Елизавета Сагирова - Приют

Вот тут я удивилась.

— С тобой? К отцу? А разве так можно?

— Можно. Ты просто рядом побудешь. А если он не захочет разговаривать при тебе, то пусть проваливает, откуда пришёл. Если я с ним одна останусь, то боюсь — психану. А так — посмотрю на тебя, и вспомню, что нельзя.

— Ну, хорошо, — успела согласиться я, прежде чем в коридоре снова зазвучали шаги, и в палату зашли Настуся и Зина. Они принесли нам домашнее задание, и последние новости.

Визит соседок оказался очень кстати, он отвлёк Яринку от мыслей об отце, а меня от тревоги, вызванной сегодняшней беседой с Головой. И спать в ту ночь мы легли почти спокойными.

Яринкин отец оказался высоким худым мужчиной с глубокими морщинами на лице, костистым бритым черепом, и колючим взглядом водянисто-голубых глаз. Ничего общего между ним и своей подругой я не увидела, что не могло не радовать — пойди Яринка внешностью не в мать, а в отца — не бывать ей такой красоткой.

Мы сидели на скамейке возле школы, куда суетливая и неестественно радостная Агафья и привела дорогого гостя. Гость брезгливо морщился, глядя под ноги, на кашицу талого снега.

— Ну, вот ваша девочка, Егор Васильевич — пропела она, останавливаясь перед нами, — Вы можете поговорить здесь, а можете пройти в школу, там удобнее.

Забавно, но за всё время нашей дружбы с подругой, я и не знала, что она — Егоровна.

— Спасибо, мы останемся на улице, — отрывисто бросил Яринкин отец, не глядя на Агафью, и как мне показалось, не слишком вежливо давая ей понять, что в услугах сопровождающего больше не нуждается. Но Агафья тоже посчитала свой вклад в воссоединение семьи выполненным, и ещё раз дежурно улыбнувшись, заспешила в сторону школы. И мы остались втроём.

Яринка не смотрела на отца, с момента его появления она даже не пошевелилась. А вот он разглядывал её пристально, и как мне показалось — удивлённо. А наглядевшись вдоволь, сунул кулаки в карманы брюк, и изрёк.

— Ты стала ещё больше похожа на мать.

Яринка и сейчас не посмотрела на родителя, лишь чуть шевельнула бровями.

— Ты пришёл, чтобы сказать мне об этом?

— Не только, — Егор Васильевич покосился на меня, — Мы можем остаться одни?

— Нет, не можем, — тем же ровным отсутствующим голосом ответила подруга, — Кстати, познакомься, это Дай… Даша. Даша — это мой папа.

От лошадиной порции яда вложенной в слово «папа» я поёжилась, и слабо пискнула:

— Здравствуйте, сударь.

Он недовольно дёрнул головой.

— Нам нужно поговорить наедине.

Яринка пожала плечами.

— Нам? Мне не нужно. И оставаться с тобой наедине я не хочу. От Даши у меня нет секретов, она, знаешь ли, единственный мой близкий человек после смерти мамы.

У Егора Васильевича заходили желваки — слушать возражения от дочери он явно не привык. Вот только кого теперь это волнует? Яринка снова смотрела в сторону, всем своим видом демонстрируя равнодушие, я тоже решила, что недовольство этого во всех отношениях неприятного дядьки меня не касается. Пауза затянулась. И Яринкин отец сдался.

Он вынул руки из карманов, чуть поддёрнул брюки и присел на скамью рядом с дочерью. Она сразу отодвинулась, но папашу это не смутило.

— Слышал, ты замуж собралась?

— Может быть, — если Яринка и была удивлена, но никак этого не показала, — От кого слышал?

— Я заходил на сайт приюта, видел твою анкету. У тебя много просмотров. А вчера позвонил сюда и узнал, выбрал ли тебя уже кто-нибудь.

— Зачем?

Яринкин отец негромко хмыкнул.

— Ты моя дочь. И как я ни пытался забыть об этом — не получилось. Решил узнать, как у тебя идут дела.

— Ну вот, — Яринка проводила взглядом стайку малышни, прошмыгнувшую мимо, — Узнал. Теперь я могу идти?

— Кто он?

— Кто? — подруга, наконец, повернула голову и посмотрела на отца.

— Тот, кто тебя выбрал, — терпеливо повторил он, — Твой жених. Дата помолвки уже назначена?

Яринка сморщила нос и закусила губу, на миг мне показалось, что сейчас она безудержно расхохочется, что было бы вполне в её стиле. Но подруга лишь отрицательно покачала головой.

— Нет, о помолвке мы ещё не говорили.

— Не стоит тянуть, — назидательно изрёк Егор Васильевич, — Если мужчина относится к тебе серьёзно, то не откажет.

— Ты хочешь, чтобы я ему предложила помолвку? — удивилась Яринка, — Мне всегда казалось, что должно быть наоборот.

— Не в твоём положении ждать и надеяться, — отрезал Егор Васильевич, — Сама понимаешь, что твой единственный шанс обрести достойное будущее — это выйти замуж. И для этого стоит приложить все усилия. Так кто твой жених? Я отец и имею право знать.

Яринка запрокинула голову и стала с интересом рассматривать плывущие над нами облака. Я думала, что она не собирается отвечать, но подруга вдруг заговорила ровным монотонным голосом.

— Его зовут Станислав Львович, и он уже не молод. Разведён, есть взрослые дети. Про его работу я знаю мало, но он занимает высокий руководящий пост, владеет бизнесом, занимается инвестициями. Живёт в Подмосковье, в Черешнино. Вроде один.

Егор Васильевич кивал в такт Яринкиным словам, а когда она замолчала, двинул рукой, словно собрался погладить её по голове, но передумал, лишь сказал:

— Молодец. Ты нашла себе хорошего жениха и не испугалась разницы в возрасте, это мудро. Что толку со смазливого юнца без гроша в кармане? Будь умницей, намекни ему о помолвке, пусть думает, что ты влюблена.

Как ни была я удивлена неожиданной Яринкиной откровенностью с родителем, но глупость последнего меня добила. Влюблена? Он, правда, думает, будто наши старпёры могут быть столь высокого мнения о себе, что поверят в любовь двенадцатилетней девочки? Лично я ничуть не сомневалась, что мы просто ведём обоюдную игру, в которой обе стороны преследуют исключительно свои выгоды.

Но подруга и тут осталась невозмутима.

— Хорошо, я попробую, раз ты думаешь, что это поможет.

— Умница, — повторил Егор Васильевич, — С выбором жены я, конечно, ошибся, но начинаю думать, что ты хоть что-то взяла от меня, а не от неё. Если убедишь меня в этом, я снова признаю тебя дочерью.

Наверно, в понимании никчёмного папаши, это был наивысший комплимент. Но я почувствовала, как закаменела Яринка, вперив неподвижный взгляд себе под ноги, и послала ей мысленную просьбу: «Спокойно!» Словно услышав, подруга скользнула по мне глазами, и перевела взгляд на отца.

— Это всё? Я могу идти?

— Вот ещё что, — Егор Васильевич достал из кармана цветной картонный прямоугольник, — Я узнал у вашей воспитательницы, что вам раз в неделю разрешён звонок родственникам. Здесь мой телефон. Когда определишься с помолвкой — набери.

Яринка послушно взяла визитную карточку и опустила в карман пальто.