Дэвид Барнетт - Земля вызывает майора Тома [litres]

– Нет, – резко говорит Элли и снова сосредотачивается на пятне от кетчупа. Дэлил продолжает стоять рядом в ожидании, и она, повернувшись к нему, тихо произносит: – Меня здесь быть не должно. Пожалуйста, никому не рассказывай.

Дэлил кивает и постукивает себя по одной стороне носа своим длинным пальцем.

– Порядок! – Он оглядывается по сторонам, но не выказывает ни малейшего намерения сдвинуться с места. – Кстати, много уже прочитала «Анны Карениной»?

Элли прищуривает глаза.

– Это мисс Барбер попросила тебя меня контролировать?

Едва эти слова слетают с ее губ, она осознает, как глупо это звучит.

Глаза Дэлила моргают за стеклами его очков.

– Что? С чего бы это? Мне просто было интересно, читала ли ты. Мне нравится эта книга. А ты много читаешь?

– Я… ну я люблю читать, – говорит Элли, чувствуя себя обезоруженной и застигнутой врасплох. – У меня просто нет столько времени, сколько хотелось бы. Так тебе, значит, нравится книга? Эта «Анна Каренина»?

– Да, она потрясающая. Я вообще обожаю читать. – Он наклоняет голову набок и некоторое время смотрит на Элли. – Ты выглядишь удивленной.

– Ну… никто про тебя ничего не знает. Ты ни с кем не общаешься в нашем классе.

Дэлил пожимает плечами.

– Стоит мне открыть рот, как на меня сразу же кто-нибудь набрасывается. Людям, которые выглядят, как я, лучше особо не высовываться. Это я отлично усвоил в школе. Нас ведь вряд ли можно назвать бьющимся сердцем мультикультурного Уигана?

У Элли невольно вырывается смешок.

– Откуда ты это взял?

– Из «Гардиан». Каждый день читаю эту газету. Мечтаю после школы стать журналистом. Может быть, когда-нибудь даже напишу книгу.

– Вот как, – говорит Элли. – Значит, ты у нас творческая личность?

Она берет из рук Дэлила поднос и ставит его на стол.

– Спасибо. У нас вся семья такая. Мой брат Ферди занимается музыкой, у них грайм-группа. Он рэпер. Они организуют большую вечеринку в городе на следующих выходных.

– Потрясающе.

Дэлил смотрит на часы.

– Ладно, мне пора идти. Вот. – Он отрывает уголок от одной из бургерных коробок и пишет на ней что-то карандашом, выуженным из кармана рубашки под джемпером.

Элли берет клочок картона.

– Это что?

– Мой номер, что же еще? Я же не рассчитываю на то, что ты будешь разговаривать со мной в школе, так что просто позвони мне по телефону.

– Зачем?

– Что ж, во‐первых, нам все еще нужно приготовить наше домашнее задание. Вообще-то, если честно, я уже почти все сделал. Но мне казалось, что ты, может быть, тоже захочешь как-то поучаствовать. А во‐вторых, я смогу рассказать тебе подробности про вечеринку, на которой будет выступать мой брат, – поясняет Дэлил, как будто разговаривает с ребенком. – Ну, пока, увидимся!

Элли провожает его взглядом, пока он идет к лестнице, после чего смотрит на номер телефона и встряхивает головой. Что это только что было? Скрутив кусочек картона, она бросает его на поднос и направляется к ближайшей мусорной корзине.

– Это майор Том? – спрашивает Джеймс.

– Здесь нет никого, кроме меня, ты разве не знаешь? И перестань называть меня все время майором Томом. Я правда не хочу, чтобы ты так меня называл. Я никакой не майор. И меня зовут Томас.

– О… – Бабушка дремлет в кресле, и Джеймс переписал номер майора Тома в свою старую «Нокию», доставшуюся ему от Элли (еще один повод для насмешек над ним в школе). – Но мне нравится называть вас майором Томом.

– Ты знаешь, что это из песни?

– Ага, – говорит Джеймс. – Ее пел тот чувак, который умер в прошлом году.

– Тот чувак? – восклицает Томас, и его голос начинает источать, как кажется Джеймсу, негодование. – Тот чувак? Ты имеешь в виду Дэвида Боуи, одного из величайших музыкальных гениев, когда-либо рождавшихся в Британии?

– Ну да. Его. Ведь это он пел «Major Tom», разве нет?

В ответ на это из трубки доносится вздох.

– Эта песня называется не «Major Tom». Она называется «Space Oddity». Разве это так трудно запомнить?

– Ну и прекрасно! – кричит Джеймс. Бабушка что-то бормочет во сне и начинает пускать слюну. – Замечательно! Я позвонил вам, просто чтобы сказать спасибо за то, что вы пообещали помочь мне с моим научным экспериментом. Не знаю, чего это вы сегодня такой надутый.

Повисает долгая тишина, и Джеймс начинает уже думать, что соединение прервалось, но Томас в конце концов говорит:

– Ладно. Хорошо. Спасибо, что позвонил. Это очень вежливо с твоей стороны. Дети твоего возраста обычно не отличаются особой вежливостью. И вообще, судя по моему опыту, большинство из них – маленькие мерзкие монстры.

– А вы часто имели дело с десятилетними детьми?

– Ну, с моим братом… а потом уже нет. В общем-то не особо. Как-то так. Не в последнее время, во всяком случае.

Джеймс вздыхает.

– Но, наверное, вы все-таки правы. Большинство из них и правда мерзкие монстры. Особенно те, которые учатся в моей школе.

– Они делают тебе что-то плохое? – спрашивает Томас. – Тебя травят?

– Все в порядке! – вскрикивает Джеймс. – Если вы тоже начнете занудствовать, как какой-нибудь чертов взрослый, то вообще не нужно ни о чем говорить!

– А я и есть взрослый! – кричит в ответ Томас. – И следи за своим языком!

– Нет, вы не чертов взрослый! Вы чертов астронавт! – говорит Джеймс. – Взрослые занимаются всякими скучными делами – ходят на свою чертову работу, и у них никогда нет на тебя времени, а потом они еще и попадают в тюрьму, как чертовы идиоты! А вы летите на свой чертов Марс!

– Перестань говорить «чертов», или разговор окончен – договорились, маленький сквернослов? – кричит Томас.

– Хорошо! – Джеймс глубоко вздыхает: – Ладно, а как вы собираетесь помочь мне выиграть конкурс?

– Что ж, на самом деле я не могу помочь тебе выиграть, ты понимаешь? Я не могу сделать это за тебя. Ты должен выполнить все самостоятельно, или это будет нечестно.

– И что тогда делать? – с отчаянием произносит Джеймс. – Я не могу сам придумать эксперимент, от которого жюри просто обалдело бы. Я же вообще никто.

– Скорее всего, тебя не отправили бы в финал конкурса, если бы считали, что ты не справишься, – замечает Томас.

– Да нет, я же из категории социально незащищенных. Только поэтому мне и дали возможность участвовать в финале. Это улучшает имидж школы. Так все они думают.

– Хм.

– Что значит «хм»?

– Это значит «хм», – говорит Томас. – То есть я не знаю, что можно предпринять, если ты сам не станешь выполнять свою работу. Какие у тебя вообще были мысли насчет того, что можно сделать?

– Я не знаю! Не имею ни малейшего понятия! Я просто хочу устроить что-то грандиозное! Потрясающее!

– Так. Ладно. Какой у тебя номер дома?