Ольга Фикс - Улыбка химеры

Однажды в перемену толстая старшекурсница Юля, губастая, с густой шапкой спутанных кудрей, под большим секретом открыла Ане страшную тайну. Оказалось, что, если спереть из процедурной самую капельку дорогущего состава, которым обрабатывают плечи и спину, прежде чем закрепить пациента на щите, развести в десять раз и полученным раствором обработать пролежни, раны затянутся за пару дней. И потом больше появляться не будут.

– Кожа делается как дубленая! Хоть кипятком ее потом шпарь, хоть кислоту на нее лей.

– А почему им всем тогда этого не делают? – усомнилась Аня.

– Так дорого же! Раствора и так недостаточно присылают. Если всех подряд от пролежней им лечить, на обработки не хватит.

– Но ты ж говоришь, почти все так делают?

– Многие, да. Но мы ж по чуть-чуть отливаем, и не для себя. Не знаю, как ты, но я на эти язвы смотреть уже не могу. Умом понимаю, конечно, что антропоморфы не совсем люди, что им на все пофиг, но мы-то сами люди или где, в конце концов?! – И Юля зашарила по карманам в поисках сигарет. Третьекурсники почти все дымили как паровозы. – Видишь ли, дорогая салага… – Юля сделала паузу и затянулась.

Салагами в школе называли первокурсников подготовительных отделений. В отличие от избравших профессионально-техническое обучение. Те с самого начала становились профи. Что было закономерно, ведь большинство из них просто совершенствовало навыки, приобретенные за годы общественного труда. В отличие от салаг, которым приходилось бросать привычные занятия и срочно осваивать что-то новое, близкое к избранной профессии.

Некоторые шли другим путем – разгружали по ночам вагоны, таскали мебель, убирали мусор. Тяжело, зато и час шел за два.

С медиками, впрочем, все было проще и жестче. Все зачисленные на медфак считались законной добычей больницы. Те, кто не шел потом по каким-то причинам в университет, оставались навсегда медсестрами, медбратьями, рентгенотехниками, узистами, акушерками.

Юля выдохнула дымовое кольцо, и несколько минут обе молча наблюдали за тем, как оно, медленно тая и расплываясь, уходит в небо.

– В нашей с тобой профессии что самое трудное? Не терять человеческий облик. Не отрастить самому, условно говоря, копыта, рога и хвост. Искушения-то на каждом шагу! Вон на Юрика посмотри. Глаза б мои не глядели!

И Юля смачно сплюнула себе под ноги.

Самым трудным было оторваться от Юрки. Он теперь ни на шаг не отставал от Ани на смене, чуть что рвался помочь, предлагал «все сделать вдвоем, так легче» и любую Анину попытку на минутку куда-нибудь отлучиться воспринимал, как приглашение уединиться.

Наконец она не выдержала, шепотом призналась, что ей давно нужно в туалет, выбежала из палаты, завернула за угол и понеслась со всех ног, петляя, как заяц, в прямо противоположную сторону.

Прокравшись в процедурную, Аня сперва плотно закрыла за собой дверь и только потом уже зажгла свет. Найдя в холодильнике нужную бутыль, резко наклонила ее и осторожно, через заранее заготовленную воронку отлила в бутылку из-под лимонада. Миллилитров десять, не больше. Все заперла, закупорила, выключила свет и ушла.

Возвращаясь по коридору обратно, Аня чувствовала себя обладателем панацеи.

В женском туалете она смешала чудо-жидкость в бутылке с водой из-под крана. Будет теперь носить с собою, типа для питья. И потихоньку смачивать марлевые тампоны. Главное, орудовать побыстрее, чтобы Юрка ничего не заметил.

Начав с палаты мальчиков, Аня быстро обошла всех нуждавшихся в обработке. Она помнила их всех наизусть, вплоть до величины, формы и местоположения язв. Мальчики, за редким исключением, не обращали внимания на ее возню. Они вообще почти ни на что не обращали внимания. Антропоморфов ничто не интересовало, кроме видеоигр. Глаза их большую часть времени устремлены были вверх, на экран, где бесконечно сменялись кадры, где герой блуждал, преодолевая милю за милей, в кислотно-радужном мирке. Перескакивая через пропасти, переплывая бурные реки, карабкаясь по скалам и взмывая вверх, в кислотно-голубое небо с бело-розовыми кислотными облаками, спасаясь от гигантских темно-зеленых стрекоз и бурых стоглавых драконов.

Обычно пульт держал в руках кто-то из новеньких, старожилы же со своих коек лишь отслеживали процесс, по мере необходимости комментируя.

– Успел! Успел! – захлебывался слюной игрок, подразумевая, что герой его проскочил в последний момент меж сходящимися Харибдой и Сциллой, увернувшись от страшных челюстей стрекозы.

– Толку-то, – злорадствовали с соседней койки. – Глянь, какой дракон ждет тебя за углом.

– Хана твоему дракону! – орал первый, чей герой, выхватив из-за пазухи пулемет, методично отстреливал чудовищу башку за башкой. Но головы немедленно отрастали снова.

– В брюхо, в брюхо пали, – советовали ему. – Видал! Сразу на кусочки разорвало. А теперь как ты с тем рыцарем справишься?

Они все существовали внутри этого иллюзорного мирка, где герой бежал, карабкался и взлетал, сражался и умирал, либо чудом избегал смерти, успевая прожить сотни жизней, в то время как в настоящем мире их тела сохраняли вынужденную неподвижность, как мухи в смоле, медленно обращающейся в янтарь.

Закончив, Аня, как всегда, поинтересовалась, не нужно ли кому чего. Как всегда, никому ничего не было нужно, и она ушла, пожелав всем спокойной ночи.

У девочек было полутемно. Многие уже спали, задернув занавески вокруг кровати. Другие, подобно мальчикам, переживали, уставившись в экран, захватывающие приключения своих героинь.

Тележка с суднами, памперсами и гигиеническими средствами стояла, забытая, между рядами. Аня успела обработать несколько девочек, когда внимание ее привлекло странное пыхтение в дальнем углу, сопровождающееся ритмичным колыханием занавески. Одновременно с той же кровати неслось:

– Вот тебе! И еще! И еще! Будешь знать, как лезть из-за скал!

– Пошли еще стрелу вон в то облако, оттуда как раз чья-то рожа высунулась, – посоветовали с койки в другом ряду.

– Точно, Свет, спасибо! Ну сейчас я тут со всеми расправлюсь!

– Ой, не кажи гоп…

Неслышно подойдя и приоткрыв краешек занавески, Аня увидела Юрика, копошащегося меж голых ног лежащей в кровати девушки. Сама девушка смотрела при этом вверх, без конца щелкала пультом и ничего, казалось, не замечала. Но Ане одного взгляда оказалось достаточно. Ее замутило. Резко задернув занавеску, Аня выбежала из палаты, по дороге задев каталку локтем. Каталка покатилась вбок и врезалась в стену. Памперсы, лежавшие с краю, упали и разлетелись по всей палате. Металлическое судно свалилось на пол, издав гулкий мелодичный звон.

– Ай! – вскрикнул звонкий голос с досадой. – Вот сволочь! И как это он подкрался на своем геликоптере…