Бронислава Бродская - Пробирка номер восемь [СИ]

— Ань, давай тоже, а? Тут у нас скучно, у них такая музыка … давай, Ань.

Границы между странами были тогда условными, и у пассажиров автобуса никто не спрашивал никаких документов, но выезжать на соседние территории … разве такое можно было делать?

— Ты, что, Вов? Это же не разрешается.

— А ты думаешь, я не предупреждал? Мне разрешили … даже были рады, что я с ними общаюсь. Все, Анька, нормально… я, что, по-твоему, дурак? Они были не против, чтобы ты со мной ездила … давай, а?

— Вов, ты про кого говоришь?

— Ладно, Аньк, не придуривайся. Про кого надо, про того и говорю. Поедешь? Я про тебя говорил, они тебе очень доверяют. Заодно и время проведем. Давай!

Там такие французики … тебе понравятся. Честно, ты не думай … я тебя не заложу. Ну?

Аня на секунду представила себе, как они с Вовкой едут вдвоем к французам, там маленькая французская колония, европейцы, галантные мужики … но … что-то тут было не так. Ведь, Вовка туда с «их» разрешения ездил, значит не все было так просто. Мамин голос раздался в Аниных ушах: «Анечка, будь осторожна. Ни с кем не связывайся. Ты меня слышишь? Учи детей … от сих до сих … Пожалуйста». Володька был «свой» и она ему доверяла, ну скажем, на 99 процентов … но один процент оставался. Нет, не стоит.

— Нет, Вов, не хочу. Что я там не видела? Не поеду. Мы лучше с девчонками на пляж съездим. Не обижайся.

— Ну, как хочешь. Я думал ты поедешь. Эх, ты …

Больше Володя с ней этого разговора не поднимал, но сам продолжал регулярно ездить в Бисау, хвастался, что познакомился с «классной» француженкой. Эх, Вовка, у него же в Москве была жена, бывшая однокурсница, и маленький сын.

До отъезда в Москву оставалось месяца четыре, и Аня подумывала, не продлить ли ей контракт, хотя ей пока ничего не предлагали. Однажды утром, она отрабатывала свою первую пару, но все время выглядывала в коридор, и даже пару раз заглянула в учительскую, так они по привычке называли маленький предбанник перед кабинетом заведующего. В соседнем классе, как всегда должен был работать Володька, вести свою химию, но его не было. Он не вышел на работу. Был понедельник, вчера она Володю не видела, он ездил к своим французам. Аня дождалась перемены и вместо того, чтобы выпить кофе, решила сбегать к Володьке домой посмотреть, что там с ним … «Двадцать минут и я вернусь … наверное, Вовка проспал … хотя не выйти на работу? Обалдел, что ли. Странно.» Аня, запыхавшись, прибежала к себе, схватила из холодильника бутылку пива и быстрым шагом направилась к Володиному дому. Она была уверена, что он с перепою проспал. Надо первой его разбудить и постараться его неприличное похмельное опоздание перед начальством заныкать. «Вовка … — пьянь! Я должна его покрывать. А куда деваться …»

Аня зашла в дом, совсем маленький, по-сути квартирка, где Вова, вот повезло ему, жил один. Только раз в день, как и ко всем, в дом приходила убираться девчонка-служанка из местных. Аню встретила тишина: «Ну да, спит, гад …» — подумала она. «Вов, Вов … ты спишь?» В комнате жужжали мухи, Володька лежал на кровати одетый, лицо его было неестественно запрокинуто, рот открыт, а в груди торчал какой-то острый предмет, типа длинного шила. Крови было совсем немного. Володька выглядел таким безнадежно мертвым, что и сомнений никаких быть не могло. Аня замерла на пороге, не отрываясь вглядываясь в эту нереальную картину: сине-зеленые жирные мухи ползали по Володькиному безжизненному бледному лицу, садились на его открытые глаза, заползали в рот и нос. Она не кричала и не двигалась. На прикроватном столике лежала грубая фигурка, в грудь которой тоже была воткнута толстая игла. В горле у Ани пересохло, она вышла на кухню и налила себе стакан воды из бутылки. «Надо вернуться на работу … и все сказать».

Обратная дорога до университета заняла у Ани вдвое больше времени. Во всем теле у нее была слабость, в голове странное безразличие, чуть тошнило. «Бедной Вовка, бедный Вовка …» — для нее сейчас было не очень важно, кто его убил, почему … все узнается наверное. Или не узнается … какая разница, все равно его нет. Такой молодой!

Занятия отменили, все закрутилось, Аню вызывали в посольство давать показания. Что она могла «показать»? Да, дружили … Володя хороший человек и прекрасный специалист, да… вместе ездили отдыхать … да, он еще ездил в Гвинею-Бисау, у него там, якобы, были друзья, но … он говорил, что ему разрешили. Больше она ничего не знала. Говорил ли он ей о своих отношениях с местными? Была ли у него связь со служанкой? Были ли враги? Нет, ничего он ей об этом не говорил … какая связь, какие враги … Он не нарушал инструкций. «Нарушал» — отвечали ей.

Официальная версия была такая: несмотря на строжайший запрет, в нарушение всех инструкций, у Володи была любовная связь с девочкой-служанкой и ее родственники, видимо брат, отомстил за сестру, зарезал «ритуальным» образом. Наличие фигурки, проткнутой иглой, около кровати доказывает эту версию. Тело Володи никто не видел, его видимо увезли ночью, в закрытом гробу, прямо в Дакар, к самолету. Все было сделано по-военному быстро и оперативно. Было проведено собрание, его первая часть была торжественно-траурной, а вторая, более длинная — предупреждением и категорическим напоминанием … бдительность, осторожность, ответственность, … мы — советские люди, мы — проводники политики партии … вы, советская молодежь, передовой отряд … Аня не слушала. После собрания всех по одному вызывали к тов. Шаповалову и они подписали бумагу о неразглашении события, ну… чтобы не очернять память… чтобы прецедент не повлиял на дружбу между нашими братскими народами …

Особых иллюзий у Ани не было. У ребят, скорее всего — тоже, но они, от греха подальше, ничего друг с другом не обсуждали. Никакой ни брат убил Вовку. Аня знала это наверняка. Не было у него связи с девчонкой. Вовка был довольно явным расистом, говорил, что … «местные девочки есть ничего, но, лично он, не мог бы с такой черной, что от них неприятно пахнет, ноздри проткнуты, зубы торчат … губы синие …» Ане не нравилось, что он так говорит, она дала ему это понять, и он перестал, но … спать со служанкой? Не делал он этого, не делал … не мог. Тут было что-то другое. Вот не надо ему было ездить в Бисау… Хорошо, что она не поехала. Аня все-таки пошла к тов. Шаповалову, посольскому шоферу, который возил то посла, то автобус, и еще исполнял обязанности сторожа … Впрочем, Аня и никто другой, не удивились, что именно Шаповалов занимался так называемым расследованием. Аня сочла своим долгом разубедить руководство в Володиных отношениях с местными.

— Анна Львовна, спасибо за ваши старания выгородить товарища, но нам, он подчеркнул слово «нам» и так все примерно ясно. Я бы вас попросил больше этим делом не заниматься.