Дэвид Барнетт - Земля вызывает майора Тома [litres]

Почему же ты не бросился в воду раньше?

Томас сотни, тысячи раз задавал себе этот вопрос. И этот вопрос он читает в неподвижных, красных глазах своей матери, устремленных на него из зала.

Почему ты не бросился в воду раньше? Ты мог бы его спасти. Почему ты пошел к телефонной будке?

– Пит не вынырнул!

– Пит в пруду!

– Он утонул! Утонул!

– Он должен нырять!

– Почему он ничего не делает?

– Он должен его вытащить!

Томасу разрешили взять с собой небольшую пластиковую коробку личных, дорогих для него вещей: она закреплена под спальным местом, где он проводит, пристегнувшись ремнями, те несколько часов, что ему удается поспать ночью. Томас подплывает к этому месту и, приоткрыв крышку, быстро засовывает внутрь руку, чтобы лежащие в коробке вещицы не выскользнули наружу. Нащупав нужный предмет, Томас вытаскивает его и, защелкнув крышку, возвращает коробку на место. Он долго разглядывает это, после чего надевает на руку: гибкий металлический ремешок плотно обхватывает его запястье. Томас смотрит на циферблат электронных часов, до сих пор необъяснимым образом показывающих правильное время. Часы Питера.

Почему ты не бросился на помощь раньше? Ты мог его спасти. Ты опоздал.

Часы продолжали отмерять ход времени после смерти Питера – бег секунд, и минут, и часов, и дней. Недель, и месяцев, и десятилетий. Томас не может оторвать глаз от циферблата. Что, если часы отсчитывают теперь уже не время с той старой трагедии, а неуклонно приближают момент какой-то новой?

И что если на этот раз еще не поздно прийти на помощь?

Элли набросала на листе А4 некоторые заметки и созвала экстренное домашнее совещание. Она уселась в кресло бабушки у камина, а Глэдис с Джеймсом устроились на диване, выжидательно глядя на нее, как дети, вызванные к директору.

– Итак, пункт первый. На самом деле первый и единственный. Можем ли мы выбраться из того, во что вляпались, и если да, то как?

– А что… – медленно произносит Джеймс, – если мы заплатим деньги, которые задолжали, то все будет в порядке?

– Я просмотрела все письма, – говорит Элли. – В общем, да. Если мы погасим долги до даты выселения, то нас оставят в покое. Плюс еще нужно оплатить некоторые их расходы, связанные с тем, что они подавали на нас в суд и заваливали нас письмами. – Она многозначительно смотрит на Глэдис. – Что ж, какие будут предложения?

– Может быть, нам взять кредит? – предлагает Джеймс.

Элли рада, что он, по крайней мере, высказал эту идею, но вынуждена отвергнуть ее:

– Нет. Кто же даст нам кредит? Для этого нужно сначала доказать, что сможешь вернуть эти деньги.

– А вот эти, которые рекламируют по телевизору? Займы до зарплаты?

– Нет. Это настоящая западня. Там такие проценты… Короче, мы вляпаемся тогда еще хуже, чем сейчас. Кроме того, эти займы неспроста называются «до зарплаты». Предполагается, что человек должен вернуть их, получив зарплату. Но ни у кого из нас нет зарплаты.

– Но ты ведь работаешь на трех работах, – замечает Джеймс.

Элли вздыхает.

– Но с этих денег мы должны покупать еду и вещи. Платить за газ и электричество. И даже если нам удастся как-то тут выкрутиться, у нас обязательно должны быть еще деньги на то, чтобы вносить новую квартплату. Но мы и сейчас живем в режиме строжайшей экономии. Никаких конфет, никаких комиксов, ничего вообще.

Джеймс вздыхает и откидывается на спинку дивана.

– Я пыталась добраться до мэрии, чтобы как-то уладить этот вопрос, – говорит Глэдис. – Может быть, стоит снова попробовать?

– Абсолютно исключено. Это худшее, что можно было бы сделать. Слушайте, у нас есть два варианта. И сейчас мы проголосуем. Мы можем, во‐первых, просто сдаться, обратиться в социальные службы и позволить им нас разлучить, а во‐вторых, мы можем побороться еще три недели и попытаться найти каким-то образом эти деньги, чтобы платить за дом, пока отец не освободится. Итак… кто за то, чтобы сдаться?

Элли обводит глазами комнату. Джеймс с решительным видом сидит на своих руках. Глэдис демонстративно скрещивает руки на груди.

– Отлично. В таком случае мы будем продолжать бороться. У кого-нибудь есть еще какие-нибудь предложения?

– Элли, – подает голос Джеймс. – А что насчет моего научного конкурса?

Она потирает лоб.

– Джеймс. Хороший мой. Послушай, это действительно очень здорово, что они выбрали тебя, но в данный момент у нас есть проблемы посерьезнее. Так что тебе лучше просто выбросить все это из головы.

– Но…

– Джеймс. Нет. Я сказала – нет.

– Но…

Телефон Глэдис внезапно оживает, заиграв старую песню «Diamonds and Rust». Элли бросает на бабушку предостерегающий взгляд.

– Если опять кто-то будет просить перевести деньги, то сразу же отключайся и блокируй номер.

– Да? – вежливо произносит Глэдис в трубку. – Глэдис Ормерод у аппарата.

Она слушает некоторое время, что ей говорят, после чего передает телефон Элли.

– Он хочет поговорить с тобой.

– Кто это еще? – спрашивает Элли.

– Астронавт. Майор Том.

– О боже, бабушка! – восклицает Элли. – Нам сейчас совсем не до этих глупостей!

– Но это правда! – выпаливает Джеймс. – Я сам ему звонил. Когда тебя не было дома. Это на самом деле он.

Элли смотрит на Джеймса и берет телефон.

– Это какой-то глупый розыгрыш. Наверное, это те мальчишки, которые издеваются над тобой в школе.

Она смотрит на последовательность цифр на экране телефона и прикладывает трубку к уху.

– Слушайте, я не знаю, кто вы, но нам сейчас совсем не до шуток.

– Это Элли? – спрашивает мужской голос.

– А вы кто?

Элли смотрит на остальных и включает громкую связь.

– Это я. Томас Мейджор. Тот самый, которого газеты называют майором Томом. Я лечу на Марс.

– О, а слышно так, как будто он в соседней комнате, – с удивлением произносит Глэдис.

– Откуда я знаю, что это не надувательство? – говорит Элли. – А то, знаете ли, в последнее время в нашем доме просто беда с этим.

– Никакое это не надувательство, – произносит Томас. – Я помог вашей бабушке добраться до дома, когда она заблудилась. Так получилось, что накануне я совершенно случайно ей позвонил. У нее оказался номер моей бывшей жены.

– Ну, и чего вы хотите? – спрашивает Элли.

– Э-э-э… – Томас, кажется, пытается подобрать столь непривычные для него слова: – Думаю, я просто хочу помочь.

Элли бросает рассерженный взгляд на бабушку с Джеймсом.

– Что вы ему рассказали? Я же говорила вам не распространяться о нашей жизни.

– Я ничего такого не говорил! – протестует Джеймс. – Я просто сказал… я сказал, что, похоже, у нас дома какие-то серьезные проблемы. Это было еще до того, как я узнал всю эту историю с квартплатой. У меня просто было ощущение, что что-то не так. Так вот все-таки насчет моего конкурса…