим общее число мыслящих людей – с трёх миллиардов до шести.

– Удвоив число психопатов!

– Это да, но мы также удвоим и число «быстрых», с одного миллиарда до двух.

Кайла покачала головой не в силах поверить.

– Ты думаешь, что превращение большинства человечества в психопатов – это способ решения мировых проблем?

– Ну… да.

– При этом превратив тебя, меня и всех, кто сейчас «быстрый», в бездумных эф-зэ?

– Да, будут побочные эффекты, потому что последовательность состояний зациклена и…

– И это тебя нисколько не волнует? Что ты превратишься из… из философа в философского зомби?

– Утилитарист не ставит собственные интересы выше интересов других. И это приведёт к бо́льшему благу для…

– Чёрт возьми, Джим, ты не можешь сказать, что четыре миллиарда существующих сейчас эф-зэ несчастны: они попросту неспособны быть несчастными. Они в буквальном смысле не знают, что теряют.