Алексей Гришин - Поколение живых

— Они… Восстанавливают акведук? — Таян едва сдерживал негодование. Минутная слабость уступила место упрямому стальному стержню внутри.

Норт кивнул.

— Один из основных ингредиентов сыворотки — вода.

— Ясно.

Норт обошел его и сел рядом, спина к спине, свесив ноги в котлован.

— У тебя не было семьи? — Чувствуя, что Таян замешкался с ответом, Норт уточнил, — на Неогее.

— Нет, — судя по движению плеч, Таян покачал головой, — у нас нет такого понятия. Родители расстаются с детьми, когда тем исполняется шесть. Тогда другой неогеанец, из касты учителей, а иногда даже мастер, берет ребенка под свою опеку. Повзрослев, мы можем, повинуясь любви, или чувству долга, образовать союз с целью продолжения рода, — Таян печально улыбнулся, — я все время откладывал этот вопрос на потом. Да и мало ли без меня, кто способен зачать? Воспитать, научить — вот что сложнее всего и вот что всего превыше. У меня было трое учеников. Один остался на Неогее, а двое… погибли.

— А братья? — Спросил вдруг Норт, — были у тебя братья или сестры?

— Нет, — ответил Таян, — Не знаю, — торопливо добавил он, — Мы все — братья и сестры. Независимо от происхождения.

— У меня есть сестра, — выпалил вдруг Норт и глаза его просветлели, — на Програде. Мы не знаем своих родителей, детей — когда дети выходят наружу, родителей зачастую нет в живых. Но братьев и сестер, с которыми нас объединяет хоть капля общей крови, мы знаем. Мне было тринадцать, когда я узнал, что благодаря моим родителям на свет появилась еще одна проградка. Я видел ее всего один раз, когда ей исполнился год. А на следующий день мне предстояло выйти наружу. Я хотел что-то оставить ей в подарок, но у меня не было ничего, чего не было бы дано ей, когда она подрастет.

Взглянув на неогеанца в полоборота, Норт с удивлением заметил, что тот внимательно его слушает, еле слышно шевеля губами. Потом, словно заметив, что на него смотрят, Таян улыбнулся измучено и спросил.

— Ты больше не видел ее?

— Нет, — Норт отвернулся, голос его дрогнул.

— А ты узнал бы ее теперь?

— Вряд ли. Да и ни к чему уже. При встрече она убьет меня, как отступника. Даже если я скажу ей: "Тиса, я — твой брат". Кого-то это остановило бы. Но ее — вряд ли.

— Почему ты так уверен?

Норт посмотрел на дно котлована, и глаза его яростно блеснули.

— Потому что меня бы это не остановило.

— А, давно вас ждал, — Шед появился внезапно, прямо посреди зала, куда вошла Тиса, и тут же подошел к проградке, протягивая руку и улыбаясь.

— Прошу прощения, не смог выйти встретить лично. Дела! — Тиса нехотя протянула руку и сжала ее. Шед никак не отреагировал на стальную хватку, усиленно потряс руку проградке, и жестом пригласил ее сесть на широкое кресло. Тиса, вспомнив, что у землян и неогеанцев принято вести беседы сидя, приняла приглашение. Шед же уселся на высокий стул со спинкой, оказавшись чуть выше сидящей проградки.

— Итак, как я понимаю, вы прибыли в качестве посла Програда в Архипелаге, — и прежде чем Тиса успела что либо сказать, Шед направил в ее сторону указательный палец, — И я предупреждаю вас заранее — не вздумайте выкинуть что-то вроде того, что попытался ваш предшественник. Вам это все равно не удастся, а отношения портить нам ни к чему.

Тиса ошарашено смотрела на него, и не нашлась что ответить. Шед же продолжил, неприятно раскачиваясь на стуле:

— Ваш предшественник боялся смерти. И не смог довести дело до конца. Глядя на вас, — а за две тысячи лет я научился видеть такие вещи, — я вижу, что вы боитесь ее не меньше. Вы молоды? Сколько вам? — не дожидаясь ответа, Шед продолжил, — В Архипелаге сейчас прекрасное время. Вы знаете, ничто уже давно не карается смертью. В этом нет необходимости. Я караю жизнью. А награждаю — бессмертием. Потому что я в жизни не видел ни одного человека, который был бы готов умереть за какую бы то ни было идею. Большинство предпочитает за идею жить.

— К чему этот разговор? — вставила, наконец, Тиса, окончательно сбитая с толку.

— К тому, чтобы вы не делали необдуманных поступков. И хорошенько ознакомились с текущим положением дел, прежде чем делать выводы. Если на Програде распространено мнение, что проградцы здесь находятся на положении пленных, то это не так. Проградцы живут ровно в таком же положении, в каком жили год назад. Все, что сделал я — это расширил город для людей моего народа и дал им дополнительные права. Безусловно, — Шед повысил голос, — эти права могли бы быть предоставлены всем народам, но, — он поднял палец вверх, — я не считаю, что это было бы справедливо. Мой народ смог достичь всего самостоятельно, без чьей либо помощи. В ваших силах — и в ваших же интересах — сплотить наши усилия. Вы можете помочь своему народу. Нет, вы должны это сделать. А могу это сделать я.

— Я знаю, — перебила его Тиса, — что многие проградцы погибли в стычках с солдатами Архипелага. Сегодня я видела, как один из ваших солдат грубо обошелся с проградским ребенком.

Шед тут же сделался серьезным и пристально посмотрел на Тису.

— Правда? Его номер?

Вместо ответа Тиса бросила винтовку к ножкам стула, на котором сидел Шед. Шед, прищурившись, прочел отметки на винтовке и, подняв к губам браслет на руке, произнес:

— Семнадцать-триста-три, быстро ко мне. С оружием, — он весело посмотрел на проградку.

— Есть, — прошуршало из браслета, и Шед опустил руку.

— Что поделать, при отсутствии решительных действий любой солдат может нарушить закон, со скуки. Само собой, прощать подобное нарушение нельзя. Собственно, о решительных действиях я хотел с вами поговорить, правда позднее. Есть одна организация, которая не дает мне покоя довольно давно. Так называемое Братство. И, в общем-то… Кажется, вот и наш гость.

Двери открылись, и в зал, чеканя шаг, вошел солдат в несколько запыленном доспехе.

— Здравия желаю! — промычал он через шлем.

— Оружие где? — устало произнес Шед, не глядя на солдата. Тиса же, напротив, пристально смотрела в испуганные глаза, уставившиеся на земного лидера.

— Тиса, — он впервые обратился к ней по имени, так что проградка вздрогнула от неожиданности, — кажется, у вас были намерения относительно данного субъекта. Вы можете их реализовать.

Тиса медленно встала, подошла к оторопевшему солдату и, сжав зубы, нанесла удар.

— Я только прошу не повредить внутренние органы, — проворковал Шед, наблюдая за расправой, — они могут еще пригодиться. В том числе и ему. Ну, хватит.

Тиса отошла в сторону, довольная результатом. Солдат, уже без шлема, поднялся с пола, сплевывая кровь, и обшаривая невидящими глазами зал.

— За что? Из-за какого-то выродка?

— За то, что оружие потерял. Посмешище, а не солдат. Лишаешься звания. Завтра же на рудники, на пятый спутник. Пожизненно. Вопросы есть?